- Проходи в зал. - За моей спиной стояла Агата со стопкой папок в обнимку.

Я сел рядом с Константином, а он - рядом с Фред, что-то ей негромко сказав. Фредерика переоделась и теперь ещё больше походила на сладкое сливочное мороженное: свободные белые брюки и белая блузка, газовый белый шарф скрывает татуировки.

Кроме меня, Константина и Фредерики, в зале было ещё двое учеников: смуглая девушка в синем сари и Ксавье Дитер. Что он вообще тут делает? Он же... старый. Ему уже больше двадцати лет, и его работы наштампованными расходятся по городу: картинки для полиэтиленовых пакетов и скатертей. В основном море и морские мотивы.

Я видел его на приёме. Дитер, под руку женой, разряженной в сверкающее платье, прогуливался от картины к картине и недовольно кривясь. Он высокий и темноволосый, и худой как щепка. Вблизи оказалось, что у Дитера запавшие щёки и круги под глазами. Серый спортивный костюм на нём висел, а у рта залегли тонкие сухие морщинки. Может, он болен чем-то?

Ксавье поймал мой взгляд, нахмурился и отвернулся.

Агата сгрузила папки на единственную тумбу и замахала на нас руками:

- Рассредоточиться. Вы не должны друг другу мешать. Никоим образом. Как можно дальше. - Когда она говорила, кончик ее заостренного носа забавно двигался. Как у большой мыши.

Я встал и перешёл в конец зала. Ближе к инструментам, дальше от Агаты. Опустился на подушку недалеко от девушки в сари.

- Я Индия. - Шепнула она, чуть сдвинувшись ко мне. - Мне понравилась твоя картина. Всё как настоящее.

Я чуть не переспросил «кто-то?». Индия была маленькой и худой, как и я. И пахла странно: сандал, а под ним - сладкий и густой, незнакомый ароматом. Узкое смуглое лицо, широковатый тонкий рот, прямые длинные чёрные волосы. Капля бинди на лбу оттягивала взгляд от глаз.

- Олег. - Хотя она, наверное, уже знала моё имя. - Ты рисуешь?

- Нет. Я не...

- Сядьте как можно дальше друг от друга. - Повторила громко Агата. - И не разговаривайте. Сегодня нам предстоит объёмная и сложная работа.

Но прежде были юридические детали.

Агата вручила мне, Фредерике и Индии папки с договорами. Ксавье и Константин свои подписали раньше.

Пять страниц, мелкий шрифт, я склонился над бумагой, продираясь через формулировки.

- Быстрее, пожалуйста. - Агата уже собрала у девушек подписанные документы и остановилась надо мной.

Оставалась ещё одна страница текста. Я поборол желание дочитать кое-как, не вникая смысл.

- А он быстрее не умеет. - Хмыкнул Ксавье. - Это же смердовское занятие - читать.

Согласно договору, я был обязан: посвящать все свои силы учёбе и не разглашать подробности образовательной программы, жить следующие две недели на полном обеспечении Мастера Седек - чтобы не отвлекаться ни на что кроме творчества, а все продукты моего труда - начиная с первой конкурсной работы - и до последней созданной за время учёбы, вне зависимости от того, выиграю я конкурс или нет, передать в собственность Мастера. Не предъявлять исков в случае проигрыша или не способности участвовать далее в конкурсе. На время конкурса все мои обязательства перед городом и корпорациями приостанавливались. Этот пункт был вписан в самом конце от руки, а не напечатан. Наверное, только в моём договоре. Мария Дейке не соврала.

Я не хочу оставлять Мастеру Золушку. Но если я выиграю - а я должен - то буду там же, где и картина. Рядом с Седеком.

Я подписал.

- Вас всех выбрали за отточенную технику. - Произнесла Агата, возвращаясь к лекторскому месту напротив экрана. - Однако, дело не в технике. За эти две недели вы должны до абсолютной, кристальной ясности выработать внутренне содержание.

- Многим жизни не хватает. - Пробормотал Константин.

- Поэтому вам и предстоит крайне интенсивная работа. - С нажимом ответила Агата. - Мастер выберет лучшего из вас для дальнейшего индивидуального обучения. Вы все посвятили себя разным областям творчества. Поэтому «лучшего» Мастер определит не на основании привычных для вас критериев - а на основании вашей способности учиться. Чем дальше вы шагнёте от своего теперешнего уровня - тем вероятнее, что выиграете тур. У нас будет несколько отборочных туров. До окончательного финального. И ряд оцениваемых уроков, этот - первый.

Индия и Фред переглянулись. Дитер поёжился. Константин расслабленно вытянул ноги.

Я уткнулся взглядом в свои руки, которые начали дрожать.

Чтобы выиграть нужно стать лучше себя нынешнего - на несколько порядков. Вывернуться из кожи. И мы все пятеро будем стремиться к этому «лучше».

Нахлынуло сюрреалистическое чувство... будто это сон, чужой сон, и я вот-вот проснусь. Я же терпеть не могу соревноваться, что я тут вообще делаю?

- В доме есть места, куда вам запрещено заходить. - Агата задержала взгляд на мне. Глаза у неё были карие, но - холодные. Словно у осьминога. - Во-первых, это вопрос техники безопасности. В доме идёт ремонт, как вы заметили. Во-вторых, вы нарабатываете структуру эти две недели. Структура означает наличие запретов. В-третьих, не тратите своё время на прогулки. Тратите на самосовершенствование.

- В какие не ходить? - Индия неуютно шевельнулась на подушке.

- Те, что заперты. Ещё вопросы?

У нас больше вопросов не было. Точнее, у них. У меня были - но я решил прояснить в другой раз. В безопасной обстановке.

Чувство нереальности усилилось.

За стеклянной стеной, положив на неё обе ладони, одетая в красное платье стояла Мария Дейке и смотрела на меня. Нет, показалось. Никого там нет, просто отсвет из коридора. По спине пробежали мурашки.

- Сейчас каждый из вас, по очереди, подойдёт к инструментам - и выберет себе один. - Произнесла Агата. - Индия, пожалуйста.

Девушка в сари поднялась, взяла синтезатор и села на место, поглаживая клавиши как собачку.

- Мне не надо. - Отозвалась Фред.

Константин глянул на неё и тоже отказался.

- У меня здесь. - Постучал он себя пальцем по лбу.

Долговязый Ксавье брал то один холст, то другой, то одну коробку красок, то другую, рассматривал кисточки, как будто собирался на них жениться. В итоге сел на место, унеся с собой широкий лист и набор плакатных красок.

Я выбрал фактурную рисовую бумагу и уголь, не рискнув использовать цвета - вдруг зрение опять подведёт.

- Теперь ваша задача - взять свой любимый образ и разрабатывать его. - Агата достала связку чёрных предметов из тумбы. Я не сразу увидел что это. А когда увидел - не сразу понял, что вижу.

- Но в новых условиях.

Женщина подошла к Константину и надела ему на голову плотную чёрную повязку.

- Зачем это? - Рассмеялся поэт и потянул повязку вниз. Агата звонко шлёпнула его по пальцам.

- Ничто не должно мешать вам. В том числе - обратная связь. - Отрезала она и перешла к Фредерике.

- Нельзя рисовать в темноте. - Сказал Ксавье, получив повязку и затычки для ушей.

- Ну так скатертью дорога. - Фред. - Нам же легче.

Я поймал себя на том, что трогаю рисовую бумагу так же, как Индия свой синтезатор. Длинными успокаивающими касаниями. Когда Агата вручила мне повязку - заставил себя надеть её и не вздрагивать под пальцами женщины, проверяющей, чтобы ни один смутный луч не проникал под ткань.

- Вам нельзя менять место, - продолжила Агата, расхаживая между нами - словно полководец между шахматными фигурами. - Нельзя разговаривать друг с другом. Нельзя прерывать работу, пока я не подам сигнал. Нельзя менять тему. Если всё понятно - используйте беруши, и начинаем.

У меня ладони взмокли, и я прежде не пользовался такими штуковинами. Дёрнулся, когда невидимая Агата, помогла мне их запихнуть в уши.

Сейчас Константин в самом выгодном положении, раз у него память хорошая. Потом Фред. Потом Индия - она хоть и не слышит себя, но каждой следующей нотой не испортит предыдущую, а память тела подскажет её звуки. Для нас со штамповщиком условия наихудшие: нужно помнить, где ты наносил линии, где закрашивал, помнить размеры листа - чтобы не рисовать каракули слой за слоем.