— Сеньор Мюллер приехал для изучения флоры Перу и в особенности, растений высокогорных районов, — вмешался в разговор де Миранда. — Мне кажется, что вы не откажете ему в вашем содействии. Но я считаю, что прежде всего ему нужно основательно изучить испанский язык, без знания которого он в Андах обойтись не сможет.

— Кроме того, одно переселенческое бюро поручило мне изучить возможности переезда известного числа моих соотечественников на постоянное жительство в Перу. Надеюсь, что ваше правительство не будет возражать против предоставления свободных земель в Перу эмигрантам из Германии.

— Конечно нет! Перу богатая, но малонаселенная страна. Нам известно трудолюбие немецких крестьян и ремесленников. Мы с готовностью примем их в Перу. В связи с этим вопросом я вам устрою встречу с министром.

Затем, внимательно посмотрев на гостя, после минутного колебания он осторожно спросил:

— Вы сказали, что интересуетесь растениями высокогорных районов?

— Да, главным образом ими. Я пишу научную работу, — поспешил ответить Мюллер. — Вы же знаете, что в этих районах еще так много неразгаданных наукой тайн… — но потом рассмеялся: а почему… вы как-то загадочно меня об этом спрашиваете?

— Нет, ничего, ничего… Я просто вспомнил об одном сообщении тайной полиции.

— И вы точь-в-точь, как я! — перебил его де Миранда. — Совсем, как я! Ха-ха-ха… Я вначале тоже принял его за… как его? за Хасскарла!..

Дон Косио поморщился и серьезно сказал:

— Простите меня, сеньор Мюллер, моя профессия приучила меня к подозрительности.

— Ну что вы, что вы! — поспешил его успокоить Мюллер, но почувствовал, как у него запершило в горле.

— Ну как это возможно? Мой друг и какой-то Хасскарл! — продолжал смеяться де Миранда. — Ну, как это возможно?..

Смех де Миранда был настолько заразителен, что оба его собеседника тоже непринужденно рассмеялись.

— Вот видите, человеку все-таки свойственно ошибаться. Впрочем, — вспомнил вдруг дон Косио, — вы натуралист, а в садоводстве разбираетесь?

— В молодости я довольно много им занимался, — ответил Мюллер. — А чем я могу быть вам полезен?

— В таком случае мы легко разрешим второй вопрос, а именно: вопрос об изучении испанского языка. Приглашаю вас погостить у меня столько, сколько пожелаете. Вы можете заняться моим садом, чтобы придать ему современный европейский вид, и одновременно с этим изучать испанский язык. В этом вам помогут мой сын и моя дочь. Если вы согласны, будем считать, что мы договорились.

Дон Косио засмеялся и весело хлопнул рукой по своей круглой коленке. В его черных глазках засверкали веселые огоньки.

— Мне кажется, что трудно найти лучшее разрешение вопроса, — вмешался де Миранда. — Сразу же устраняются все ваши затруднения. Нигде вам не будет так хорошо, как в доме дон Косио.

Мюллер моментально оценил создавшуюся обстановку. Предложение было действительно заманчивым, ибо, где в другом месте он будут чувствовать себя в большей безопасности, чем в доме главного судьи Перу? Кому придет в голову искать там контрабандиста? Живя у дона Косио, он будет в курсе всех новостей и сможет завязать близкие связи с высокопоставленными людьми страны.

— Сердечно благодарю вас за это предложение, сеньор Косио, и принимаю его с большой признательностью. Надеюсь, что я смогу быть вам полезным своими познаниями в области садоводства и ботаники, — ответил Мюллер, поклонившись главному судье, продолжавшему добродушно смотреть на него из-под нависших бровей.

— Ну вот и отлично! Таким образом все устроилось. Завтра я пришлю за вами коляску и с завтрашнего вечера вы мой гость! — заключил обрадованный дон Косио и еще раз пожал немцу руку.

В тот же вечер де Миранда распрощался с Мюллером, так как по неотложному делу он должен был уехать из Лимы.

— Вы непременно должны побывать в долине Уануко! Там у меня небольшое поместье. Не забудьте завернуть туда, даже если меня там не будет. Я предупрежу моего управляющего, и он предоставит вам все необходимое. Не забудете, не правда ли? — И де Миранда дружески пожал руку Мюллера, а потом заключил его в свои объятия.

— Я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали, — взволнованно ответил Мюллер, чувствуя, что к его глазам подступают слезы.

Теперь он снова остался в одиночестве. Со своим перуанским другом он проехал почти весь путь от Европы до Лимы, и вот сейчас пришлось расставаться. Мюллер знал, что рано или поздно этот час наступит, но все же ему было грустно. Он подошел к перуанцу и еще раз крепко обнял его.

Глава VI

Мацука и Пепе. Погребальные гробы. И на кладбище существует разделение на белых и цветных.

Расположенный близ центра города просторный дом дон Косио напоминал Мюллеру постройки, которые он видел в Тенерифе. Он был построен в староиспанском стиле с красивыми каменными колоннами между окнами и утопал в зелени большого запущенного сада. Сад был обнесен высокой кирпичной оградой. Посредине, между двумя мраморными львами, бил фонтанчик. В неочищенном его водоеме плавали широкие листья водяных лилий и отражались белые цветы орхидей.

В саду росли одичавшие смоковницы, апельсиновые деревья, гранаты и низкорослые пальмы. Среди них вились виноградные лозы с тяжелыми гроздьями крупного черного винограда.

Рано овдовевший дон Косио уделял дому лишь небольшую часть своего времени. Весь день он проводил на работе, а вечером допоздна засиживался в городском клубе, где играл в карты или вел нескончаемые политические беседы. Тесно связанный с правящими кругами, поддерживавшими президента Рамона Кастильо, он считал политику своей основной профессией.

Домом фактически управляла его двадцатидвухлетняя дочь Мигуэла. Это была стройная девушка с большими черными глазами и темными волосами. Мигуэла была типичной представительницей испанской расы. В отличие от нее, ее брат Альфонсо, семнадцатилетний юноша, избалованный и преждевременно располневший, проводил все свое время в безделье. Если он не валялся в кровати или на диванах, то либо дразнил кошек и попугаев своей сестры, либо придирался к прислуге.

Отведенная доктору Мюллеру комната двумя широкими окнами выходила в сад. Гость был дружески принят в доме дон Косио, и только Альфонсо, здороваясь, небрежно протянул ему руку, выказывая полное свое безразличие. Он тут же отвернулся от Мюллера и принялся палочкой дразнить сидящего на подоконнике пестрого попугая. Выражая свое неудовлетворение, тот что-то громко залопотал по-испански.

— Будьте как у себя дома, сеньор Мюллер, — постаралась загладить Мигуэла невежливость брата.

— Когда же ты, Альфонсо, наконец образумишься? — обратилась она к нему с упреком.

— Прошу вас, не беспокойтесь, сеньора! Я никому не хочу доставлять никаких хлопот, — любезно сказал Мюллер.

Выслушав его, Мигуэла предложила пойти в сад, посмотреть на редкие растения. Казус весело бежал впереди. Он отлично себя чувствовал среди зелени и, подняв морду, с наслаждением нюхал свежий воздух.

В одном углу сада Мюллер заметил двоих людей, которые перекапывали клумбы маленькими мотыгами.

— Это наши рабочие-садовники. К сожалению, они в садоводстве ничего не понимают. Об этом говорит и состояние сада. Как вам, вероятно, известно, индейцы никогда не были искусными садоводами. Они всегда останутся бездомными бродягами, — глядя с презрением на двух индейцев, пояснила Мигуэла.

Индейцы были раздеты до пояса, и их бронзовые тела блестели на солнце. Волосы, заплетенные в две косички, висели по обе стороны лица. Что-то дикое и вместе с тем приниженное было во всем их облике. Мюллер с любопытством разглядывал их.

— Давно они у вас работают?

— Ха-ха-ха! — засмеялась Мигуэла, показывая свои красивые белые зубы. — Назвать их нашими рабочими нельзя, но работают они у нас уже целых пять лет. Они осуждены за тяжкие преступления, и мой отец взял их сюда на работу. Как-никак здесь им лучше, чем в тюрьме.