- Ну конечно, - раздраженно проворчал По-Тоно, побежав вслед за ней. - Мог бы и догадаться, что все будет именно так...

Раздались крики и звук сработавшего спускового механизма арбалета. Ачек выругался и выскочил на открытое пространство, собираясь броситься на помощь Тормуне. Однако этого не потребовалось.

Солдат, которого они недавно видели, валялся на мостовой в луже крови и пытался сложить вывалившиеся кишки обратно в свой распоротый под нагрудником живот. Получалось неуклюже, потому что делать это ему пришлось только одной рукой - второй он прижимал красный фонтанчик, бьющий из колотой раны на шее. Поразительной силой обладает человеческое желание жить. Стражник уже понимал, что обречен, но он продолжал хвататься за призрачную надежду дрожащими бледными пальцами, из которых выскальзывали его собственные внутренности. А рядом с ним лежал труп другого человека. Одет он был как обычный горожанин, отличался только перевязью с арбалетом. Очевидно, один из бандитов Синдиката. По сравнению с незадачливым стражником, ему повезло больше - вместо левого глаза зиял черный провал глазницы с торчащим из него арбалетным болтом.

Но в живых оставался еще один из карателей. Увешанный оружием головорез с громким рычанием размахивал огромной саблей, пытаясь задеть смеющуюся Тормуну. Кажется, ей это нравилось. Ачек с ужасом заметил, что она даже не смотрела на своего противника, а следила за развевающимися разноцветными ленточками на рукоятке кинжала.

- У-и-и! Кружись, На-Резка! Кружись, принцесса! - нараспев выкрикнула Ана, когда ленты взметнулись в воздух после очередного уклонения. - А по Мелкой не попасть, она... она мелкая! Ха-ха!

- Тормуна, осторожнее! - По-Тоно бросился ей на помощь.

- Что? А, ну да, - расстроено произнесла девочка и подалась навстречу головорезу.

В следующее мгновение воздух разрезал жуткий вопль убийцы из Синдиката, а его сжимающая саблю кисть глухо шлепнулась на мостовую.

- На, на, получай! Вот так, вжик-вжик! На еще! - приговаривала Тормуна, осыпая противника молниеносными ударами.

Кинжал танцевал в ее руках, алые капли разлетались во все стороны. Она не собиралась убивать бандита одним точным выпадом, хотя такая возможность у нее была. Ана с хирургической точностью покрывала его тело мелкими порезами, из-за чего лицо головореза не узнали бы даже его родственники, а руки обзавелись бахромой из кожи.

- Хватит, - мрачно сказал Ачек, наблюдая за кровавой расправой.

Девочка сделала короткое движение, которое едва мог уловить человеческий глаз, и повернулась к марийцу, надув губки.

- Скучный ты, - демонстративно обиделась Тормуна.

Бандит с хрипом выдохнул и прикрыл глубокую рану на груди остатками руки. Кинжал Аны поразил его прямо в сердце. Он рухнул на землю и затих.

По-Тоно перевел задумчивый взгляд с Тормуны на трупы трех мужчин, из которых как минимум двое были бывалыми бойцами.

- Ну что, пошли? - поправляя ленточки на кинжале, спросила. - Ты чего меня так разглядываешь? Или их? Или меня? Меня? Ой, я прям смущаться сейчас начну. Вот старикану бы рассказала, он бы тебя высек! А потом бы заставил жениться на мне! И ему было бы все равно, что я твоя дочь! И жена... Как, уже жена?! А, подожди, мы же это придумали...

- У меня два вопроса, - не обратив внимания на привычный бред, произнес Ачек. - Как ты сделала это?

Он указал на труп арбалетчика с болтом в глазнице.

- Что? А, это, - Тормуна пожала плечами. - Я просто увидела, что он эту стреляющую штуку поднес к глазу, и подумала, что хочет выколоть себе глаз. Но острие этой маленькой стрелы он зачем-то направил на меня. Пришлось ее поймать и вернуть туда, где она должна была быть, вот и все. Может, Мелкая что-то не так поняла, не знаю... А второй вопрос?

"Все она понимает, - мысленно покривился Ачек. - Опять придуривается".

- Поймала летящий в тебя болт, да? - он подошел к ней ближе. - Скажи, Тормуна, почему же тебя с такими способностями не воспринимали всерьез остальные смертепоклонники?

Она помрачнела и молча пошла по улице. По-Тоно последовал за ней. В конце концов, они порядком задержались в этом месте, улица уже должна быть зачищена, и все ожидают новый приказ Мертвой Руки. Захочет - расскажет, не захочет - он не будет заставлять ее.

- Ты, наверное, заметил, что я увлекаюсь, - спустя некоторое время заговорила Тормуна.

Ее голос снова перестал быть резким, он приобрел ту приятную сердцу марийца мягкость. И сама Ана словно стала старше, выбравшись из панциря безумия, в который она пряталась от жестокости мира.

- Немного, - осторожно согласился Ачек.

- Старикан тоже замечал. Говорил, что это слишком опасно, и я должна научиться контролировать себя. Он заботился обо мне, не хотел, чтобы я пострадала. Поэтому и запретил выходить на поверхность. Я не могла пожать урожай для владыки, сидя в катакомбах, поэтому меня начали считать обузой. Меня не презирали, нет. Просто считали пустым местом, что намного хуже.

У Ачека возникло сильное желание обнять ее и утешить. Для него это чувство было слишком необычно, и он постарался поскорее от него избавиться. Благодаря отточенному самоконтролю, ему удалось, но в душе остался странный осадок. Он боялся признать даже его, повторяя про себя набившую оскомину поговорку: "Не время для любви", - причем последнее слово в его голове звучало как-то смазано и невнятно. Слишком уж это чуждо ему.

- Я не могу держать тебя взаперти, - немного смущенно произнес Ачек. - Но я прошу, будь осторожнее.

Тормуна улыбнулась и прижалась к По-Тоно, обхватив его руку.

- Хорошо.

Некоторое время они шли вместе, мариец старался не шевелиться и даже не дышать, словно опасался спугнуть свою спутницу одним неосторожным движением. Смущенный лидер кровожадных фанатиков - что может быть глупее?..

- Ты хотела что-то сказать, когда нас прервали, - вспомнил Ачек. - Что?

- Да, я...

Из узкого переулка вышла высокая тень. Из-под глухого капюшона мантии сверкнули глаза смертепоклонника, который явно почувствовал себя неуютно, застав своего предводителя идущим под ручку с Тормуной.

- Так надежней, - она начала оправдываться, отскочив в сторону. - Тут бродят всякие непонятные, стреляют из засад. Я просто прикрывала его своим мощным телом. Мелкая - непробиваемая броня нашего господина!

Сектант усмехнулся, сравнив размеры щуплой девчонки и Ачека, на полторы головы возвышающегося над ней. Но заметив взгляд поборника смерти воплощенной, он в испуге попятился назад.

- Я, наверное, потом... - пролепетал он.

- Говори, раз уж пришел, - приказал По-Тоно.

- Да, Мертвая Рука, как скажете, - сектант поклонился. - Улица почти зачищена, остался только один укрепленный особняк.

- Пленники?

- Как вы велели. Все сдавшиеся в плен пока еще живы.

- Есть сбежавшие?

- Да, мы многим позволили убежать, как вы велели. Но... - смертепоклонник помялся. - Зачем нам отпускать их? Разве владыка не был бы рад их смертям?

- Мы и без того пожнем обильный урожай для Нгахнаре. А выжившие должны нести весть о наших деяниях, о следовании единственно истинному в жизни. Страх будет расползаться по стране, по всему миру, выжигая надежду в душах людей. Когда мы придем, все будет готово к великой жатве.

"Я правда верю в свои слова? - спросил себя Ачек. - Или поступаю так лишь из жалости к людям, хочу, чтобы они спаслись? Впрочем, одно ведь другому не мешает. Пока что я сохранил им жизнь, но тем самым они послужат нашему делу. Это ведь правильно? Правильно".

Глаза сектанта наполнились благоговейным трепетом, он бросился на колени и пополз к ногам По-Тоно.

- Прошу простить мои сомнения и глупость, Мертвая Рука, - дрожащим голосом, преисполненным счастья, сказал смертепоклонник. - Я готов принять свою смерть.

- Рано. Ты еще послужишь багрово-черному владыке, - Ачек рывком поставил его на ноги. - Веди к особняку, я хочу поговорить с его защитниками.