Когда я вернулся в гостиную и увидел потрясающего мужчину, сидящего на диване и не оставляющего в покое свои каштановые волосы, я понял, что тот раз был последним, когда я был один.

– Дилан… – сказал я, когда подошел и сел рядом с ним. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня, и я не мог сдержаться, чтобы не провести пальцем по его челюсти.

– Не волнуйся обо мне, пожалуйста. Боже, – сказал он, качая головой. – У тебя и так достаточно беспокойств.

Мои губы вытянулись в тонкую линию из–за его слов, потому что одновременно с тем, что он был прав, и у меня есть миллион и одна вещь, чтобы поволноваться, моя голова и мысли были нацелены только на него – и это раскрыло мне глаза, Дилан – номер один среди моих беспокойств.

Я прочистил горло и потянулся за его рукой. Когда он переплел свои пальцы с моими, я осознал насколько его рука тряслась, и захотел хоть как–то его успокоить. Но это будет сложно, учитывая насколько тряслась моя собственная.

– Ладно, значит, – произнес я, а затем вздохнул. – Нам нужно определиться с тем, что будем делать дальше. Что ты хочешь сделать дальше?

– Я? – переспросил Дилан, широко распахнув глаза. Затем он сжал мои пальцы и осторожно отпустил. А когда он встал и начал нарезать круги передо мной, я видел, как крутились шестеренки в голове Дилана. Он закрылся, его лицо стало нечитаемым, а потом он остановился и посмотрел на меня сверху–вниз, и у меня появилось ощущение, что что бы он ни собирался сказать, это резанет меня по живому.

– Эйс…послушай, я скажу все, что ты от меня захочешь. Или вообще ничего, если уж на то пошло. Я могу отсиживаться в этом номере, пока все не уйдут. Что угодно. Но то, как я это вижу, если ты выйдешь отсюда один и начнешь все отрицать, тогда спустя какое–то время все должно прекратиться. Может, навсегда…

– Нет, – сказал я, поднимаясь на ноги. Это было единственное, чего я определенно не хотел. – Этого не произойдет, – я положил одну руку поверх тех, что он выкручивал перед собой, и покачал головой. – Это, все что между нами, не закончится. До тех пор, пока ты не захочешь сам.

Дилан пожевал свою губу, удерживая мою руку практически в мертвой хватке.

– Я…я…

– Я понимаю, что этого слишком много для восприятия. Черт, да я даже сам не могу это все принять. Но если ты захочешь, если ты захочешь меня, тогда я готов пройти через эти двери за руку с тобой и сообщить всему миру, чтобы шли на хер, – и как только эти слова вылетели из моего рта, я понял, что они были единственно правильными. Когда дело касалось Дилана, здесь не существовало выбора. Он был сделан в первый день, когда я его увидел, и если он намерен сделать это, остаться со мной и вынести все, что прилетит в нашу сторону, тогда не имеет значения, что все вокруг будут говорить. Он и мое решение – не подлежали обсуждению.

У меня отвалилась челюсть. Твою мать, я совсем не ожидал этого, и когда телефон на диване снова начал названивать, я спросил:

– Что насчет твоей команды? Разве у них нет насчет этого своего мнения?

– Уверен, у них множество мнений, но единственное, которое меня интересует, – твое.

– Ты не серьезно. Но все эти люди…

– Ни хрена не значительны сейчас, – что–то в интонации Эйса подсказывало мне, что он был убийственно серьезен, и я захлопнул свой рот. Когда он продолжил, его голос смягчился. – Это будет кошмаром. Я не собираюсь приукрашивать и говорить тебе обратное. Если ты останешься со мной, тебя будут преследовать. Повсюду. Твои снимки будут везде, и не только на сексуальных билбордах или реклама в журнале. Они будут ловить тебя в продуктовом магазине. На заправке. На выходе из моего дома. На выходе из твоего. Черт, да там, наверняка, будет летать вертолет над моим районом в обозримом будущем, и мне необходимо знать…

Когда он смолк, его взгляд упал в пол, а я потянулся к его лицу и поднес его губы к своим, желая заверить его, что я никуда не денусь. И когда я отстранился, я прошептал в его губы:

– По крайней мере, тогда нам не придется скрываться…

Прекрасные голубые глаза Эйса встретились с моими, и, казалось, он искал что–то.

– Но когда ты поймешь, что могут повлечь за собой отношения со мной, ты можешь захотеть обратного.

– Нет, – ответил я, решительно качая головой. – Не пытайся напугать меня.

– Я не о себе беспокоюсь.

– И о них тоже не волнуйся. И что, что они будут преследовать нас. Они будут выкладывать дерьмо в газетах…

– Лживое дерьмо.

– Я смогу справиться с этим. Но сможешь ли ты?

И вот это был уже серьезный вопрос. Да, Эйс имел дело с ценой славы всю свою взрослую жизнь, но я знал, чего ему может стоить выйти из укрытия и показать всему миру, кто он такой…и с кем. К тому же, быть геем – то, с чем он все еще примирялся. Он раскрылся только год назад, ради всего святого, и никогда не был в отношениях. Я тридцать лет жил, как гей, и знаю, какой ненавистью могут поливать нас. И в его работе? Это может – и станет – жестоким.

Эйс вздохнул и потер ладонью свои глаза, а когда снова посмотрел на меня, там была усталость, которой я никогда не видел прежде. Как будто он уже прожил то, что собирается произойти. Но там же была решимость, и в тот момент я понял, что нет пути обратно.

Эйс потянулся к моей руке, и когда мазнул большим пальцем по моим костяшкам, он сказал:

– Если ты будешь рядом, думаю я смогу выдержать все что угодно.

– Это самое милое, что вообще выходило из твоего рта. Не сказать, что я думал, что Эйс Локк никогда этого не скажет, – я дразнился. Хотя внутри, от его признания трепетала каждая часть моего тела.

– Эй, я могу быть милым.

– Да, ты был очень милым сегодня утром. И прошлой ночью, – сказал я, оставляя поцелуи вдоль его челюсти, по его носу, его лбу.

– А теперь, если это вскроется, то может уничтожить мою репутацию.

– Или может открыть абсолютно новый мир для тебя. Эйс Локк в романтических мелодрамах. Эйс Локк в причудливом Инди. Эйс Локк в анимации «Дисней»…

– Ладно, ладно, давай не сходить с ума. Эйс Локк в триллерах и боевиках подходит мне просто прекрасно. По крайней мере, сейчас.

– Тогда миру просто придется присоединиться. Кроме того, кто, твою мать, не любит тебя?

Эйс выгнул бровь, и когда я осознал, что предполагали мои слова, мое лицо запылало. Это только поспособствовало небольшой ухмылке на его губах расшириться, и я закатил глаза и игриво толкнул его в сторону до того, как что–то еще решит вырваться из моего рта.

Когда телефон Эйса в который раз зазвонил, он сказал:

– Мне, наверное, стоит разработать план игры со своей командой, если хочешь, собери свои вещи к отъезду. Гранд Каньон в следующий раз?

– В следующий раз, – ответил я с облегчением, что даже будет следующий раз, и когда Эйс сел на диван и поднес телефон к уху, я предоставил ему немного уединения и ушел в смежный номер, чтобы забрать сумку, из–за которой началось все это сумасшествие. Если бы я не оставил проклятые вещи здесь прошлой ночью, я бы не открыл дверь и тогда не было бы тех полуобнаженных снимков папарацци, никаких разработанных планов. Но я не мог думать об этом. Отказывался принять вину за хаос, который они вызвали. Эти ублюдки получили бы каким–то образом снимки, когда–нибудь, и не имело бы значения где – в Вегасе или в преследованиях в ЛА.

По крайней мере, это я пытался говорить себе.

Вернувшись в номер Эйса, я прошел позади дивана, чтобы не отвлекать его от накаленного разговора, остановился у окна и посмотрел вниз. Толпа перед входом в отель возросла больше, чем в два раза, и от этого мое сердце заколотилось сильнее в груди, когда я отступил назад.

Будут ли все эти люди преследовать нас? По крайней мере, мы собирались выходить через частный вход, так же как прибыли в отель, но что произойдет, когда мы выедем на шоссе?

Да, ладно, это совсем не пугает, думал я и направился в спальню, чтобы собрать наши сумки.