- Чем теперь планируешь заняться? - поинтересовался Нгахнаре.

- Не знаю, - убийца наконец взглянул на своего разговорчивого спутника. - Может, умереть?

- А не хочешь еще раз вернуться к жизни? Ты ведь опять толком не умер. Капелька желания жить и...

- Не хочу.

- Служи мне, - предложил багрово-черный владыка. - Я не обижу. Мирские блага с собой в могилу не унесешь. Но ведь после смерти ты все равно попадешь сюда, верно? У тебя есть возможность заполучить мое расположение.

- Нет.

- А как насчет Алокрии? Родина нуждается в тебе. Уж твои-то таланты вкупе с моим даром там точно не пропадут даром. Не хочешь использовать шанс сделать свою страну лучше?

- Меня это не касается.

- Может быть, друзья? - предположил Нгахнаре. - Тебе ведь не чужда дружба, когда-то ты ее очень ценил, она была твоим единственным сокровищем, которое меркло только перед твоей любовью к Тире... Не хочешь ли помочь Ачеку в его великом начинании? У вас с ним много общего. Или, может, ты желаешь отплатить чем-нибудь Амениру за его доброту? Он выбрал нелегкую судьбу, ему бы не помешала поддержка старого друга. А Тормуна? Девочка действительно привязалась к тебе. Хоть ты был с ней строг и злился по пустякам, но постоянно оберегал от беды. И не говори, что это только из-за договора с Ачеком.

- Мне плевать.

Ранкир не отрывал взгляд от лоскута светлой ткани, повязанного на запястье. Ни о чем другом он и думать не мог. Мистический владыка, Алокрия, друзья? Какая чушь... Тира На-Мирад - его реальность, лучший из возможных миров. И она мертва, реальность для двоих уничтожена. Почему, кем, ради чего? Теперь это уже не имело никакого значения. Ведь Мит тоже мертвец.

Сквозь мрак в конце улицы показалась неровная кладка стены. Тупик приближался быстрее, чем два путника шли к нему. Вскоре уже можно было учуять свежую сырость щербатых камней и неожиданно теплый воздух, пробивающийся сквозь щели. Ранкиру почему-то захотелось узнать, что там за стеной, но она не имела окон, а широкие трещины были так темны, что сама чернота потерялась бы в этом мраке.

- Ты хорошо подумал? - спросил Нгахнаре. - Назад пути не будет.

Убийца безразлично повел плечом. Он был согласен на что угодно, лишь бы его уже оставили в покое и не вынуждали жить. Это та еще мука...

- Понятно, - судя по голосу, владыка был несколько разочарован. - Ладно, тогда отдыхай.

Он вытянул руку, и стена послушно подалась ему навстречу. Одно касание обратило в пыль массивные камни. Неровные края дыры неспешно осыпались, открывая огромный дверной проем. Нгахнаре встал на порог и изящным жестом пригласил Ранкира пройти внутрь.

- Прими мой прощальный подарок...

Убийца сделал шаг и упал на деревянный пол. Он обернулся, но не увидел ни владыки в багрово-черной мантии, ни мрачной улицы пути Умирающего, ни загадочного прохода. Позади него была обычная стена, книзу обшитая дорогим деревом, а ближе к потолку ровно заштукатуренная и окрашенная в бледно-желтый цвет. Обычная стена в родовом имении одной из старых семей Марии.

Внезапно Ранкир почувствовал, что его руки измазаны в чем-то липком и теплом. Только сейчас он заметил медленно расползающуюся по полу лужу крови. Убийца поднял взгляд и увидел Тиру, смотрящую на него стекленеющими глазами. На ее груди ширилось алое пятно.

- Это ты? - спросила она.

Голос девушки был очень слаб, но Ранкир отчетливо расслышал каждый звук. Его сердце бешено колотилось, отбивая болезненным пульсом дикий ритм в голове. Судорожно дыша, он, на четвереньках пополз к Тире, поскальзываясь в ее крови. Но когда он добрался до нее, она была уже мертва.

- Что? - беззвучно прошептал Ранкир, чувствуя, как по щекам текут слезы бессилия. - Опять? Почему?

Он обнял бездыханное тело и почувствовал, как девушка вздрогнула.

- Ты жива, ты жива... - прошептал он, тихо рыдая над ней.

Тира улыбнулась, но почему-то слабый румянец стремительно покидал ее бледную кожу. Она издала протяжный стон и закрыла глаза.

- Нет... Нет!

Ранкир тряс ее за плечи, пытался вдохнуть в нее жизнь, припав к посиневшим губам. Но сердце девушки оставалось безмолвно, а тело уже поддалось оковам трупного окоченения. Все произошло слишком быстро, это было просто невозможно, неправильно...

Он вскочил на ноги, поскользнулся в крови и упал. Истошно вопя, Ранкир поднялся вновь и накинулся на стену, через которую ввалился в проклятую комнату имения По-Сода.

- Выпусти! Выпусти меня! Хватит!

И снова он держал на руках Тиру. И снова она смотрела на него. И снова умирала. В третий раз, четвертый, шестой, десятый... Она умирала, она продолжала умирать, и Ранкир ничего не мог с этим поделать. Снова и снова он видел ее, держал ее на руках, пытался спасти, но Тира все равно истекала кровью. И вновь Мит обнимал труп трясущимися руками, орошая слезами бледное лицо девушки. Он кричал, бился в истерике, пытался убежать, разбивал свою голову о стену. А затем все начиналось сначала.

Тогда, в небольшом павильончике в саду при гимназии, Ранкир Мит обещал любой ценой стать мужчиной, достойным ее руки, и навсегда остаться с ней. А Тира На-Мирад поклялась своему возлюбленному, что дождется его, сколько бы времени ни потребовалось. Они выдержали испытания, ниспосланные жизнью и смертью, исполнили данные друг другу обещания и теперь будут вместе. Вечно.

Глава 12

В Силофе время всегда шло немного иначе, чем во всем остальном мире. Ледяные ветра, сбегающие с заснеженных вершин гор, замораживали минуты, часы и дни, затянутое серыми тучами небо оставалось неизменным с утра и до самой ночи, а полуразрушенные стены крепости давили любые перемены тяжестью своего однообразия. Так сколько же времени прошло с тех пор, как фасилийская армия заняла горный оплот Алокрии? Месяц или, может быть, два? Примерно так. Но солдаты почему-то чувствовали себя очень сильно постаревшими. Климат тут нездоровый.

Король Кассий стоял во внутреннем дворе центральной цитадели Силофа и задумчиво смотрел на небольшой холмик промерзшей земли, не обращая внимания на ветер, продувающий до самых костей. Там, под тяжелыми комьями из грязи, снега и льда, покоилась его любимая дочь. Конечно, в той властной женщине, которая недавно прибыла к нему на аудиенцию, почти ничего не осталось от молодой принцессы Фасилии, ведь она давно уже была королевой Алокрии. Но воспоминания слишком упрямо напоминали ему, что значит быть отцом. Одна короткая встреча, одна огромная потеря - и Кассий изменился навсегда.

Как он вообще оказался здесь? Что заставило его покинуть цветущую Фасилию, что привело в проклятую крепость в ледяных горах, что не дает ему идти дальше? Кто он, в конце концов, - король, отец или человек? Почему он не способен быть и тем, и другим одновременно?.. Кассий тяжело вздохнул.

- Вам нездоровится, мой король? - обеспокоенно спросил Семион. - Здесь очень злые ветры, вам лучше вернуться в крепость.

- Ты меня преследуешь, что ли? - король бросил раздраженный взгляд в тень, из которой доносился голос шпиона.

Наверное, внутренний двор цитадели некогда был любимым местом коменданта Силофа. Пока окружающие его стены были целы, здесь не дули жестокие сквозняки, замораживающие на своем пути саму жизнь, а заботливые руки опытного садовника долгими годами превращали застывший клочок земли в цветущий сад. Ныне же одна половина дворика была занесена снегом и завалена обломками навеса и камнями, а другая представляла собой жалкое напоминание о давно угасшей природе - поваленные стволы каких-то небольших декоративных деревьев были изъедены ледяными ветрами, а из промерзшей земли местами торчали сухие кустики и желтые пучки мертвой травы. Во всем мире не нашлось бы более неподходящего места для могилы королевы Алокрии...

- Я волнуюсь о вашем здоровье, мой король, - Семион наконец вышел из тени. - В последнее время вы как-то странно себя ведете.

Раньше он мог за подобное замечание удостоиться смачной пощечины тыльной стороной руки. Кассий овладел этим искусством в совершенстве - от подобной дисциплинарной кары короля провинившийся отлетал на несколько шагов назад, изящно вращая корпусом в воздухе и разбрызгивая кровь из распоротой перстнями щеки. Но так было раньше.