Одежда и то не привлечет грабителей. Местные одеваются намного лучше, им нет нужды обирать путника. Поглумиться - это возможно. На таких ублюдков еще надо наткнуться.

Обжаренные грибы оказались вкуснее, но сытнее не стали.

Ночь прошла спокойно, торговцу снилась богатая и жирная еда. Мысли о пище занимали его постоянно. В условиях гор ничто не соблазняло человека, здесь же на равнине Каперед постоянно видел дичь.

- Эх, родиться мне следовало охотником, - сказал Каперед, засыпая.

Лесные звери не беспокоили человека. В них еще жили воспоминания о том, как поселенцы охотились в лесу. Человек их пугал, но пока он не приближается к ним, агрессии животные не проявляли.

Оказавшись глубоко в чаще, Каперед испытал страх. Он помнил холодные, дышащие влагой леса севера. Не забывал о чудовищах, что обитали в Венавии. И пусть сосновый лес в долине реки Лод отличается от северных лесов, но страх никуда не девался.

Человек оказался в месте, где ему не следует быть.

Здесь теплее, чем на севере. Солнце не пробивается сквозь ветвистые кроны сосен, до подлеска достигает не так много лучей. И все равно теплее. Почва покрыта сосновыми иглами - вековой ковер, нарушенный только там, где протоптали тропу. На тропе не росли травы, которым приходится бороться за жизнь, пробиваясь к свету. Кустарники расположились по кромке, но их ветви нависали над тропой.

Яркие ягоды украшали кустарники, радуя человека своей сочной кислинкой. Это еда, пусть не такая питательная, не содержит того, что требуется человеку. Даже такой пище радуется живот. Тем более Каперед помнил вкус ягод, он знаком ему, напоминает о доме.

Деревья росли на песчаной почве, отчего растениям в этой части долины не хватает пищи. Травы не могли вырасти достаточно, чтобы укрыть тропу. Каперед шел по ней, останавливаясь лишь затем, чтобы сорвать ягод, иногда он отклонялся от пути, заметив маслянистые шляпки грибов, торчащие из-под сухого ковра.

Не требуется отличное зрение, чтобы найти грибы здесь. Капереда удивляло, что грибы не были поражены червями. В желтовато-белых грибных ножках он находил один или два отверстия, оставленных голодными червями. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел в лесах Венавии. Там грибы быстро приходили в негодность. Наверное, из-за высокой влажности.

- Здесь я не останусь голодным, - говорил Каперед.

Он каждый раз произносил это, останавливаясь то у кустарника, то вороша опавшую листву. А ведь фортуна так может повернуться, что он найдет заросли каштанов. Вот уж повезет! Орехи ничуть не хуже мяса утоляют голод, а добывать их намного проще.

И все-таки, несмотря на изобилие и тепло, Каперед испытывал страх. Ему казалось, что среди деревьев скрываются варвары. Мелькающие тени он воспринимал как угрозу, хотя это просто ветер раскачивал сучья. Где-то в вышине пронзительно кричала птица, отчего спина покрывалась мурашками. Насекомые в лесу молчали, не было их постоянного, назойливого шума. Оглушительная тишина пугала.

Подозрения о том, куда ведет тропа, у торговца возникли сразу, но он старался не замечать их. Глупо было думать, что крестьяне проложили дорогу в сердце леса только для того, чтобы заниматься охотой. Грибы и ягоды тоже можно собирать везде, даже на кромке леса, не требуется идти по тропе.

Чаща была заповедной. Каперед убедился в этом, обнаружив несколько деревьев, украшенных цветными полосками ткани. Точнее, ткань была цветной в прошлом, а теперь походила на серые лоскуты мха. Время быстро стирает с песка следы человека.

Деревья стояли с восточной стороны тропы, в двух шагах, совсем рядом. Травы вокруг них почти не было, так что человеческие кости хорошо видно. Каперед остановился, вглядываясь в останки. Он очень хотел верить, чтобы это кости жертвенного животного... да пусть хоть человеческие. Нельветы наверняка практикуют подобные жертвоприношения, несмотря на то, что считаются цивилизованным племенем.

Кости были человеческими, лежали у основания дерева. Между ребер находились обломки деревянных палочек. Обломки стрел, которые пытались вынуть из убитого нападавшие.

Каперед выругался. Теперь он понимал, куда ведет тропа, знал, что обнаружит там.

Стоило уйти, развернуться, пройти тем же путем назад. Каперед никогда так не поступал, он предпочитал искать иные пути, чем бесполезно идти назад. Вот стоило сойти с тропы, пойти точно на юг, где должен находиться какой-нибудь приток Лода.

Каперед этого не сделал. В основном из желания подтвердить свое предположение. Не из любопытства. Он хотел увидеть то, что может произойти в будущем. Только не с одной окраиной деревней, а с колониями, муниципиями и самим Вечным Городом.

Пройти оставалось немного. Всего-то пару десятков шагов.

Тропа вывела к деревенскому кладбищу. Весьма странно, что могильники располагались так далеко от поселения. Но здесь жили нельветы, их культура немного отличается. Как все варвары они хоронили усопших под деревьями, укрепляя связь племени с природой и духами.

В Коматии и Венавии поступали так же. Капереду доводилось встречать посреди темного леса каменные или деревянные надгробия.

Местные крестьяне делали надгробия из дерева. Они были не настолько богаты, чтобы оплачивать услуги каменщика. Зато вырезать рельеф на доске может почти каждый человек.

Границей кладбища служили ряды камней, лежащих так, чтобы получалась спираль, в центре которой располагались надгробия. Лишь тропа разрывала непрерывную стену камней. Между рядами обильно росла трава, питавшаяся мясом, зарытым под землей.

Каперед не знал, практикуют нельветы кремацию или ингумацию, но это не важно. Кладбище было небольшим, десятка два надгробий. Очевидно, что каждая семья клала своих покойных друг над другом, словно продолжая непрерывную цепь поколений.

Надгробия покосились, потемнели от влаги и солнечных лучей, могильные холмики поросли травой и луговыми цветами. Синие, желтые и белые цветы кочками возвышались над зелеными зарослями травы. Сосны тянули ветви к каменной границе, но не переступали ее.

Над освещенным лучами солнца кладбищем метались пчелы, привлеченные сюда пряным запахом цветов. Их шум казался оглушительным.

Каперед прошел дальше, раздвигая заросли травы. Приблизился к ближайшему надгробию.

У основания доски лежал скелет, его руки обвили надгробие, словно убитый просил защиты у предков. Но против железа духи бессильны. Каперед присел и рассмотрел рельеф. Кроме трещин его украшали красные потеки, вряд ли это кровь, скорее вино, которое использовали во время тризны. А вот несколько отверстий были явно от стрел. Нападающие вынули стрелы и унесли с собой.

Каперед не хотел прикасаться к костяку. Постарался угадать причину смерти по внешним признакам. Прошедшие годы не пощадили останки, они ушли под землю, кости растащили дикие звери, реберная решетка стала опорой для вьюна. Еще десять лет и останки исчезнут навсегда.

У соседнего надгробья пыталась укрыться целая семья. Каперед не мог определить возраст убитых, но костей было много. Звери растащили их по окрестностям. Некоторые падальщики пытались раскопать могильники, снесли несколько надгробий.

Ни следов, ни брошенного оружия. Убитых так же обобрали, сняли с них все ценное, а одежда разложилась много лет назад. Уцелели редкие обрывки ткани.

Каперед услышал шорох, приподнялся и посмотрел. На границе кладбища стоял тощий волк... нет, одичавшая собака. Животное вопросительно смотрело на человека, словно пыталась вспомнить что-то важное.

- Иди прочь!

Собака скрылась в лесу. Каперед заметил, какая она тощая и старая. Не могла же она выжить со времени нападения. Деревню оставили много лет назад. Наверняка, когда случилась трагедия, эта собака была щенком. Потому она смогла приспособиться к одинокой жизни без поддержки человека.

Их могла быть стая, пока волки или старость не перебили одичавших собак. Эта уцелела по прихоти судьбы.

- Есть кто тут?! - крикнул Каперед.