Он был одет в свой выходной костюм, в руках держал трость и черный цилиндр.

Он оглядел собравшихся, затихших сразу после его появления.

— Чем могу быть полезен, господа? — осведомился Зеборий, окидывая взглядом фигуры королевского служащего и капитана, — У вас ко мне какое-то дело?

— Не к вам, уважаемый отец, — Сэмуэльсон, казалось, тщательно подыскивает слова, — Мы бы хотели переговорить с господином Склифом…

Мирта вскрикнула.

— Я к вашим услугам, господа, — ворген отвесил легкий церемонный поклон, и Лике показалось, что она заметила тень горькой усмешки, пробежавшую по его лицу.

— Эмм… — Сэмуэльсон замялся, — Возможно, мы могли бы переговорить в отдельном кабинете? — спросил он, смотря при этом на своего спутника.

— Я думаю, в это нет нужды, — брат Склиф положил цилиндр на стол, — У меня нет секретов от моих коллег, и я полагаю, что мы можем обсудить всё, вас интересующее прямо здесь.

Королевский служащий согласно кивнул.

— Господин Склиф, — обратился он к воргену (Лика отметила, что голос у него был скрипучий и неприятный), — Мы бы хотели уточнить, где вы находились этой ночью в период с одиннадцати вечера до трёх часов утра?

Ворген помедлил секунду перед ответом.

— Я был в городе, — сказал он, — У меня были дела.

— Позвольте уточнить, где именно и какого рода дела вы имеете в виду?

Брат Склиф пожал плечами. — Я был в разных местах, — сказал он, — Что касается моих дел, то в данный момент я не готов обсуждать их с вами.

Служащий покивал головой. У него были редкие волосы, едва прикрывавшие темя и такая же жидкая борода, росшая неровными клочьями. Глаза его были водянистые, неопределенного цвета. Он смотрел на воргена с каким-то странной улыбкой на бледных тонких губах.

— В таком случае, — сказал он, прошу вас, господин МакНабб, внимательно посмотреть на господина Склифа и вспомнить, не его ли вы видели накануне.

Бродяга, до сего момента испуганно жавшийся к стражникам, вздрогнул и робко уставился на воргена.

— Да подойдите ближе, не бойтесь! — человек приветливо помахал ему рукой, — Господин Склиф ведь не кусается, хе-хе!

Топпер МакНабб сделал пару неуверенных шагов и воззрился на брата Склифа, глядящего на него сверху вниз с бесстрастным выражением лица.

— Ну, любезный? — наклонился к нему королевский служащий, — Что скажете? Этого человека вы видели вчера у каналов?

— Я…Я не уверен, ваша честь, — выдавил из себя перепуганный и дрожащий бедняк, — Понимаете, было темно, и…и…

— И что же вы видели? — человек хищно навис над бродягой, нацелясь на него носом, словно клювом, — Расскажите нам, что вы рассказывали сегодня всем на площади!

Бродяга сглотнул, пытаясь отклониться от лица королевского представителя.

— Я видел волка, — признался он.

— Когда?

— Точно не помню… Кажется, часы пробили первый час пополуночи.

— Так. Хорошо! Он был один?

— Нет… То есть, да…

— Так да, или нет?

— Он был один, но на улице была еще женщина…

— Какая женщина? — королевский представитель буквально впился глазами в мокрое от пота и красное лицо бродяги. В холле стояла гробовая тишина, только Мирта чуть слышно всхлипывала, поднося к покрасневшим глазам платок. На лице брата Склифа не шевелился ни единый мускул.

— Ну, та… Которую потом нашли убитой… — бродяга говорил всё тише.

— Так! Вы, стало быть, видели её незадолго до смерти?

Топпер кивнул.

— Что было дальше?

— Я видел, как женщина свернула в переулок, а волк проследовал за ней.

— Дальше!

— Я постоял еще немного… Потом хотел пойти лечь спать, когда волк появился снова.

— Из того же самого переулка?

— Нет, ваша честь, из соседнего.

— Он вас заметил?

— Не знаю, ваша честь, — бродяга пожал плечами, — Полагаю, ему было не до того, он был ранен…

— Как вы это поняли?

— Ну, — бродяга почесал затылок, — Он хромал на переднюю лапу…

— Вот как? Интересно! Кто же его, по-вашему, ранил?

— Понятия не имею, ваша честь, — пролепетал бродяга, испуганно глядя на человека, смотревшего на него, как удав на кролика.

— Ну, хорошо, что же было потом?

— Потом… — бродяга замялся, — Он вроде как превратился…

— Ну, ну!

— …превратился в человека, — выдохнул МакНабб, не глядя на брата Склифа.

— Таак! И вы могли его разглядеть? Подумайте хорошенько! Ведь ночь была лунной, а рядом с каналом полно фонарей!

— Я…Я правда, не помню, ваша честь! — взмолился Топпер, — Он вроде как отвернулся, да и небо было в тучах, я заметил только, что он прошел по мосту в направлении Собора…

Воцарилась тишина.

Человек с жидкими волосами пристально глядел на бродягу, шевеля губами. Капитан Сэмуэльсон выглядел мрачнее тучи, он, казалось, не знал, куда деть свои руки, то теребя эфес меча, то складывая их на груди. Напряжение в комнате достигло апогея.

— Вы, кажется, сказали, — нарушил внезапно молчание чиновник, — Что тот человек был ранен?

— Волк, с вашего позволения, ваша честь…

— Неважно! Вы же только что говорили, что он превратился в человека! Говорили, или нет?

— Г-говорил…

— Так что с раной? Человек хромал?

— Н-нет…

— Значит… — королевский представитель неожиданно резко повернулся к воргену.

— Не могли бы вы снять ваш фрак, господин Склиф? — с преувеличенной вежливостью обратился он к нему.

Ворген коротко кивнул и едва уловимым движением сбросил с себя верхнюю часть костюма.

На этот раз вскрикнула не только Мирта. Белая льняная рубашка брата Склифа была пропитана кровью в области правого плеча.

Губы королевского представителя растянулись в тонкой улыбке.

— Полагаю, капитан… — начал он, выразительно глядя на Сэмуэльсона.

Словно деревянный, капитан отчеканил шаг и остановился напротив спокойно глядящего на него воргена.

— Аргуин Редъярд Седогрифф, именем королевского закона Буреграда, вы арестованы! — глухо проговорил он.

Глава 17

Смута

Лучи заходящего солнца золотили белый мраморный обелиск, возвышавшийся на холме.

Отсюда, с зелёной вершины открывался вид на гавань и порт. Голубая лазурь неба сливалась с темно-синей кромкой воды на горизонте, становясь фиолетовой в закатных переливах облаков. Над обелиском склонялись кроны деревьев, уже тронутые желтыми и огненно-красными красками осени.

Здесь было удивительно тихо и пустынно. Лишь двое стражников в расшитых серебряными и золотыми нитями лазурных гербовых накидках с изображениями льва замерли, словно изваяния, по обе стороны от высоких каменных ступеней.

Ступени вели к массивному каменному саркофагу, на широкой крышке которого была высечена из камня в полный рост фигура воина с непокрытой головой, сжимавшего в руках исполинских размеров двуручный меч. Доспехи воина, украшенные королевскими гербами, свидетельствовали о принадлежности его к правящему дому Буреграда.

Надпись, выбитая на камне на человеческом, дворфийском и эльфийском языках, гласила:

У подножия гробницы, склонив растрепанную на ветру голову, стоял человек в сером плаще с откинутым капюшоном. Глаза его были закрыты, руки сцеплены в замок на уровне груди, губы едва заметно шевелились.

Оранжевый лист, слетевший с ветки коснулся его головы и запутался в волосах.

Человек открыл глаза, из груди его вырвался печальный вздох. Он прижался лбом к холодному мрамору.

— Отец, — едва слышно произнёс Антуан, — Мне так не хватает тебя сейчас…

Где-то в вышине раздавались крики чаек.

Юный король Буреграда поднял голову и посмотрел ввысь.

Лист, кружась, упал на каменные плиты к его ногам.

— Ты был мудрым и сильным монархом, — негромко произнёс юноша, — Мне всегда хотелось быть похожим на тебя…

Он вздохнул. — Я не могу! — прошептал он, — У меня нет твоего опыта, твоей мудрости, твоей уверенности в себе и правильности принимаемых решений! Я — не воин, как ты. Я хотел бы, но это — не мой путь, я не вижу призвания к нему, я совершаю ошибки и уже запутался в них. Люди постоянно будут сравнивать меня с тобой, и в их глазах я всегда буду лишь бледной тенью твоего величия… У меня нет права давать им надежду, которую я никогда не сумею оправдать. Твой народ достоин настоящего правителя, такого, который сможет достойно править королевством и возглавить Альянс. Я верю, ты поймёшь меня, отец. Если бы ты был жив, ты бы наверняка одобрил мой выбор, ведь ты и сам всегда жертвовал своими интересами ради блага королевства! И то, что я собираюсь сделать — это тоже во благо государства и народа…