Перевернувшись на спину, я действительно не ощутил ничего. Вдобавок, шрамы перестали чесаться, что добавляло ярких красок в мое существование. Провалявшись в полудреме еще пару часов, я все же нашел в себе силы подняться - башка трещала нещадно. Взяв себя в руки, я достал щетку с порошком, накидку и пошел вниз, где рассчитывал узнать у хозяина, можно ли разыскать на этом чертовом дворе кадку с водой.
Он оказался на своем прежнем месте, откуда-то я уже знал его имя - Кристоф, и, что самое главное, на его скуле действительно красовался небольшой синяк. Увидев меня, он добродушно усмехнулся:
- Знаешь, Рихард, я, конечно, всякое видел, но парней с таким шилом в заднице... я держал трактир возле сторожевой крепости Старого Леса, и, смею заверить, некоторые солдаты успокаивались гораздо быстрее, чем ты.
Я ощупал свое лицо, и с досадой отметил несколько побаливающих участков. Не то чтобы я тешил себя надеждой стать чемпионом в дисциплине "Кулачные бои", однако чем меньше человек получает по лицу, тем это лицо обычно приятнее на вид.
- И, кстати, вы вчера разбили две бутылки "Грайрувской чумы", так что с тебя пятнадцать медных, - добавил он. Я скрутил дулю и помахал ей перед носом этого прохвоста:
- Видел? По пять полушек за бутылку, и ни монетой больше.
- Пять? Ты должно быть, вчера сильно головой ударился, - хмыкнул Кристоф. - Ладно, по доброй дружбе скину два цельных, но я ее сам закупаю по шесть с половиной за бутыль.
- За шесть с половиной я ящик этой чумы куплю, если хорошо на рынке поищу. А тебе продам по шесть с половиной за бутыль, - ухмыльнулся я, не собираясь так легко сдаваться.
- Не найдешь. Ее, кроме меня, никто и не берет, поэтому я покупаю у одной старушки. Бабка знает толк в ароматных травах!
- То есть, по поводу цены шесть с половиной за ящик ты не возражаешь? - уточнил я. - У меня свой травник наверху дрыхнет, ему спасибо - иначе бы я козликом не скакал бы вчера. Пять медяков за обе, и ни монетой больше. И то только потому, что тебе по морде вчера заехал - должен же ты хоть что-то с этого поиметь.
- Шесть, - с жалобным лицом выдавил он. Я рассмеялся:
- Ну что ты за спекулянт, с ума сойти можно. Ладно, шесть так шесть. Пойду на рынок, под прилавок тебе кину.
Он молча кивнул и принялся за свое излюбленное дело - полировку старой посуды до зеркального блеска.
- Погоди, - остановил я его. - Кристоф, где тут у вас можно окунуться и грязь отскрести? Кроме реки.
- Скребок для коней возьми, - предложил он.
- Кстати про коней... ты Франциску кормил?
- Это вон то костлявое в яблоках чудовище, которое чем-то напоминает мою изгородь? Мальчишка Туков кормит, у них сенокос сейчас с поздним роккарагом.
- С чем? - переспросил я.
- Роккараг. Поля которым засевают, - вздохнув, пояснил Кристоф. - За домом найдешь кадку большую, вода не цвелая, камнем чищу.
Я поинтересовался:
- Что за камень?
- Чародейский, рунный. Коллегия их телегами готовит да по деревням продает. Разные - от плесени, от прохудившейся кровли, нагревательные... последние самые дорогие. Но их только в доме старосты и в купеческих можно найти.
- А, эти, - с видом бывалого человека протянул я, затем прошел через все помещение, едва не опрокинув стул и хлопнув такой же скрипучей, как и остальные, дверью.
Обещанную кадку я нашел за домом, и вода там действительно была довольно чистой. Довольно скоро я действительно был удовлетворен состоянием личной гигиены, а после того, как вытерся пучком сухой травы и завернулся в накидку, увязав грязную одежду в узел, почувствовал себя почти счастливым.
Возвращаясь в дом, я краем глаза заметил на дороге Квида и двоих его подручных, на этот раз других. Квид меня тоже заметил, и насмешливо отсалютовал открытой ладонью. Я поежился и быстро скользнул внутрь - память при всем желании не могла стереть некоторые не самые приятные эпизоды.
Локстед сидел на единственном в комнате грубом табурете и потирал глаза, время от времени хватаясь за голову.
- Первое похмелье в жизни, уважаемый? - с сочувствием спросил я. Он простонал:
- Я сейчас сдохну. Почему ты меня не предупредил, что будет настолько хреново?
- Я пытался. Во всяком случае, о том, что будет хреново, я честно предупредил. Но, как только ты дорвался до меда...
- Век на него смотреть не буду, - поклялся йрвай, болезненно морщась. Я вздохнул, натянул штаны и сапоги, с усилием подхватил его под мышку и пошел обратно. Не такой уж я и богатырь, но Локстед весил от силы килограмм тридцать. Он слабо сопротивлялся, пытаясь пинать меня ногами.
- Куда ты меня тащишь?
- Лечиться, - усмехнулся я. - Будешь сегодня моим пациентом.
- Дай поесть сначала, - взмолился он. - Я же все вчера в кусты того... против собственного желания причем.
- Заброшу тебя в дальнее плавание и принесу поесть. Заодно и полечиться.
- А это обязательно? - тон стал еще жалобнее. Ему бы милостыню выпрашивать.
- Да, - отрезал я.
Локстед затих, и оживился только тогда, когда я взял его за шиворот и бесцеремонно бросил в кадку. Отфыркиваясь, он укоризненно посмотрел на меня, но сообщил, что действительно стало легче.
- Трико сними, - посоветовал я. - И барахтайся, пока есть шанс вымыться. Ты же с леса еще воды не видел.
Йрвай покорно выполнил все мои рекомендации, как будто бы я действительно был его лечащим врачом. Оставив ему полотенце, я пошел в сторону рынка. Пара монет в штанах точно найдется, а большего мне в тот момент и не нужно было.
Найдя того самого торговца, у которого я покупал рубахи, я поинтересовался, нет ли у него одежды для хоббитов. Совершенно не интересуясь зачем, он с дежурной улыбкой отправил меня к женщине через ряд, которая, по его словам, могла "даже вытачать обувь на их лапу, если есть время". У нее оказался даже не лоток, а свой небольшой магазинчик, сколоченный из тонких длинных досок недалеко от центра бурных торговых рядов.
- Доброго утра, - сказал я, открывая дверь. Никто на меня не реагировал, поэтому я прошел к прилавку, взглядом ища в этом небольшом, но изрядно заваленном пространстве хозяйку. Она появилась из подсобки, внезапно - хотя бы потому, что дверь подсобки я не заметил и прошел мимо.
- Здравствуй, дорогой гость, - неожиданно мягким и приятным голосом проговорила пожилая женщина с явно крючковатым носом. Несмотря на улыбку, ее лимонно-желтые глаза смотрели на меня так, как будто я уже что-то украл.
- Еще раз здравствуйте. Я ищу одежду на хоббита: пара рубашек, кафтан, желательно не ярких цветов, удобные дорожные сапоги... где-то на вот такой размер, - отмерил я ладонями расстояние. - И штаны, естественно. Одни для верховой езды и одни тканевые, под кафтан.
- Ничего себе, - уважительно посмотрела на меня бабушка. - Это ты кому такой сувенир решил преподнести? Вижу, что не себе - низковат ты, да не настолько еще, чтобы хоббитом слыть.
- Товарищу подбираю, - вздохнул я. - Умаялся он, лечится сейчас. А одежка в негодность пришла.
- Сейчас поищем, - пропела она и упорхнула в недра своего товарного склада. Все же грации в этой женщине было слегка больше, чем ожидаешь от особы такого возраста. Может, ведьма? Устроилась-то получше иных торговцев.
Вскоре передо мной лежали все заказанные предметы, кроме одной пары штанов. Тех самых, которые для верховой езды. Женщина пожаловалась, что "не ездют нынче полурослики на лошадях, все пешком маются". Ну да. Если вспомнить Толкиена, один так вообще чуть ли не три страны пешком отмахал, и ничего. Забрав вещи, увязанные в кусок белого полотна, и расставшись с одним золотым, я пошел за седлом и упряжью для этого болезного типа.
Глава 6. В которой я знакомлюсь с
охлажденными напитками и строю грандиозные планы