Лина качнулась вперед, все еще наполовину скрытая полумраком, царящим в комнате. Она увидела, как Рэй замер от неожиданности.

— Не может быть, — выдавил он. — Ты ее не так понял.

— Сложно было не понять. Разрыдалась у меня на глазах и все повторяла, что разорвет помолвку.

У Вилла был такой вид, точно он сам был готов расплакаться. Рэй прочистил горло и заговорил, тщательно подбирая слова.

— Почему вдруг она это сказала? Вы, конечно, часто препираетесь… Но ведь все было хорошо.

— Может быть, не было, — пробормотал Вилл, проводя рукой по волосам.

— Ты бы попробовал быть учтивее с ней, — не сдержался Рэй, и Вилл тут же взвился.

— Что ты понимаешь! Мы с ней с детства вместе! Что это за бред, почему все должно измениться, только потому что мы помолвлены официально? Почему я должен вдруг начать вести себя как-то иначе? Она выросла на моих глазах, это будет… — его голос дрогнул, и он закончил тише: — Глупо будет, если я вдруг стану распевать любовные песни под ее окнами.

— Конечно. Ведь девушки так любят, когда их воспринимают как должное, — съязвил Рэй. — Мы с Линой тоже с детства знакомы, что из того?

— Не сравнивай, — вздохнул Вилл. — Вас ведь с ней разлучали. Дважды и надолго. Неудивительно, что ты так трясешься.

Лина покинула свое укрытие. Рэй и Вилл явно были застигнуты врасплох ее появлением.

— Сколько же у вас тайн, — сказала она ехидно. — Вы как две сплетницы на базаре в воскресенье.

Вилл отвернулся и устало потер глаза. Рэй выглядел сконфуженным.

— Я пойду на главную улицу, куплю кофе, молока и хлеба, — сказала Лина тем же насмешливым тоном. — Тебе бы поспать, Вилл. Явно ночью глаз не сомкнул. Надеюсь, не о Кейлен Уоррен мечтал.

— Чего? — протянул Вилл. — Эта тема почему вдруг всплыла?

Рэй фыркнул и тут же попытался замаскировать смех кашлем.

— Старые грешки нас всех настигают, — торжественно сказал он.

— Вы оба даже не знаете, о чем говорите! — отрезал Вилл.

— О, конечно, — кисло сказала Лина. — Ты думаешь, ты такой умный. Но ошибаешься.

Окинув Вилларда уничтожающим взглядом, Лина вышла во двор, повесила блузку Гвен сушиться на бельевой веревке и зашагала по тропинке, ведущей к центру деревни. Через минуту к ней присоединился Рэй.

— Я пойду с тобой, — сказал он и улыбнулся ей.

— Ладно, — отозвалась она.

Сначала они шли в молчании. Однако спустя некоторое время Лина спросила:

— У тебя от меня много тайн, Рэй?

— Нет, — отозвался он. — Но все важные.

То, каким тоном он это сказал, заставило ее улыбнуться. Через пару шагов она коснулась его руки. Рэй легонько сжал ее пальцы. Ободренная этим жестом, Лина решила еще раз попытать удачу.

— Почему Вилл сказал, что нас с тобой разлучали дважды?

— Потому что это правда.

— О чем ты?

— Это было очень давно, Ивви. Я не удивлен, что ты не помнишь.

Лина едва не споткнулась. У нее сбилось дыхание, но когда она заговорила, ее голос был на удивление ровным.

— Меня зовут Лина. Эванджелина, если угодно.

— Верно… Я звал тебя так раньше. Я же сказал, что это было давно.

Дальше Лина шла как оглушенная. Слова Рэя, казалось бы, совсем не имели смысла, но они задели что-то в глубине ее памяти. Однако она не была уверена, что ей так уж хотелось ухватиться за эту ниточку. Откуда-то вдруг пришел страх. Возможно, Рэй не просто так молчит. Возможно, тайнам и впрямь лучше оставаться тайнами.

Лина глубоко вздохнула и тотчас упрекнула себя за малодушие. Опасаться того, что скрывается в тени, — это так по-детски. Однако выражение лица Рэя сделалось по-настоящему мрачным, и это удержало Лину от дальнейших расспросов. Когда они вышли на главную улицу, первым, что они увидели, была проекция Лины, что совсем не способствовало поднятию духа.

Лина надвинула шляпку на глаза и пристроилась за спиной Рэя. Они посетили бакалейную лавку, булочную и молочника, после чего в таком же грустном настроении поплелись назад к дому целительницы. К тому времени Гвендолин уже пришла в себя, и Лина принесла ей поздний завтрак.

— Вилл сказал, ты помолвку разорвала, — вполголоса сказала Лина, устроившись на краешке кровати. — Неужели это правда?

— Чистая правда, — сказала Гвендолин, разламывая горячую булочку пополам. — И давно пора.

— Не горячилась бы ты, Гвен!

— Это очень хладнокровное, взвешенное решение. Нельзя выходить за человека, которому не доверяешь.

У Лины не нашлось контраргументов, но ей стало жаль Вилла. Он будто играл в одному ему понятную игру и вдруг доигрался до поражения. Гвендолин с невозмутимым видом намазывала ягодный джем на булочку. Если ей и была неприятна тема, она этого никак не проявила.

— Я теперь чувствую себя виноватой, — призналась Лина. — Это из-за разговора со мной ты вспомнила эту глупую Кейлен.

— Кейлен глупой вовсе не была, — возразила Гвен. — Скорее наоборот. И уж ты точно не виновата в том, что Рид и я не подходим друг другу.

«И ведь она любит его», — подумала Лина, глядя на подругу, которая склонилась над подносом. — «И судя по тому, как Вилл вчера убивался, ее чувства взаимны. Как можно было позволить какой-то вертихвостке вот так все испортить?»

Через некоторое время в комнату вошла целительница. Она вновь осмотрела рану Гвендолин и пообещала поставить ее на ноги в считанные дни. Гвен опустошила еще один пузырек с восстанавливающим зельем и быстро уснула. Тем временем Лина унесла поднос в маленькую кухню и вымыла посуду. Целительница была здесь же, раскладывала сушеные травы на деревянном столе, порой бросая на Лину любопытные взгляды.

— Спасибо за то, что приютили нас, — негромко сказала Лина, вытирая руки полотенцем.

— Не благодари. И семья Ридов, и семья Дейлов в наших краях пользуются уважением. Мы не так близко к столице, чтобы забыть, как волшебники защищали нас когда-то.

— Это приятно слышать.

— Куда вы путь держите?

— В столицу. Во дворец самой королевы.

Хозяйка хмыкнула, перебирая пучки лекарственных растений.

— Значит, сдаться решила.

Лина пожала плечами, улыбнулась и совсем не удивилась словам целительницы.

— Вы меня узнали?

— Да. Твое лицо давно на проекциях красуется.

— Я не нападала на королеву.

— Охотно верю. Только это не важно. Кому-то ты встала поперек горла, вот и все. Ты зря идешь во дворец. Лучше бы сбежала из этого королевства. В мире много чудесных мест. Зачем погибать зря?

— А как же справедливость? — спросила Лина без особого энтузиазма.

Хозяйка дома рассмеялась.

— Справедливость? А она существует разве? Я была ребенком, когда безумие еще бушевало. Когда все так боялись магических существ, что вырезали без капли жалости их последних представителей. Бедные единороги. А гномы так ли отличались от людей? Как у кого-то рука поднималась, я не представляю. И, как оказалось, даже фениксов можно убить. Как можно было этих существ сравнить с тварями вроде змея? Да и потом, змея кто выпустил?

— Они уже не вернутся, верно? — задумчиво произнесла Лина. — Я про волшебных существ.

— Вряд ли кто-то знает даже то, где они теперь. Может, совсем исчезли.

Лина кивнула с сожалением. Они с целительницей поговорили еще немного, после чего хозяйка отправилась по своим делам. Лина обошла дом. Гвендолин спала. Дэвид и Эдриан тоже дремали, устроившись в светлой гостиной. Вилл куда-то исчез, а Рэй сидел у окна, опустив голову на руки. Лина не была уверена, бодрствовал ли он или нет, и решила его не тревожить.

Она вновь вышла из дома и огляделась. Улица была пустынна, а на небе собирались тучи. И на сердце ее было неспокойно, но это была не тревога, а досада. Что-то ускользало от нее, постоянно, как воспоминание, которое она похоронила давным-давно. И все вокруг точно ждали, когда же она вспомнит то, что никогда не должна была забывать. Особенно Рэй. Она подумала о том, с какой непринужденностью и вместе с тем обреченностью он уронил имя «Ивви». В ее сознании в тот момент все всколыхнулось. Ей даже не нужно было долго копаться в памяти. Это имя она и впрямь слышала раньше, очень давно. Кажется, так ее иногда звали родители, но потом оно позабылось, и уже много лет все называли ее Линой и никак иначе. Что же произошло, что таилось в прошлом?.. И почему события минувших лет обернулись такими неприятными последствиями?