Тяжелая рука вдруг опустилась на ее плечо. Лина вздрогнула, и ее рот тотчас зажали.

— Вот и конец твоим страданиям, — раздался знакомый насмешливый голос над ее ухом. — Милая Эванджелина.

Лина рванулась изо всех сил, но хватка нападавшего лишь усилилась.

— Ты сослужишь мне службу, наследница. А потом, придет час, и я послужу тебе. Только не упрямься, сейчас самое время предстать перед нашей славной королевой.

Точно электрический разряд прошелся по ее телу, и Лина вдруг потеряла способность дышать.

Глава одиннадцатая. Светоч Крэссиды

— Вероника.

Королева неподвижно стояла у окна и наблюдала, как роскошный сад, примыкающий к западному крылу дворца, погружается в сумерки. Сегодня она была одета в простое серое платье, без украшений, а волосы были стянуты в тугой узел. В этом облике Вероника казалась еще моложе своих лет, и, вместе с тем, черты ее лица были намного жестче. Ее мать, вдовствующая королева, которая стояла сейчас в дверях, мрачно подумала о том, что между нею и дочерью никогда не было никакого внешнего сходства. И с каждым днем Вероника все больше отстранялась от нее, замкнувшись в собственной горечи.

Как печально было то, что король, отец Вероники, умер так рано, а она, несчастная вдова, успела подарить своему царственному супругу лишь одного ребенка. И теперь на эту впечатлительную девочку лег груз отвратительного прошлого, который она не намеревалась делить ни с кем.

— Дорогая, преступницу привели, — сказала королева-мать. — Лорд-канцлер лично ее допрашивает.

— Благодарю, матушка, — негромко отозвалась Вероника. — Я рада. Наконец все закончится.

Ее бесцветный тон голоса казался почти равнодушным. Королева-мать собралась с духом и выпалила:

— Она сильно согрешила, когда проникла во дворец с такими нечестивыми мыслями. Наказание ее должно быть публичным. Пусть лорд-канцлер ведет процесс.

Медленно, Вероника повернулась и взглянула на мать в упор. В ее лице было что-то хуже холодного презрения и даже ненависти. И она вовсе не пыталась скрыть своих чувств. Губы королевы-матери задрожали, а в глазах появилась мольба. Однако юная королева, которая не щадила ни себя, ни других, и в этот раз не проявила снисходительности.

— Я поговорю с ней сама, — сказала Вероника спокойно. — Она ответит мне лично.

— Дорогая, прошу, оставь это…

— Слишком поздно. Наша династия должна все выдержать.

— Доверься лорду-канцлеру!

Ее дочь покачала головой и плавно двинулась к двери.

— Это невозможно. Я доверяю лишь себе, матушка.

На запястьях Лины были оковы, но это мало ее беспокоило. Все ее мысли сейчас были с друзьями. Где они скрывались? На них не напали? И что они собирались делать теперь? Лина всем сердцем надеялась на то, что Рэй не натворит глупостей. О своей судьбе она мало беспокоилась и в глубине души даже была рада тому, что это глупое бегство закончилось.

«Что будет, то будет, прятаться больше негде», — подумала она.

Сейчас она была под охраной гвардейцев в кабинете лорда-канцлера. Тот восседал за огромным дубовым столом. Лина немного удивилась его манере вести допрос, он точно вовсе не был заинтересован в результате.

— Вы признаете свою вину? — усталым голосом спросил лорд-канцлер. Старик выглядел почти больным.

— Нет, разумеется, — отозвалась Лина спокойно. — Вы уже в третий раз меня спрашиваете. Даже если вы будете меня пытать, мой ответ не изменится. Я бы никогда не напала на ее величество.

— Но только ваша магия оставила следы в зале светоча.

— Все верно. Ведь я была там. Забрела в день весеннего равноденствия. Но я не касалась светоча. Я даже не думала, что это возможно. Кто бы ни напал на королеву, вы идете по ложному следу.

— В таком случае, почему вы так долго скрывались? — произнес лорд-канцлер с нажимом.

— Потому что я боялась.

— Боялись королевского правосудия? Вы ставите под сомнение мудрость и справедливость ее величества Вероники?

— Нет ничего постыдного в страхе, — раздался сдержанный голос. Лина повернула голову и увидела королеву в дверях. Лорд-канцлер тотчас поднялся и склонился в поклоне. Замешкавшись, Лина последовала его примеру, но реверанс, выполненный со скованными руками, оказался совсем не грациозным.

Вероника вошла в комнату. На ее лице не было и тени улыбки. Лина впервые была так близко к королеве, и ее изумило несходство ее облика с изображениями на многочисленных портретах. Как оказалось, королева была ниже, чем думала Лина. Но фигура Вероники почти утратила признаки детской полноты. Или это ее лицо так осунулось? Как мало она походила на грациозную правительницу, которая совсем недавно внушала благоговейный трепет гостям на королевском балу!

«Мы с ней почти ровесницы», — подумала Лина неожиданно. Эта мысль еще больше удивила ее.

— Мисс Вестфилд, — сказала Вероника. — Вы зря так долго убегали от меня.

Лина была ошеломлена тем, что королева обратилась к ней так неофициально. Судя по выражению лица лорда-канцлера, и он был удивлен. Однако королева никак не отреагировала на их изумление.

— Снимите оковы, — отдала она приказ, и один из гвардейцев, стоявших у двери, приблизился к Лине.

Как только ее руки вновь оказались свободны, девушка потерла запястья.

— Благодарю, мой лорд, — сказала королева, обращаясь к канцлеру. — С этого момента я займусь пленницей.

— Ваше величество…

Королева покачала головой, отметая возражения, и лорд-канцлер опустил голову.

— Следуйте за мной, — было приказано Лине. Гвардейцам же, которые готовы были пойти с ними, Вероника сказала: — Не нужно нас сопровождать.

Лина шла за королевой, не произнося ни слова. Коридоры дворца были пустынными и зловещими, однако хорошо знакомыми. У Лины были подозрения относительно того, куда королева ее ведет, и они быстро подтвердились.

Очень скоро они вошли в овальный зал светоча с его зеркальными стенами, и вновь перед глазами Лины была огромная статуя ворона, который так же держал в клюве шар чистого света. С непроницаемым выражением лица Лина выпрямилась и пристально взглянула на королеву.

— Ты не была уверена? — холодно сказала Вероника. — Не догадывалась даже?

— Я знала, — фыркнула Лина, пожав плечами. — Мне рассказали. Зачем нужна я, если светоч все еще во дворце?

Вероника вдруг рассмеялась, отрывисто, даже злобно. У Лины мурашки побежали по коже. Такой смех подошел бы жестокому мальчишке с городских улиц, а не королеве.

— Я ведь так мало знала! — воскликнула Вероника. Она даже не смотрела на Лину. — Все, что мне рассказали, это были просто крупицы сведений, но ты, неужели ты правда ничего не знаешь?

— Почти ничего, — сказала Лина, ничуть не смущенная истеричными возгласами королевы. — В этом вся беда. Догадываюсь, что не просто так вы точите зуб на Блэкторнов. А я с ними связана родством, в этом дело?

— Безусловно, — отозвалась помрачневшая королева. Ее подбородок мелко задрожал.

— Вряд ли, — сказала Лина, мельком подивившись жесткости собственного голоса. — Дело ведь не в том, что в моих жилах течет их кровь. Что вам от меня нужно, ваше величество?

Вероника выпрямилась и стиснула руки в кулаки. Ненависть исказила ее лицо, и последние крупицы уважения к короне растаяли в сердце Лины.

— Я взошла на престол, когда мне не было и тринадцати лет, — проговорила королева с отвращением. — Меня с младенчества к этому готовили. И я искренне верила, что готова, что в том мое предназначение. Я хотела быть королевой. Я хотела верой и правдой служить своим подданным. А потом один из этих подданных попытался меня убить. Его схватили, конечно, но перед тем, как гвардейцы его увели, он плюнул мне под ноги и назвал потомком убийц, узурпаторов. Ни в чьих глазах до того дня я не видела такого презрения.

— Я знаю, что на вас покушались, ваше величество, — сказала Лина, нахмурившись. — И я всегда разделяла негодование вашего народа. Но эти люди — фанатики. Они преступники. К сожалению, такие всегда были и будут.