В а с и л и й. А власти как на это смотрят?
К о л о б к о в. Власти! На пять поселков один милиционер. Жить, Вася, везде можно, если на плечах голова, а не кочан капусты.
Г а в р и л о в н а несет гитару.
Г а в р и л о в н а (Колобкову). Твоя, что ли, музыка?
К о л о б к о в. Моя. В карты, помнишь, выиграл? В подкидного. У дурачка одного? (Берет гитару, бренчит.)
Г а в р и л о в н а. Да ты всю жизнь дурачков ищешь — кого бы облапошить.
К о л о б к о в. Эх, взял бы я гитару, да не умею играть. Расскажу понемножку про отца и про мать… (Смеется.) Спой, Вась. Сыграй. Когда-то ты лихо пел!
В а с и л и й. Когда это было… (Взял гитару, провел рукой по струнам.) Давненько не держал я в руках гитару… (Тихо поет.)
Из комнаты вышла Л и д а.
Л и д а. Вы замечательно поете.
В а с и л и й.
Большая пауза.
К о л о б к о в. «Желтый лист все висит, все висит…». Значит, ты все еще не забыл ее?
В а с и л и й. Значит.
К о л о б к о в. Много попортила нам крови эта девчонка. (С иронией.) Катя-диспетчер. Спой-ка что-нибудь веселое. (Поет.) «Что ты, Вася, приуныл, голову повесил, ясны очи опустил, хмуришься, не весел?» Ну, чего задумался? Василек?
В а с и л и й. Так… Вспомнил.
За окном завывает вьюга.
Г а в р и л о в н а (зевает). Охо-хо… Не приедет, наверно, депутат. Пойду лягу.
В а с и л и й (встревоженно). Как это — не приедет?
Г а в р и л о в н а. Дороги-то, вишь, замело.
В а с и л и й. Вы думаете, не приедет?
Г а в р и л о в н а. А тебе что? Приедет — не приедет…
В а с и л и й. Да так.
Г а в р и л о в н а. Ложились бы спать.
К о л о б к о в. Ладно, ладно, ступай. Не мешай нам разговоры вести. Сто лет не виделись.
Г а в р и л о в н а. Ежели кто явится — разбудите.
Г а в р и л о в н а и Л и д а уходят.
К о л о б к о в. Не горюй, браток. Ты все же как-никак шофер первого класса.
В а с и л и й (тихо). Я больше не шофер. Права отобрали.
К о л о б к о в (присвистнув). Плохи дела, Лихач.
В а с и л и й. И нет больше Лихача. Вместе с машиной загнал собственную жизнь. Загнал в тупик, откуда нет назад хода.
К о л о б к о в. Не узнаю тебя. Да ты что голову повесил? Я помогу тебе. Нет прав? Будут права. Я в беде друзей не оставляю. А деньги-то у тебя есть? Запасы?
В а с и л и й. Запасы… У меня их сроду не было. Как нажил, так и прожил.
К о л о б к о в. Да, Лихач… Встретил бы на улице — не узнал. Мы же с тобой одногодки. А выглядишь ты стариком.
В а с и л и й. Гляди, чтоб с тобой не случилось. Сворачивай, пока не поздно.
К о л о б к о в. Со мной не случится. Лихачить надо с головой, умеючи. Гуляю, но в верности не клянусь. Потому ни бед у меня, ни печалей. Ты женат?
В а с и л и й. Нет. А где твоя Клава?
К о л о б к о в. Которая? У меня их было три. (Смеется.)
В а с и л и й. Я про учительницу.
К о л о б к о в. Вспомнил! Это было давно и неправда.
В а с и л и й (вдруг встрепенувшись). Постой! (Прислушивается.) Ты ничего не слышишь?
К о л о б к о в. Нет. А что?
В а с и л и й. Вроде бы кто-то радирует… Точка-тире, точка-точка-тире…
К о л о б к о в. Это в голове у тебя. Точка, точка, два крючочка. (Смеется.)
В а с и л и й. Действительно, бред какой-то. Не спал три ночи. Голова как пивной котел.
К о л о б к о в. А где у нас папаша?
В а с и л и й. Наверно, спит уже.
К о л о б к о в. Этот папаша, видно, гусь тот еще. Глаза у него так и шныряют. Дом, говорит, строит. На какие шиши, хотел бы я знать? (Посмеивается.) Каждый ловчит как может, только делает вид, что честный.
В а с и л и й. Врешь ты все. Меряешь на свой аршин.
К о л о б к о в. Каждый ищет свое счастье. А счастье это за горами, за долами, за дремучими лесами. Как Кащеево сердце, в ларце за семью замками, за семью печатями.
В а с и л и й (усмехнувшись). За семью метелями.
К о л о б к о в. Верно. И за семью метелями.
Раздается храп Гавриловны.
До чего же противно храпит эта баба. Приехала мужика себе искать. Цирк! (Смеется.)
В а с и л и й. А это уже свинство, Колобок. Сам к ней сначала подмазывался, а теперь…
К о л о б к о в. Я? Подмазывался? Да ты что, с ума сошел? Кому она нужна, эта мымра? У меня девочки такие!..
В а с и л и й. За что же они тебя любят?
К о л о б к о в. Секрет фирмы. (Смеется.)
В а с и л и й. Значит, погано ты живешь, Колобок. И хвастать тебе нечем. Разве можно без любви, без верности?
К о л о б к о в. О чем ты? Какая любовь? Какая верность? Где ты их видел? Проспись! Вот тут девчонка — беленькая, с кудряшками. Слышь, поет?..
Доносится негромкое пение Лиды. Дальнейший разговор Колобкова с Василием идет на фоне песни.
Г о л о с Л и д ы.
К о л о б к о в. Тоже говорит, что верная. А подкатись — приголубит. Могу на спор… Распелась пташечка. Расщебеталась. Уж не в тебя ли втрескалась? (Смеется.) Все они, бабы, на одну волну настроены. О любви тоскуют. Ждут чего-то. Этак можно и всю жизнь прождать. Для меня одно ясно: кто смел, тот и съел.
В а с и л и й. Твоя любимая поговорка. А я знаю другую: ловит волк, да ловят и волка.
К о л о б к о в. Охотника такого не найдется. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Погано живешь ты, Лихач. А я своей жизнью вполне доволен.
В а с и л и й. Ты хорошо помнишь Катю?
К о л о б к о в. Твою любовь? Диспетчершу? Еще бы не помнить. Хорошо, что ты бросил ее тогда. Бегала за тобой как собачонка. А коснись левых рейсов — никаких уступок. Разве проживешь на честно заработанные? Ей же, дуре, духи покупал, платочки, а она — без всякого понимания. И чего ты в ней нашел? Разве это любовь?