Когда все совсем заскучали, Скотт решил, что пора что-то предпринять. Подняв Айзека на ноги, мальчик вытолкнул его в коридор, ни слова не сказав растерянным девочкам. Через какое-то время те услышали, как из каждого купе доносится пение. Оказалось, Лейхи и МакКолл пошли по коридору, чтобы всё это начать. Правда, они начали петь одну песню, а остальные подхватывали совсем другую, но, тем не менее, в итоге весь поезд пел рождественские песни.

И пускай, у каждого была своя песня и на свой лад. Пускай, они не попадали по нотам в большинстве случаев. Они пели вместе, и это поднимало настроение как ничто больше. Через какое-то время Питер и Тайлер, очевидно, решили, что им тоже стоит заразить всех новогодним настроением. Парни пошли по вагонам со сладостями в руках, даря всем конфеты, леденцы и пирожные.

Скотту было очень непривычно возвращаться домой без Клаудии и Джона, ну и, конечно же, без Стайлза. Мелисса спрашивала его обо всём, он смеялся, улыбался, с удовольствием рассказывал, но всё равно это было не то. Если Стайлз не приедет завтра, кто даст им тыквенный пирог днём, когда они, запутавшись в упаковке, будут скакать по улицам как гиппогрифы? Клаудия и Джон, конечно, в любом случае будут праздновать Рождество с ними, но что он будет делать без Стайлза?

***

В Зале было полно народу. Стайлз, стоя рядом с Лидией и Уиллом, наблюдал за танцем Марции и какого-то сокурсника Рено. Потом все пошли танцевать, но Стайлз, не успев и рта открыть, заметил лишь то, как Иван уводит Мартин в центр, ослепительно улыбаясь.

Стилински злился, фыркал, но ничего не мог поделать. Уилл ободряюще улыбался ему, расслабленно прислонившись к стене. Очевидно, его напускное безразличие привлекло девушек, потому что за те сорок минут, что они стояли в углу, к ним подошло около семи шармбатонок. Уилл всем им вежливо отказывал, широко улыбаясь. Стайлз боялся представить, что будет спустя несколько лет.

Когда Стилински уже хотел было уйти, поняв, наконец, насколько плохой идеей было вообще прийти на бал, к ним вернулись Лидия и Элеонор. Девчонки сияли, улыбаясь и смеясь. Стайлз отметил, как хорошо на них сидели вечерние платья, но, конечно же, не сказал этого вслух.

И для Уилла, и для Стайлза было неожиданностью, когда подруги потащили их танцевать. Нет, парни умели это делать, никто не спорил, но они точно не рассчитывали на танцы сегодня. Стайлз, переволновавшись, несколько раз наступил на ногу сам себе, но Лидия лишь с улыбкой качала головой, кружась с ним в вальсе.

Лидия не отходила от Стилински до самого конца бала. Стайлз не знал, чем заслужил это, но был слишком счастлив, чтобы спрашивать. Лидия то тащила его танцевать, то, смеясь, брала за руку и шла к сцене, на которой выступала знаменитая поп-группа. Стайлз успевал лишь ловить её улыбки и таскаться следом.

Периодически Стайлз замечал танцующих рядом Уилла и Элеонор, Соню и какого-то дурмстрангца, Рено и Стефана - конечно, парни танцевали с девушками, причём меняя их почти каждые пять минут, но иногда случалось такое, что шармбатонцы кружились в танце и друг с другом. Лидия, пихая его под рёбра, несколько раз указывала на хмурящихся Шантель и Элоизу, которые, стоило им только заметить обращённые на них взгляды, сразу же широко улыбались и уходили танцевать с новыми кавалерами - которых, можно было заметить, было навалом.

Когда же всё уже закончилось, и Стайлз, шутливо ведя Лидию под руку, мельком взглянул на Ивана, тот буквально прожог его взглядом. Стилински, фыркнув, показал изумлённому дурмстрангцу язык.

***

Утро двадцать пятого декабря началось для Стайлза весьма неопределённо. Он проснулся от громких возгласов, затем донёсся жуткий треск, а потом грохот, потом снова смех, а затем снова крики. Оказалось, соседи мальчика так поздравляли друг друга - сначала криками, потом что-то сломали, потом упали сами, а потом сами же над этим и посмеялись.

Стайлз был раздражён не только пробуждением. Его уже по-настоящему бесило то, что даже сейчас директора не говорили им, вернутся ли они домой.

- Да уже чёртово Рождество! Сколько можно молчать? - восклицал мальчик.

- Просто наберись терпения, у нас никогда ничего не бывает по-нормальному, - успокаивала его Лидия, улыбаясь.

В итоге ребята просто ушли в своё место на четвёртом этаже, отгородившись ото всех. Мартин и Райт сохраняли спокойствие примерно до трёх часов дня. После этого уже даже у них начали сдавать нервы.

- Да сколько можно? - всплеснул руками Уилл. Все взглянули на Лидию, ожидая, что та снова его успокоит, но рыжеволосая лишь раздражённо вздохнула, промолчав.

- Нет, так нельзя, - покачал головой Стайлз, вставая на ноги и выходя на лестницу.

Раздражённо барабаня пальцами по бедру, мальчик спустился к Залу, в котором, к его удивлению, было очень много народу. Все выжидающе смотрели на стол профессоров, за котором дискуссировали директора. Стайлз, нахмурившись, подошёл к столу, за которым сидели его сокурсники.

- Что происходит? - спросил мальчик, усаживаясь на скамью.

- Всех просто позвали сюда без объяснения причины, - пожал плечами Бретт.

- Ну, думаю, всем и так ясно, зачем мы здесь, - фыркнула Соня. По ней было видно, что она напряжена, как и все остальные.

- Дорогие студенты, - начала мадам Максим, - От лица всех профессоров я приношу извинения за столь долгое отсутствие информации. Тем не менее, теперь мы вынесли решение по поводу того, вернётесь ли вы на каникулы в свои дома.

Стайлз задержал дыхание, переводя взгляд на улыбающуюся мадам Танаку. Женщина приложила палец к губам, глядя прямо на него. Стайлз улыбнулся и повторил движение, вызвав у профессора смех.

- Я с уверенностью могу огласить решение, - продолжала мадам Максим. Стайлз, чувствуя почти физически бьющееся о рёбра сердце, раскрыл рот, ожидая её слов.

***

Скотт умер прямо с утра. Он проснулся сам. Его не разбудил Стайлз, засыпав снегом. Его разбудил луч солнца, светящий прямо в глаза. Он проснулся даже после восхода солнца. Стилински никогда не давал ему спать дольше семи часов утра.

Скотт почти нехотя собрался и ушёл из дома, сопровождаемый сочувственными взглядами Клаудии и Мелиссы. Он купил для всех подарки, потом зашёл в магазин украшений. Ему казалось, что он двигается в несколько раз медленнее, нежели обычно. Каждое Рождество его и Стайлза в шутку называли оленями Санты, например, Кометой и Молнией. Теперь он был один, у него почти не было желания заниматься всем этим.

Он отнёс подарки на почту мистеру МакКларену, занёс их всем своим друзьям. Все они интересовались, почему в этом году он один. Скотт, зная, что не может сказать правду, врал о том, что Стайлз является учеником по обмену. Каждый раз, когда он это говорил, его сердце болезненно сжималось.

Когда часы показывали пять часов вечера - то время, когда они со Стайлзом обычно сидели за телевизором с куском пирога, отдыхая и смотря “один дома” - в дверь позвонили. Скотт, чувствуя, как сердце ускоряет биение, бросился открывать, почти что сломав дверной замок резкостью движений. Распахнув дверь, мальчик застыл с улыбкой на лице и поднятыми руками.

- Будем страдать от их отсутствия вместе, - с улыбкой произнесла Эллисон. Стоящая за её спиной Малия улыбнулась Скотту и кивнула.

Ребята провели Рождество так, как делали это всегда. Вернее, они пытались. Эллисон и Малия прекрасно провели время с семьями Скотта и Стайлза, получив свои подарки и подарив ответные. Арджент рассказала, что её отец был занят этим вечером, поэтому и отпустил сюда. Тейт же сказала, что просто не могла оставить ребят в одиночестве в праздник.

Скотт всё равно чувствовал пустоту в груди. Да, девочки поближе познакомились с его родителями. Да, он был не один на Рождество. Но разве это было его нормальным Рождеством? Его нормальным Рождеством был тот день, когда его будили криками и пинками, не давая завтракать и тут же заставляя бежать за подарками, специально не разрешая купить их заранее, потому что ведь “Скотт, так гораздо интереснее!”.