В тот день в храмах Калмыкии прошли большие молебны в честь праздника, первого поворота колеса учения Будды Шакьямуни. Данный праздник был одним из самых любимых у нас. Согласно преданиям, Будда Шакьямуни на 49-й день после Просветления дал первое Учение о четырех благородных истинах: о страдании, его причинах и прекращении, а также указал путь освобождения от страданий. Прибыв на место, мы все вместе тут же направились к зданию местного храма. Торжественные мероприятия должны были вот-вот начаться. На порог храма вышел главный местный буддийский лама и начал свою проповедь. Завершив свое, выступление лама вошел в здание храма и там начался большой молебен, по завершении которого монахи во главе со своим наставником совершили обхождение вокруг храма, читая особые молитвы призывания Будды Майтрейи по четырем сторонам света. По завершению обряда, начались праздничные мероприятия. Они включали в себя различные виды соревнований. Скачки, выступление борцов, состязания по стрельбе из лука. Состоялись и соревнования среди рассказчиков калмыцкого народного эпоса «Джангар».

Программа праздника получилась весьма интересной и насыщенной. Ближе к вечеру во дворе храма расстелили огромные простыни на них стали раскладывать разнообразные блюда, и вскоре начался праздничный ужин. Во время ужина я занял место за импровизированным столом так, что прямо напротив меня оказались три человека, которые заметно отличались от всех прочих участников праздника. Это были люди европейской наружности, одетые как важные господа. Два мужчины средних лет и юноша-подросток, примерно 13–14 лет от роду. Позже я познакомился с ними поближе. Гости праздника оказались учеными-востоковедами из Санкт-Петербурга, которые приехали в наши края в научных целях. Один из них взял с собой в поездку своего сына. Разговор у нас тогда получился коротким. Пообщавшись, максимум пару минут мы распрощались.

После завершения праздника я и все бывшие со мною мои родственники отправились ночевать в дом моего друга, который и пригласил нас сюда. Разговор у меня с ним затянулся далеко за полночь. Вдруг мы услышали звон набата и выбежали со двора на улицу для того чтобы понять, что случилось. Здесь мы поняли, что в селе случился пожар. Горело здание храма. Мы с другом побежали туда. Когда мы подбежали к месту пожара, там уже собрались жители села, которые начали заниматься тушением возгорания. Но сделать было почти ничего нельзя. Огонь казалось, был неугасим. Тогда один молодой человек из помощников ламы бросился в пылающее здание и через несколько минут вынес оттуда свитки со священными текстами и работами ученых востока древности. Затем, несмотря на то, что пожар всё сильнее разгорался он, снова вбежал в горящий храм и вынес оттуда очередную связку хранившихся там свитков.

Второй помощник ламы тоже кинулся в пылающий храм, невзирая на предупреждающие крики всех присутствовавших на пожаре. И он тоже вынес из храма свитки. В это время его напарник снова вбежал в здание храма. Прошло несколько минут. И тут пылающее здание храма обрушилось, похоронив под собой и записанные на свитках несметные сокровища знаний множества поколений восточных мудрецов и их верного охранителя. Пожар продолжили тушить, и я участвовал вместе с множеством людей в этом действе. Окончательно пожар удалось погасить только к утру. Тогда на пепелище были найдены сильно обгоревшие останки двух человек. Сторожа, охранявшего ночью храм и героя помощника ламы. К обеду, после прочтения очистительных молитв, было принято решение в признание великого подвига помощника ламы, соорудить для него специальный погребальный костер и сжечь его на нем, а из его праха сделать чернила и ими записать особо чтимую буддийскую сутру.

Я поинтересовался у одного из служителей храма, удалось ли им спасти самые ценные свитки из тех, что хранились в нем. Священнослужитель ответил, что самые ценные свитки пропали в огне. Сгорела и недавно приобретенная местным князем за баснословные деньги древнеиндийская рукопись, за которую был отдан целый табун отборных лошадей одному из северных индийских раджей. Я сочувственно покачал головой. Калмыцкие князья часто соревновались между собой богатством библиотек при своих родовых храмах. Историй о том, как разные князья отдавали табуны лучших коней ради того, чтобы приобрести наиболее ценные древние свитки были у всех на слуху. Сначала скупались различные книжные раритеты главным образом в Тибете, но потом предприимчивые калмыцкие князья, узнав о том, что сами тибетцы скупают священные книги и творения великих ученых в Индии и Непале, протоптали прямую дорогу туда. И стали сами приобретать работы великих ученых востока напрямую в Индии и Непале. И в этом деле весьма сильно преуспели. Дело дошло до того, что приезжавшие в гости тибетцы с удивлением открывали в калмыцких храмах работы известнейших буддийских светил, о которых они даже не слышали в Тибете. А довольные местные князья любили кичиться перед своими гостями невиданными рукописными богатствами.

— Стоп. Юноша-подросток, почти совсем мальчик! Сын одного из ученых-востоковедов. Как его звали? — воскликнул я — Его звали Николай. Точно это был он! Как же я этого сразу не понял! Но теперь всё становится на свои места!

И здесь я остановился как перед пропастью. Получалась очень интересная и пугающая картина. Многие вещи стали выстраиваться в стройную логическую систему. Но поверить в неё окончательно было страшновато.

Глава 11

Осознав, что я всё же обрел некое понимание происходящих трагических событий, я стал испытывать огромное нетерпение поделиться своими догадками со своими новыми друзьями. Я понял, что мои воспоминания смогут серьезно помочь моим друзьям в понимании сложившейся ситуации. Я в нетерпении стал прохаживаться по комнате. К моему полному удовольствию, ждать приезда моих товарищей пришлось совсем недолго. Из коридора раздался знакомый девичий голос. А через несколько мгновений дверь стала медленно открываться и в комнату вошла Анна и весело и немного лукаво мне улыбнулась и спросила с нескрываемым кокетством в голосе:

— Как дела? Как тебе спалось тут без меня? Ты не скучал? Прости, но я не могла вчера остаться здесь с тобой. У меня было огромное количество неотложных дел связанных с переездом. Но сегодня нас с тобой никто не сможет разлучить, мой любимый. Ты рад мне или нет? Я что-то не пойму!

Ничего ей, не отвечая вслух, я быстро подошел к Анне и крепко её поцеловал. Потом мы еще несколько минут осыпали друг друга горячими поцелуями. Но сия сцена дальнейшего развития не получила, поскольку в комнату вошел Михаил Олегович. Он на этот раз был одет как военный человек. Видавшая виды шинель, серые шаровары и шапка-кубанка на голове. Михаил так сильно изменился внешне, что если бы я встретил его сегодня в городе, то наверняка прошел бы мимо, не узнав его. Но здесь то, не узнать его я не мог. Я с ним поздоровался и справился у него о том, как у нас обстоят дела, и появились ли у него какие-нибудь дополнительные данные о вчерашнем происшествии.

— Пока особо ничего интересного сообщить тебе не могу. Нет у меня ключа к данной ситуации. Не знаю я как к ним, к этим ребятам из ВЧК, что вчера убили нашего возможного проводника, подобраться поближе для того чтобы узнать, что это за группа такая и почему у неё вдруг образовался ко мне и к тем людям с кем я работаю такой нездоровый интерес. Нужно будет многое выяснить. Кто такие, откуда родом, были у нас, раньше общие знакомые? А пока нет в этих вопросах ясности, трудно будет подобраться до этих таинственных наших преследователей. Но я надежды пока не теряю. Я дал поручение своим людям подключить все доступные нам возможности. И он уже работают. Так что не будем терять оптимизма. Главное мы живы и здоровы, а всё остальное решаемо — отвечал мне Михаил Олегович.