— Не беспокойтесь, сеньор! Это сорохо[41]. Через шесть дней все пройдет. Этой болезнью болеют все, кто не привык к нашему высокогорному климату, — успокаивал его хозяин. — Видите, вот и ваша собака страдает от сорохо, но и у нее это пройдет!

Казус действительно неподвижно лежал у постели своего хозяина и тяжело дышал, широко раскрыв пасть.

Перуанец оказался прав. Через несколько дней Мюллер почувствовал себя лучше и вскоре поднялся с постели. Верный Пепе за все время болезни своего господина не отходил от него ни на шаг и самоотверженно за ним ухаживал. Воскрес и Казус.

— По-видимому, я выздоровел, Пепе, и скоро мы сможем продолжать наш путь.

— Сеньор еще не здоров! Надо совсем понравиться!

Снаружи сияло солнце. Легкий ветерок шелестел в листве растущих вдоль улицы деревьев.

Город затих. Не было слышно обычного гомона и шума.

— В чем дело, сеньор? — обратился Мюллер к своему хозяину. — Почему в городе так тихо?

— Сегодня и еще два дня большой церковный праздник, и никто не работает. Все сейчас пьют чиху и не думают о работе и деньгах. В Серро много чихи, сеньор. Где есть деньги, там есть и чиха. За чиху индейцы отдают все свое серебро. А чтобы пить больше чихи, надо больше праздников. Здесь праздники занимают полгода, сеньор, и время проходит весело. Пойдите в трактир, сеньор! Там вы увидите, как празднуют в Серро! Я вас провожу! Хотите?

В сопровождении перуанца Мюллер и Пепе отправились на соседнюю улицу.

Трактир помещался в большом деревянном бараке. Оттуда доносились галдеж и нестройное пение. У входа были привязаны около десяти мулов, терпеливо дожидавшихся своих хозяев.

Новоприбывшие вошли в барак. В сильно накуренном помещении за столом полусидели-полулежали индейцы и несколько перуанцев. Некоторые из присутствующих уже опали, другие разговаривали громкими голосами, третьи пели.

За столом напротив с низко опущенной головой сидел высокий статный индеец. На его плечи была наброшена богатая мантия, отороченная белым мехом.

Что это за человек в мантии? Уж не вождь ли какого-нибудь индейского племени? — полюбопытствовал Мюллер.

— Индейский вождь? Ха-ха! — рассмеялся хозяин. — Самый обыкновенный горнорабочий, видимо, хорошо зарабатывает.

— А что же значит эта мантия?

— Ничего!

— Как ничего?

— Да так, ничего! Индейцы падки на пестрые и блестящие предметы. Этому вот понравилась красная мантия. Он, вероятно, купил ее у торговца за целый мешок серебра. В Серро часто встречаются индейцы в пурпурных мантиях. Если бы это все были индейские вожди! Эхе-хе! Одно только ясно, что у них есть или, вернее, были деньги, а они, глупцы, истратили их на совершенно ненужные им вещи! — шепнул перуанец на ухо Мюллеру.

— Если бы индейцы умели ценить деньги, — продолжал он, они были бы здесь богаче всех. Одни они могут выдержать в глубоких рудниках десять, двенадцать, а то и четырнадцать часов работы в день. Как наберется у них в кармане немного денег, давай их тратить на бархатные мантии или на блестящие ожерелья! А кончатся деньги, снова возвращаются в рудник… И так, пока, наконец, не околеют от болезней и истощения…

— А почему же они не бросят работу, если видят, что не могут разбогатеть?

— Вы, сеньор, забыли про чиху! Немного найдется таких индейцев, которые, раз привыкнув к ней, могут легко от нее отказаться. И потом — видите соседний барак? Это магазин сеньора Альвареса, собственника одного из рудников в Серро. С первого же момента поступления на работу в рудник индеец имеет право брать в этом магазине товары в кредит. Бедный индеец сразу же, разумеется, пользуется этим правом. Понакупит мяса, кукурузы, муки, одеял и так далее, а цены здесь вдвое, втрое выше обычных. Но это его не смущает. Ведь наличными он не платит! Все отпускается ему в кредит… Но потом… индеец никогда не может расплатиться с магазином. Заработка не хватает, чтобы выплатить свои долги, и ему приходится снова покупать в кредит. И так до бесконечности.

— Но это же ужасно!

— Ужасно? А почему ужасно? Ведь кто-то должен же работать в рудниках, сеньор! Мы же с вами не станем! Тогда кто же, кроме индейцев, туда полезет? Чихи им дают сколько угодно. Что же им еще надо? Вы посмотрите, платит ли кто-нибудь из них? Никто! Все пьют в кредит.

— Зачем вы мне все это рассказываете, сеньор? Вы не боитесь меня?

— Рассказываю потому, что вы иностранец и здесь не останетесь, сеньор Мюллер! Вы интересуетесь растениями, а не серебром. Вы для нас неопасны. Вот почему я вам это рассказываю, сеньор Мюллер!

— А откуда у индейцев берутся силы работать в таких тяжелых условиях? — продолжал расспрашивать Мюллер.

— Кока[42] придает им силы, сеньор!

— Пепе тоже любит кока, сеньор! — вмешался в разговор Пепе.

— А причем тут кока?

— Как причем? Когда индеец пожует листья этого растения, он принимается за работу с новыми силами, ободренный и освеженный, и чувствует себя счастливым, а эти ощущения ничто другое ему дать не может! Даже чиха! Кока — великий дар природы, но больше, всего от него выгоды белому человеку.

— Но она приносит вред индейцам, не так ли? Ведь постоянное употребление коки изнуряет и убивает организм.

Так разговаривая, трое собеседников покинули грязный трактир и продолжали свою прогулку по городу. Навстречу им постоянно попадались пьяные индейцы. Они заплетающимися шагами шлепали по жидкой грязи и горланили песни.

В Серро-де-Паско караван увеличился вдвое. Мюллер вместо мулов нанял лам, а они не могли нести больше 50 килограммов поклажи. Багаж пришлось упаковать в тюки меньших размеров.

Ламы — покорные и выносливые животные, они неприхотливы в еде, переносят и дождь, и холод. Поэтому в высокогорных районах Анд они незаменимы для переноски грузов.

Дорога шла вдоль стремительного горного потока, текущего на восток. Где-то, за тысячи километров отсюда, он вливался в великую Амазонку, которая пересекала весь южноамериканский континент и несла свои воды в Атлантический океан. А разве Атлантический океан, не омывает далекие берега Европы? Мир действительно мал, но вместе с тем и бесконечно велик!

На берегу потока, как четки, одна за другой стояли несколько мельниц с большими водяными колесами. Однако на них не было видно белой мучной пыли.

— Кокеро[43], что мелют на этих мельницах?

— Серебряную руду, сеньор! Ее сюда доставляют на ламах и перемалывают на этих мельницах в порошок. Затем его промывают, и серебро оседает на дно. Серебряный порошок плавят и отливают в слитки. Вот и все, сеньор!

Около мельниц лежали ламы и пережевывали жвачку. Кругом были наставлены ящички, наполненные серебряной рудой. Обычно на одну ламу нагружали два таких ящичка по 25 килограммов каждый.

„Вот и все, сеньор!“ — стояло еще в ушах Мюллера. Как на первый взгляд все это было просто, а сколько человеческих слез, сколько крови, сколько пота…

Глава IX

Уануко — земной рай! Почему жуют коку.

— Если где-либо на земле существует рай, то это, бесспорно, в долине реки Уануко и в городе Уануко! Здесь нет больных, так как больные немедленно выздоравливают. Если бы я не сделался плантатором, то должен был бы помереть здесь с голоду! — восторженно говорил толстенький доктор Смит, врач по профессии.

— В Уануко все растет, все цветет, все приносит плоды. Климат для земледелия идеальный. Уануко имеет все преимущества тропического климата, не имея его недостатков. У нас ни комаров, ни болезней, сеньор Мюллер! — дополнил слова доктора управляющий гасиендой Кабальеро.

Разговор происходил на просторной веранде дома Кабальеро, у которого Мюллер по прибытии в Уануко нашел самый сердечный прием. Получив известие о приезде натуралиста, Кабальеро с нетерпением ожидал его. Теперь за стаканом вина они беседовали об особенностях долины Уануко. К ним присоединился доктор Смит, давно уже отказавшийся от врачебной практики и занимающийся теперь разведением бананов и коки.