— Сложнее в чём?

— В действующих лицах. Книга пишет про поступки, но не называет имён тех, кто их совершает. Но довольно об этом.

В коридоре послышался шум, состоящий из жаркого многоголосого обсуждения и топота ног. Илорен ворвался в комнату и захлопнул дверь перед носом сопровождавших его аристократов, пытавшихся перекричать друг друга, что-то доказывая. Шум моментально прекратился, но лишь на мгновение, затем звенящий голос произнёс из-за дверей:

— Ваше Величество, не стоит делать опрометчивых поступков, мы — ваши верные слуги и просто хотим предостеречь вас.

Илорен стоял, прислонившись к дверям с выражением мрачной сосредоточенности на лице. Услышав обращение, он глубоко вздохнул и немного расслабил мышцы лица, чтобы выглядеть спокойным. Затем повернулся, открыл двери и мягким голосом сказал:

— Поверьте, я бесконечно ценю вашу заботу о благе нашего Мира и преданность лично мне. Сегодня, после обеда, я проведу собрание, на котором будут присутствовать все самые значимые люди королевства и там Совет ответит на все ваши вопросы. Точное время слуги передадут вам позже.

— Служим Вашему Величеству, — с поклоном ответили аристократы и разошлись.

— И эти не довольны, всё равно не довольны — сказал Илорен, когда шум за дверями окончательно стих.

— Они не будут довольны, мы им надоели. — Ответила Терхенетар.

За окном мелькнула молния, и вместе с громом пришёл ливень, застлавший окно и скрывший ещё недавно такое светлое небо за чёрной тучей, в комнате стало сумрачно.

— Так может просто отказаться от своих ролей и стать простыми придворными, ведь тщеславие не туманит твой ум? — сказал со смехом Илорен.

— Нет, не тщеславие, но Башня и моя лаборатория. Я никому не могу их отдать, но и запретить новой Госпоже Ведьме выгнать меня оттуда, тоже не смогу. А твоя королевская ноша боится громко дышать, сидя в кресле у тебя за спиной, — рассмеялась в свою очередь ведьма. — Новый король также должен будет брать в жёны смертную королеву, а у нас она пока одна. И зря ты так боишься, от меня ей не будет вреда, я слишком стара, чтоб ревновать. К тому же она потомок твоей Софии, последний. Так для вас сошлись звёзды.

Илорен повернулся к Елизавете, а Терхенетар удалилась со словами:

— Не буду вам мешать.

— Наверное, ты ненавидишь меня за то, что у тебя отняли право на нормальную жизнь в своём мире?

— Наш мир — юдоль обречённых — попыталась отшутиться Лиза, про себя размышляя о том, какая из её пра-пра-прабабушек оказалась на мысе самоубийц в далёком прошлом. — К тому же меня выбрала Урсула.

Он даже не улыбнулся, только закусил губу и, поморщившись, тихо произнёс:

— Елизавета, я могу помочь тебе сбежать. Для меня невыносимо держать тебя здесь против воли, хотя выносить вечность без твоего лица…

— Не нужно, Вёльф прав — меня ничто не ждёт в том мире, здесь у меня появился шанс стать нужной.

— Необходимой.

«А может это просто уловка, чтобы я не металась больше и не создавала им проблем?» Но одного только взгляда на Илорена было достаточно, чтобы увериться в серьёзности его слов. Он любил её образ, перешедший по наследству сквозь века, в этот раз никакая сила не могла отнять его, ничто не омрачало счастья, вновь приобретённого после множества столетий. Ничто, кроме законов этого Мира, по-прежнему беспощадных к смертным.

— Елизавета, я совсем позабыл сказать об испытаниях. Их не будет.

— Почему? Из-за этого всполошились придворные? Я могу их пройти, если нужно, — выпалив это, Лиза смутилась и подумала, что упустила момент, когда стала готова на всё, ради спокойствия Короля. «Благодарность» — соврала себе девушка, «страх перед придворными и Советом» — убедительно добавила она, «всё равно мне некуда деваться». И конечно во всех трёх был смысл, но всё же истинная причина была глубже и намного приятнее, но про неё Елизавета решила подумать, когда останется одна.

— Нет, не стоит тревожиться на этот счет. Всё уже решено.

В дверь постучали, Илорен не сразу крикнул:

— Войдите!

Вошёл слуга и доложил, что обед подан в малой столовой, как приказали Его Величество.

— Хорошо, благодарю. Пойдём, Елизавета — он подал ей руку и повёл по коридору, рассказывая об обитателях дворца. В основном это были совершенно обычные люди, без роду и племени, которые бродили по всему королевству и гостили там, где их пригреют, но не долго. Пожив в очередном замке, дворце или усадьбе, они снова отправлялись странствовать, собирая новости, песни и предания. Илорен знал каждого и восхищался ими, их свободой и образом жизни.

За обедом собралась та самая активная группа аристократов, с которой Лиза уже встречалась в зале Совета. После церемониальных раскланиваний и обоюдных излияний в искреннейшем уважении и симпатии, исходивших от Терхенетар, Илорена и Елизаветы с одной стороны и барона с его товарищами с другой, все приняли вид друзей, забывших глупую и мелочную ссору. Извинения даже не требовались между такими простодушными, но лишь несколько вспыльчивыми людьми. Обед прошёл при общем оживлении и шутках, время пролетело незаметно и вельможи, поблагодарив короля, отправились в тронный зал, где было обещано собрание.

Пришла Урсула и сказала, что Морт уже подал экипаж и можно отправляться.

— Куда? Испытаний не будет, вам сказали? — удивился Илорен.

— Да, Ваше Величество, но нас ждут портнихи. — Ответила веда.

— А к ним обязательно ехать, почему они не могут всё сделать здесь, во дворце или в замке?

— Обычно это делают ещё в старом дворце, но в этот раз мы не успели.

— Я еду с вами.

— Но собрание, мой дорогой. — Обратилась к нему Терхенетар. — Не тревожься, с ней отправятся гвардейцы и Кармила. Я вызвала её пораньше, специально для этого.

— Спасибо.

Он поцеловал ведьму в щёку, взяв её за плечи. Со стороны казалось, что это мать и сын, настолько прочной выглядела их связь, и такое тепло было во взглядах, обращённых друг к другу. Затем Илорен так же поцеловал и Лизу, но ещё некоторое время держал руки на её плечах, вглядываясь в черты девушки, так что Урсула пару раз кашлянула и, не вытерпев, произнесла:

— Ваше Величество.

— Да-да, пора. Берегите себя.

Когда они ушли, а Илорен всё также смотрел им вслед, Терхенетар мягко дотронулась до его руки и, посмеиваясь, сказала:

— Они скоро вернутся, а нам предстоит долгий и трудный разговор со своими подданными. Не стоит затягивать с этим сомнительным удовольствием.

— Я потерял веру в то, что смогу найти похожую на неё и вот она передо мной. Но это не София.

— Ну, это естественно, она совсем другая, как и время которое её породило и место, где она росла.

— Я знаю, это всё так. И душой она так же прекрасна, но…

— Софию ты спас, а эту погубил. Это тревожит тебя? Самая смелая мечта принесла не разочарование, но чувство вины и раскаяния. Ты предлагал ей бежать?

— Да, она отказалась.

— Вёльф прав…

— Ах, он всегда прав, из-за этого он всех и раздражает, кроме тебя, ведь ты тоже всегда права, Госпожа Ведьма.

— Ну, далеко не всегда, мой милый. Но даже это не спасает меня от нелюбви твоих подданных.

— Ты стала говорить как добрая старушка, Терхенетар.

— Я стала старушкой, Илорен, и, кажется, подобрела. Елизавету ничто не держало, она отправилась совершенно налегке и здесь эта девушка не случайно, здесь ничто не бывает случайным. Лучше расскажи мне, что ты натворил, когда отправился в тронный зал во второй раз? Как произошла размолвка?

Они шли по одной из галерей дворца, где редко бывали люди. За окнами по-прежнему лил дождь. Илорен остановился и присел на диванчик, жестом предложив Терхенетар сесть рядом.

— Когда мы вошли, все были возбуждены до крайности. Герольд никак не мог добиться тишины и со всех сторон на меня сыпались вопросы, жалобы и что-то напоминающее угрозы, но ещё не оформившиеся даже в головах произносивших их. Стихийность и масштаб недовольства опьяняли собравшихся. Каждый говорил о своём, но чувствовал себя в общем ключе, передо мной была толпа. Я не предпринимал ничего, просто смотрел на то, как они, распаляясь, растравливают друг друга, к тому же моё безразличие явно вызывало в них ощущение моего бессилия, а не спокойствия. В конце концов, толпа расступилась, и вышел барон Рондорф, который стал говорить о том, что потери этого межсезонья не восполнились, люди приходили к нему за хлебом со всех окрестностей, его слова потонули в гуле одобрения. Затем он стал продолжать рассказ о злоключениях, которые всё больше напоминали о мире людей. Наш Мир стал обычным, больше мы не защищены ничем. Давным-давно ты говорила мне о пророчестве, которое обещало нам конец серебряного века, оно сбылось?