- Именно поэтому мне и не дали партию Одетты в «Лебедином озере». Ну, то есть мы не весь спектакль ставили, а только его часть. Для Смотра. И роль Одетты-Одиллии там была разделена на две. Мне лучше давалась партия черного лебедя. На фоне моей Одиллии Одетта в исполнении Ирэн казалась скучной и совершенно неинтересной. А должно было быть наоборот. В результате свой первый «взрослый» балет я провела на вторых ролях. Было обидно. Но Испанский танец - это тоже не плохо, особенно, если тебе всего тринадцать лет, вы не находите?

- Не знаю. Я не особенно люблю балет. Поэтому не совсем в теме...

- Каждому свое, - рассеянно отозвалась девушка.

- Ты, наверное, не понимаешь, как такое может быть?

- Не понимаю, - она тихо рассмеялась. - В этом вы правы. Разве можно жить без танцев?

- Одержимая.

- Да. Но это уже не лечится.

- Расскажи еще что-нибудь.

- Что, например?

- Не важно. Ну, например, про второй «взрослый» балет.

- Он от первого не особенно-то отличался. И третий тоже. По уверению педагогов во мне не было духовного стержня. То есть с точки зрения техники все идеально, а смотреть скучно. Не брало за душу и все. Мадам Желис всегда твердила, что таких как я - бездушных, надо с позором гнать из балета. Она, вообще считала, что технику можно отточить, а энергетика или есть, или ее нет. А Маэстро Горский говорил, что когда я танцую классику, то слишком погружена в себя, но придет время и научусь раскрываться. С характерным танцем у меня проблем ведь нет. Но мне кажется тут дело в другом. Я их не понимаю. Ну, этих... чистых и светлых. Большая часть из них совершенно бесхарактерные. А поведение остальных иначе, как виктимным обозвать нельзя. А это... ненормально. Я за это Жизель не люблю. Он ее предал, убил фактически, а эта дура, даже будучи вилиссой его спасать бросилась.

- Но она, наверное, его любила?

- Да. Любила.

- Сильно?

- Сильно.

- Значит все правильно.

- Не знаю. Возможно, и правильно. Вот только это не честно. Он играл ее жизнью, а она его простила. Я бы так не смогла. Как оказалось, я, вообще, не умею прощать, - девушка на мгновение замолкла, а потом нерешительно спросила - Вам лучше?

- Спасибо, - тихо отозвался он.

Вадим тяжело вздохнул и с неудовольствием отметил, как Диана убирает теплые ладошки с его плеч. Потом майор слегка повернулся к ней. Их лица оказались на одном уровне. Глаза в глаза. Стоит ему или ей хоть немного податься вперед и их губы встретятся. Какое глупое, и какое сладостное в своем безрассудстве желание.

И ему стоило огромных усилий сдержать этот безумный порыв, особенно наблюдая, как в смущении вспыхивают ее щеки.

- Да не за что, - смущенно пролепетала девушка, не зная, куда спрятать глаза. - Но вам лучше обратиться к врачу. Может все же позвать кого-нибудь?

- Не стоит. Все уже нормально. Я пойду к себе. Мне просто нужно отдохнуть, - ответил Вадим, медленно поднимаясь на ноги.

И единственной мыслью его было: «Как бы добраться к себе и не свалиться по дороге? А то девчонка до смерти напугается».

Пока они дошли до комнат преподавательского состава, Диана раз десять предложила вызвать врача. Под конец мужчина не выдержал и рявкнул:

- Вирэн, отставить никому не нужные инициативы!

- А вдруг вам сейчас хуже станет?

- Не отстанешь?

Дана упрямо помотала головой

- Тогда заходи.

- Что?

- Заходи, говорю. Я сейчас еще таблетку выпью и окончательно в норму приду. Сама убедишься. Иначе ведь побежишь еще к медикам. Добро пожаловать, кстати, в мои апартаменты. Чувствуй себя, как дома.

Девушка опасливо переступила порог, но уже через пару мгновений принялась с любопытством изучать интерьер. Если честно, этот от блока парней отличался только тем, что здесь присутствовала всего одна кровать, а еще имелся в наличии большой письменный стол.

- Чай или кофе? - донеслось до нее от противоположной стены.

- Нет, спасибо.

- Вирэн, не раздражай меня. Я паршиво себя чувствую. Это на моем настроении сказывается не лучшим образом.

- Чай, - быстро исправилась она.

- А я... тоже чай. Только с коньяком. Тебе не предлагаю. Извини. Правила Академии. Зато у меня есть конфеты. Любишь шоколад?

- Не особенно.

- Это ты просто не пробовала «Леоне». Они даже мне нравятся. Садись за стол. Я сейчас.

Девушка послушно подошла к столу. Села в офисное кресло и с любопытством уставилась на майора. Выглядел он значительно лучше. Хотя вел он себя странно.

Нет, к тому, что он почему-то заставляет ее пить чай, Дана уже привыкла. В конце концов у всех свои маленькие пунктики. Но то, что происходило сейчас было... неправильно что ли. Кто он, и кто она?

Учитель и ученица.

И уж никак не мужчина и женщина.

Разве может Ледяной Адмирал посмотреть на нее иначе, как на малолетнее недоразумение?

Конечно нет.

Но смотрит. Улыбается. И сидит рядом.

- А тебе доставались роли... ну, этих, как ты их назвала? Бесхарактерных, светлых и чистых.

- Конечно. Мы разучивали разные вариации. Меня ведь как будущую солистку готовили. А на Смотрах - нет. Мне почти всегда отрицательные персонажи доставались. Они у меня лучше всего выходили. Некоторым ненавидеть легче, чем любить. Маэстро Горский так говорил.

- Наверное, обидно?

- Нет. Это ведь, правда. Ненавидеть легче. Оно у меня само собой получается. А любить... мне еще только предстоит этому научиться. Но, вы в чем-то правы. Раньше слышать это было неприятно. А сейчас я понимаю: правильно они меня на первый план не пускали. До света нужно дорасти. Но королева из меня отличная получилась.

- Какая королева? - Вадим нахмурился.

- Мирта. В прошлом году темой нашего Зимнего Смотра была «Жизель». И мне досталась роль повелительницы виллис.

- Ты, наверное, была очень красивой королевой?

- Да, - засмеялась девушка. - Мне невероятно шла корона. Но на эту роль меня взяли не поэтому. Я единственная в классе не сочувствовала Альберту и считала, что он должен заплатить за то, что сделал с глупышкой-Жизель. Я являлась воплощением беспощадности.

- А сейчас?

- И сейчас. Предательство нельзя простить. Нельзя простить то, что повлекло за собой смерти невинных.

- Ешь конфеты. - Майор смущенно подтолкнул к ней коробку.

Дана с тяжелым вздохом взяла одну. Шоколад она действительно не очень любила. Но не отказываться же! Хотя, конфета действительно оказалась вкусной, о чем она тут же сообщила своему визави.

- Я же говорил, - улыбнулся он, а потом как-то подобравшись, спросил. - Скажи, что происходит? Почему Польский Тебе прохода не дает?

Девушка поджала губы и отвернулась. Вадим ждал. Но Диана упрямо продолжала молчать. Аверин сделал пару глотков обжигающе горячего напитка и продолжил:

- Он тебя преследует?

- Нет.

- А мне кажется, что да. Ты что же... признаться боишься? Вроде не из робкого десятка.

Девушка прожгла его злым взглядом и холодно произнесла:

- Знаете, сэр, мне тоже кажется, что он меня преследует. Но доказать это я не смогу. Мое слово против его слова. Только проблем огребу за дачу ложных показаний.

- А если я интересуюсь не как должностное лицо?

- Тогда это - праздное любопытство.

- Поговорить с ним?

- А смысл? Он ведь не делает ничего такого. Вы ему ничего предъявить не сможете.

- Ты его боишься?

- Польского? Очень смешно. Еще я каких-то мальчишек не боялась. Ну, что он мне сделает? Убить духу не хватит. Ударить - и то не сможет. Он хоть и не образец добродетели, но не совсем же дебил. Здесь камеры на каждом углу. Увидят. Поймают. Накажут. Нет, он так подставляться не будет. А почему вы на меня так смотрите?

- Как?

- Странно.

- Дети не должны так рассуждать.

- Я не ребенок.

- Говорит девочка, которой восемнадцать только сегодня исполнилось.

- Ну и что, что сегодня? Уже исполнилось, а значит я - уже не ребенок.