- Чужаки, - усмехнулся его собеседник, - ты их хоть видел?

- Хватай всех и тащи в храм, там разберутся, - произнес первый, а потом добавил другим тоном: - Гонец бежит.

Я слегка приподнял голову, увидев двух воинов с гербом храма Великого Дома - две ладони, держащие чашу с древом. Это были гвардейцы. Только сейчас удалось внимательно рассмотреть странное оружие этих воинов. То, что я принял за прозрачную перчатку, на деле оказалось самым настоящим живым существом, таким как крабы. Существо само было небольшим, размером со сковороду и походило на обычного речного рака, вцепившегося в правый наплечник воина всеми лапами и шевеля длинными усами как антеннами. Одна его клешня, чрезмерно увеличенная, непостижимым образом сливалось с рукой гвардейца, другая, маленькая, свободно свисала у самого горла человека.

К ним подбежал запыхавшийся нарони. Он поклонился и заговорил.

- Ваше благородие, чужаки где-то рядом. Следопыты прошли по их следам. Следы обрываются на Мии́-Руть-Ли. Старший думает, что чужаки пошли вверх по течению, стараясь обойти Священный Город по кромке льдов.

- Почему он так решил? - спросил один из гвардейцев, напыжившись.

- Так, вниз по течению море. Они сами себя в ловушку загнали бы.

Я молча усмехнулся, так как именно в ловушку мы себя и загнали. Тогда, когда согласились на поход. Но ничего, пусть побегают, поищут.

Один из солдат выругался и пошел в сторону города. Второй ещё немного постоял, а потом плюнул на песок дороги и пошёл следом. Нарони с какой-то тоской проводил их взглядом и направился в обратную сторону.

Я осторожно встал, а потом быстро лег обратно. По дороге шел краб. Существо встало ровно там, где были воины. Оно несколько минут простояло, замерев как полупрозрачная статуя, внутри которой шевелилась непонятные вакуоли и ритмично дергались внутренние органы, едва различимые на просвет, а затем уперлось в песок клешнями. Краб поджал почти все ноги, кроме задних, а потом стало видно, что он меняется. Самая задняя пара конечностей стала увеличиваться, а остальные вовсе исчезли. Лапы его с хрустом переламываемых веток и хлопками пузырчатой пленки, подтянулись под середину туловища, отчего тот стал похож на какого-то робота на страусино-членистых конечностях. Когда метаморфоз завершился, краб оторвал клешни от песка и остался стоять только на двух ногах, а потом зашагал, плавно набирая скорость. К концу видимого мной участка дороги он уже бежал во всю прыть.

Я покачал головой, так как такого сюрприза не ожидал, и, осторожно перебегая от дерева к дереву, отправился к месту нашей стоянки. Забавно, наверное, выглядит скачущий туда-сюда куст.

Когда я прибыл на место, то чуть сам не потерял, где находятся машины. Заклинание невидимости надежно их прятало, а прозрачная, постоянно меняющаяся и журчащая поверхность воды довершала это дело. Члены моей команды развернули палатку среди деревьев, и она тоже попадала под чары, к тому же они понасоздавали мороков кустов столько, что со стороны это место казалось сплошной непроходимой колючей зарослью.

- У круглого озера. Там будет точка выхода, - произнес Мефистофель, возникнув, как чёртик из табакерки у меня за левым плечом, отчего я вздрогнул и чуть не ударил беса фокусным импульсом.

- Не надо так делать.

- Обосрался? - с ехидцей спросил бес, - ничего, главное не привыкать, а то втянешься и начнет нравиться.

Я вздохнул и пошел в палатку.

Сразу бросился в глаза Сорокин, который, часто дыша, сидел на брезентовом полу и с какими-то дикими глазами и кривой улыбкой раскрашивал снятые с БМП Луники черепа синей краской под Гжель. Сзади к нему прижалась Света, обняв паренька, и положив ему голову на плечо.

- Забавная шлюшка, - произнес бес, за что удостоился полного ненависти взгляда.

- Выкинь ты этого уродца, - произнесла со своего места Ангелина.

Я, проигнорировав это замечание, перевел взгляд на понурого деда и спящую у него под боком Ольху в личине кошки. Домовой тяжело вздохнул, а я бегло глянул на лежащую с краю Белкину, и лишь потом спросил.

- Оксана где?

- В речке между машин тонет. Она по воде стосковалась, - ответил домовой, прижимая к себе какую-то щепку и поглаживая кошку.

- Береста?

- Гербарии собирает.

- Понятно, - устало ответил я, а потом сел на пол и посмотрел на Ангелину. - Рассказывай.

- А я что? - спросила Ангелина.

- Ох, ни хрена́ себе, чего! Ты же ангел, как бы, да еще и мой хранитель. Я, между прочим, об этом не знал. Колись давай, падшая.

- Что рассказывать? - закусив губу, произнесла она.

- Всё по порядку. Сколько тебе лет, для начала?

- Пассивных или активных?

- Мы о возрасте разговариваем или об ориентации? - съязвил я. - Лет сколько?

- Одиннадцать тысяч, но я бо́льшую часть времени провалялась после изгнания в депрессии в режиме ожидания. Так что, фактически всего двадцать с лишним. Люцифер ставку на наивную молодь сделал, и темных богов. Я несколько раз выходила из режима ожидания, и все. Последний раз это было два года назад, как раз, когда блокаду колдовства сняли. Я всегда прошение о помиловании отправляла. Приходил отказ, и я снова в спячку погружалась.

- Дай угадаю. А тут тебе условия поставили, и ты ринулась их исполнять, как комсомольцы на стройке БАМа.

- Да, - насупилась Ангелина, - Условие простое. Помогаю по мере возможностей не подохнуть, а после твоей смерти меня рассматривают на аттестационной комиссии. В идеале ты умираешь в постели в преклонном возрасте.

- И за что такая честь? Я что, избранный? Как Нео в Матрице?

- Не обольщайся. Я одна из тридцати тысяч. Ты не избранный, ты маленький пунктик в отчете и строчка в громадном списке.

Рядом крякнул дед, привлекая к себе внимание.

- Я так разумею, это простой и проверенный временем выход. Дабы эти падшие не переметнулись к ворогу, их нужно к делу пристроить, да еще и пряником сладким помахать перед носом. Я бы тоже так сделал.

- Политики, твою мать, - плюнул я на землю, - у меня в отряде восстания не будет, терминаторша хре́нова?

- Нет, - покачала головой Ангелина, - я домой хочу, очень сильно хочу.

- Хорошо, и с этим разобрались. У кого-нибудь еще сюрпризы есть?

- Нет, - почти хором отозвалась команда.

- Тогда ставлю задачи. Володя, ты отвечаешь за Урал, пока Ангелина не поправится. Дед, ты ухаживаешь за Бельчонком. Ангелина, поправляется и занимается грузовиком дальше. Света - по плану. Всем всё понятно?

- Да, - опять хором отозвалась команда.

- У нас шестнадцать часов есть, - произнес бес, - потом можно будет открывать портал.

- Хорошо, - ответил я. - Нужно будет подготовиться. Володя, Света, проверьте машины. А мне нужно чуть-чуть поспать, мне колдовать много придется. И так уставший.

Парочка быстро вскочила с места и умчалась выполнять задание.

- Я ему приказал испытывать боль, когда кровососка к нему прикасается, - произнес бес, - Для него ее объятия все равно, что прислониться к раскаленной печке, а он, сволочь, назло мне терпит.

- Зачем ты его мучаешь? - скрипнув зубами, спросил я.

- Потому что он моя вещь, - с улыбкой произнес бес, - и я не хочу, чтоб он это забывал, а то рисует всякие каракули про меня.

- Отпусти его.

- Нет. Он продал душу сам. Его никто не заставлял. Он мой.

- Отпусти по-хорошему.

- Не дави на меня, человек. Я не нарушил ни одного правила. За меня вступится вся Навь. Ты войны хочешь?

- Хотя бы отмени приказ на боль, - сглотнув вставший в горле ком горечи, произнес я.

- Пусть ангел попросит, - злорадно произнёс бес, - всю жизнь мечтал.

Я закрыл глаза, готовый сорваться и ударить это существо всем колдовством, что имею. Не знаю кто из нас победит, но это не играет роли, потому что... потому что он мразь.

- Я прошу тебя, - раздался тихий голос моей хранительницы, полный боли не меньше чем та, которую испытывает ее физически истерзанное тело.

- То-то же, - обронил слова Мефистофель и вышел из палатки.