– Уверен, что на коленях верну твою благосклонность, – сказал я, и он закатил глаза.

Отступив назад до того, как я успел коснуться его, Дилан ухмыльнулся и сказал:

– Лучше отправляйтесь в свой трейлер, мистер Локк. Время не ждет.

Четыре часа и тридцать пять минут спустя, я хотел оказаться где угодно, но не там где находился сейчас – прежде всего на съемках с Эйсом Локком, моим новым парнем. В ту секунду, как я открыл дверь на студию 16 и шагнул внутрь, все стало…ну, странным.

Рон сегодня бушевал, и если я переживал, что сегодня он будет срываться на мне, то не стоит волноваться, потому что не я был на линии огня. Нет, эта честь принадлежала Эйсу, и только Эйсу. С первой реплики до той, которую он повторял уже в двенадцатый раз, ничего, что сказал, сделал или как ударил Эйс, не приносило счастья Рону, и по напряжению в плечах и челюсти Эйса, что не укрылось от меня, – он был близок к взрыву.

– Хватит. Стоп. Стоп! – орал Рон, слезая со своего кресла и выходя из–за камеры.

Сегодняшняя съемка в основном проходила в тесном помещении, где мы стояли вплотную друг к другу вокруг Эйса, который обращался с пламенной речью к своей команде о преодолении врага и о том, кто выступит вместе с ним. Как выяснилось по странным взглядам, которые были устремлены на нас с Эйсом все утро, я мог бы поверить, что если бы это не было утвердительно прописано в сценарии, ни один из этих мужчин не встал бы добровольно рядом с Эйсом в данный момент. Кроме меня, конечно же, подумал я, продолжая смотреть в пол.

– Ради всего святого, Локк. Это так же пылко, как и мокрая тряпка. В чем твоя чертова проблема сегодня?

Я желал Эйсу сохранять хладнокровие, зная, что обычно он почтительный тип, особенно с Роном, с которым, как он говорил, ему нравилось работать, и он действительно восхищался им. Но после всего, что произошло за последние сутки, похоже, терпение Эйса была на исходе.

– Что со мной не так? – переспросил Эйс и слетел с площадки, на полпути встречая Рона.– Что не так – что ты не переставал придираться с тех пор, как я оказался здесь?

Весь актерский состав парализовало, пока мы наблюдали как два «локомотива» сталкивались головами впервые с начала съемок. И я не упустил того, что все в этом помещении были хорошо осведомлены, что я, вероятно, стал причиной трений и разногласий этим утром. Ну, такое впечатление у меня создалось, пока я сканировал любопытные взгляды, глядящие между мной и напряженной спиной Эйса.

– Если ты постараешься изо всех сил, я отстану от тебя, – сказал Рон. – А сейчас, это небрежно и не отрепетировано. Я хочу ощутить, что последую за тобой на конец долбаного света. Хотя сомневаюсь, что ты можешь отыскать свою голову в заднице.

Рон скрестил руки поверх груди, кипя от злости на Эйса, и в тот момент, когда я мельком взглянул на мужчин, стоящих с противоположной стороны подиума, у которого мы все собрались, я перехватил взгляд Расса. Он с прищуром смотрел на меня, а его губы вытянулись в тонкую линию, и я чувствовал осуждение в его глазах, и молил Бога, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

– Хрень собачья, – наконец–то, взорвался Эйс. Слова прогремели на площадке и отразились эхом от стен. Господи, я никогда не видел Эйса таким. – Я идеально доносил эту речь последние десять или двенадцать раз, что ты заставил меня переснять. Это никак не связанно с моими актерскими способностями, и мы оба знаем это.

Лицо Рона побагровело, и он выглядел так, будто дым сейчас повалит из его ушей, и с трудом вдохнул.

– Перерыв, собирай свое дерьмо вместе и возвращайся на площадку через полчаса, – сказал он Эйсу, и когда Эйс пролетел мимо него и зашагал к дальнему выходу, Рон вернул свое внимание к нам. – Остальные, поешьте что–нибудь и тоже возвращайтесь через полчаса. Если опоздаете, дверь будет заперта. Ясно?

Когда все начали расходиться с площадки, Рон пошел к противоположному выходу, бормоча, что ему нужно выпить, а я заметил Расса, собравшегося уходить.

– Эй, Расс. Подожди! – крикнул я, побежав за ним. Он не разговаривал со мной, когда я приехал сегодня утром, но мы все были в такой спешке, подготавливаясь к съемкам, что у меня не было времени спросить у него, как прошли выходные или…если на то пошло, причину, почему он смотрит на меня, как на врага.

Он остановился и помахал одному из парней, с которым мы зависали пару раз после работы, а затем повернулся, следя за тем, как я подхожу и останавливаюсь напротив него. Когда стало очевидным, что он не станет тем, кто инициирует разговор, я скользнул рукой в карман своих белых брюк и улыбнулся ему, надеясь непринужденно вернуться к дружбе, которая образовалась между нами.

– Как дела, старик? – спросил я. – Хорошо провел выходные?

Рот Расса приоткрылся, будто он собирался что–то сказать, а затем захлопнулся, и он развернулся, чтобы уйти. Какого…? Я потянулся за его запястьем и развернул обратно, и когда он бросил взгляд вниз на мою руку на нем, то быстро сбросил ее.

– Да, было бы лучше, если бы ты держал свои руки при себе, – сказал он. – Не хочу, чтобы твой парень приревновал и избил меня. Бог знает, какое Эйс Локк может нанести повреждение чьему–то лицу.

Меня передернуло на это, и я покачал головой.

– Да, ладно тебе, Расс. Ты же знаешь, что он не такой. Я хочу поговорить с тобой минутку. Хочу понять…

– Я занят, – сказал он и собрался снова уйти.

Чеееееерт.

Я встал перед ним и нахмурился.

– Расс.

– Я занят, Дилан. Я звонил вчера, чтобы поговорить. Оказалось, я не стою твоего времени, так что…эй, я умываю руки.

– Это не так. Вчера было…было…безумием, вот чем это было. У меня не было времени разговаривать с…

– Как давно ты трахаешься с ним? Это же Локк. Или все обстоит наоборот? Должен сказать…Мне любопытно, как и остальной части мира. И разве не ты – тот, кто говорил мне, что не готов нырять в отношения сейчас? Угу…довольно очевидно.

Вопрос Расса был настолько грубым и откровенным, что у меня резко закончились все слова. Его взгляд впился в меня, и в тот момент я понял, что наша с ним дружба на этом закончилась.

Это не было моим сознательным решением, что «все, мы больше не можем оставаться друзьями». Но, пока Расс стоял и дожидался от меня подробностей наших отношений с Эйсом, интимных подробностей, я понял, что хрена с два скажу ему что–то. И никогда бы друг не поступил так, как он.

Я ничего не должен ему объяснять. Мы не встречались; у нас едва зародилась дружба. И вот он ожидает от меня чего? Объяснения? Сплетен? Злорадства?

Ну, он глубоко разочаруется. Я начал отступать от него и покачал головой. Охренеть–как–невероятно.

– Увидимся, Расс.

Я развернулся на пятках, готовый уйти и разыскать Эйса на фуд–корте, когда услышал крик Расса:

– Это было на его дне рождения, не так ли?

Но я не стал оглядываться назад.

Катастрофа. Именно в это превратились утренние съемки. Рон был невозможен с первых слов, что вылетели из моего рта, и все, что выходило дальше только больше выводило его из себя.

Я не дурак. Я хорошо осведомлен, что это его такой способ многозначительно намекнуть мне, насколько он разочарован тем, что большинство СМИ воспринимали наш выходящий фильм, вращающимся вокруг главной звезды и его коллеги, а это слишком плохо. Но ни за что я не позволю возможности встречаться с Диланом ускользнуть от меня только из–за того, что это может быть немного неудобным. Ладно, может, сильно неудобным. Но несмотря на то, что я сказал Дилану насчет отношений между коллегам, правда в том, что это не незаконно. Это не было прописано в наших контрактах. Это было просто…ну, неодобрением к тому цирку в СМИ, который часто следует за этим – что, безусловно, произошло и с нами.