На девочку обрушился шквал ударов, а Сьюзи могла лишь прикрывать лицо и живот. Она не хотела быть злом, не хотела, чтобы её мать была проститукой. Она хотела, чтобы аист принёс ей душу.

Примерно через час Эдди вернулся домой. С тех пор как он вспылил, Сьюзи всё также неподвижно сидела на кровати. Она до сих пор не поняла, из-за чего он так огорчился, но знала, что должна что-то сделать. Милый Эдди, идеальный Эдди никогда не стал бы так себя вести, если бы не было повода.

Он практически ввалился в комнату, наткнулся на комод и повернулся к Сьюзи. В комнате повеяло запахом алкоголя: этой слабости её муж потакал редко, поэтому она понимала, что каким-то образом облажалась.

— Эй, — сказал Эдди, затем снял рубашку, сбросил туфли, сел рядом с женой на кровать. — Детка, м-мне жаль. Я н-не х-хотел…

Сью подвинулась к нему ближе:

— Нет, это ты меня прости. Это было… неуместно. Мы только что узнали, что у нас будет ребёнок… не знаю, о чём я думала.

Эдди покачал головой, запустил руку в волосы:

— Нет, дело даже не в этом. Просто… Я не знаю, ты была… Недавно ты была другой. Я имею в виду в постели.

О боже, что я натворила?

— В… постели? — Бессмысленно уставившись в стену, Сьюзи схватила одеяло, натянула его на себя.

— Пойми меня правильно. Мне это нравится. Действительно нравится, но… не знаю. В последнее время ты сама на себя не похожа. — Эдди хмыкнул. — Чёрт, мы сегодня уже три раза занимались сексом. И после того, как тест оказался положительным… Я не знаю.

Три раза?

Сьюзи не могла вспомнить ни одного. Последний раз, который она по-настоящему запомнила, был сексом на кухне, перед тем как они въехали. Теперь, когда она об этом задумалась, день показался коротким, но Сью просто думала, что потеряла счёт времени, пока они занимались распаковкой. Но три раза? «Боже», подумала она, «я должна ему рассказать. Он должен знать».

— Эдди? Я… — повисло на кончике её языка, ещё ничего не сказано, есть время сдать назад и передумать.

Нет… нет, пора ему узнать. Он заслуживает правду.

После двух лет свиданий и замужества, Сью гадала: не разрушит ли его знание, не разобьёт ли всё-то доверие, которое Эдди к ней испытывает. Но её съедало заживо, и если она не расскажет ему поскорее, то ощутит, как тяжесть этой правды раздавливает её.

— Что такое?

— Я, я должна кое-что тебе рассказать. О моём прошлом. Думаю, тебе пора знать то, о чём я очень боялась говорить раньше, и очень боюсь рассказывать сейчас.

Эдди сменил позу, его взгляд потемнел, но Сьюзи заметила, что он не придвинулся к ней ближе, не улыбнулся и не обнял её, как обычно.

— Мою мать убили, когда я был маленькой, и ничего не могла запомнить…

— Ох, Сьюзи, я…

— Сутенёр. Я этого не помню но, он застрелил маму у меня на глазах, по словам Бабули. Мне пришлось жить с ней, с Бабулей, и она меня ненавидела. Говорила, что у меня нет души, потому, что я дочь проститутки… говорила, что аист не приносит души потомству шлюх.

— О, боже. Детка…

Сьюзи подняла руку.

— Пожалуйста, Эдди. Там много… много всего. Не знаю, как ещё сказать… поэтому, просто расскажу. Она избивала меня, изо дня в день, постоянно рассказывала одни и те же сказки, каждый раз про аиста. Вскоре я больше не могла это выносить и поэтому сбежала. С двенадцати лет жила сам по себе. Связалась с людьми, с которыми не стоило, но, на тот момент, они казались милыми, заботились обо мне. — Сью сделала паузу, выдохнула, помассировал лоб. — Эдди, с тринадцати до двадцати лет я была проституткой.

Громкая речь была подобна выплёвыванию гнилой пищи. Слова висели в воздухе как рой комаров, и Сьюзи видела, как они жалят Эдди. При слове «проститутка» мужчина заметно вздрогнул, затем, кажется, погрузился в себя. На неё он не смотрел. Сьюзи ждала ответной реакции, но Эдди онемел и, чтобы избежать дальнейшей неловкости, она продолжила.

— Моя бабушка всегда говорила, что я пойду по стопам матери, и она оказалась права. Я так долго верила ей во всём, что, в какой-то степени, верю до сих пор. В то, что я злой человек, что у меня нет души. Вот почему так легко было быть проституткой, говорила я себе. Потому что я не нормальная.

Сью снова сделала паузу, ожидая, что Эдди вмешается, скажет ей, что она неправа, что она нормальная, что она не порочна. Но безрезультатно: он даже пальцем не пошевелил.

— Я подсела на наркотики… сильно. Беременела… несколько раз. Но я заботилась о них… делала аборт. — Сьюзи казалось, что голова наполнена горячим воздухом. Лицо покрывал пот перемешанный со слезами. — Десять… За то время у меня было десять абортов.

Эдди повернул голову. Взгляд сверлили её лицо. Мышцы лица подёргивались.

Наверняка он теперь меня бросит. Я снова буду одна и лучшего не заслуживаю. Я заслуживаю худшего.

— Про себя я думала, что это не имеет значения. Что мои дети всё равно были бы злом… поэтому я всегда избавлялась от них. Я… я…

— Сьюзи… — Его голос потрескивал в воздухе как молния.

Она встретилась с ним взглядом и приготовилась к выволочке, которую он ей задаст. Прикушенный язык закровоточил.

— Сьюзи… это не твоя вина. — И Эдди приблизился к её стороне кровати, чтобы обнять. Знакомое ощущение его объятий было тем, что она уже не рассчитывала почувствовать снова, и обнимающие её сильные руки, окутывающее её тепло, переполняли силой. Даже запашок алкоголя в дыхании Эдди был приятен.

— Ты… ты не бросишь меня? Ты со мной не разведёшься? — Она говорила из сгибов его рук и не была уверена, что он её слышит.

— Бросить тебя? Сьюзи, я женился на тебе, потому что люблю. Ты сейчас та же женщина, что и женщина, которую я встретил три года назад. — Эдди отстранил Сьюзи, чтобы видеть её лицо. — Что бы ты не натворила… что бы ни случилось в твоём прошлом… этого мне не изменить. Я бы не менял его, потому что оно сделало тебя такой, какая ты сейчас, и тем кого я люблю. Тем, кого я всегда буду любить.

Сьюзи крепко обняла Эдди, положила ладони на его затылок.

— Во всём этом дерьме виновата твоя бабушка. Не пойми неправильно, но я надеюсь, что она умерла, надеюсь, что она сдохла ужасной смертью. Вбить ребёнку в голову, что он — зло? Боже мой, Сьюзи, мне так жаль.

— Знаешь, я понятия не имею, жива она, или нет. Наверное, и знать не хочу. Возможно, она и сейчас живёт в том же старом доме в Трэвисе. — Осознание того, что старуха до сих пор может быть жива, что-то задело в Сьюзи, наполнило тем же чувством, которое она ощущала перед поркой, чувством ужаса. И она не смогла сказать Эдди, что в какой-то степени всё ещё верит, что у неё нет души. Что аист никогда не перестанет приносить им мёртвых младенцев, потому что она была плохой матерью, матерью, которая убила десять своих детей.

— Что ж, лучше бы этой суке быть мёртвой. Потому что если я найду её…

Сьюзи тихо хмыкнула, обняла его снова.

— Эдди, я так тебя люблю. Я так боялась сказать тебе… Думала ты уйдёшь и никогда не вернёшься.

— Мы — семья. Я не отворачиваюсь от своей семьи. — Эдди поцеловал Сьюзи, прижал руку к её животу, и прислонился лбом к её лбу. — Как ты, такая молодая смогла там выжить?

Она наморщила лоб и поджала губы.

— Я вроде как… онемела. Отстранилась от всего плохого и, по большей части, даже не вспоминала. — Сью взяла его лицо в руки. — А теперь у меня есть ты. Я тебя не заслужила, ни сделала в жизни ничего, чтобы оправдать какое-либо счастье, но вот есть ты, и есть мы. — Она окинула комнату взглядом, мельком глянула на живот. — И я никогда не приму всё это как должное.

После ещё одного раунда обнимашек, поцелуев и я-тебя-люблю, они оба легли на спины, глядя на потолочный вентилятор, между ними — туго переплетённые пальцы.

— Ну… думаю это объясняет…

— Объясняет что? — спросила Сьюзи.

Эдди усмехнулся, шмыгнул носом и повернулся набок так, чтобы видеть её.