Я поздоровалась, и она засмеялась, закинув голову назад, из-за чего ее рыжеватые волосы начали подпрыгивать:

- Я не думала, что ты станешь такой в шестнадцать... Ты гораздо меньше для своего возраста.

Туше, миссис Нили!

Очко в вашу пользу!

Колтон сел на пассажирское сиденье, тем самым закрывая мне ее, так что я перешла к ее окну.

Она широко улыбнулась и подняла очки, зацепив их в волосах, чтобы беспрепятственно смотреть на меня.

Я наклонилась, стараясь говорить достаточно громко, чтобы было слышно им обоим:

- Вы не возражаете, если я заберу Колтона в школу утром? Я могу также привезти его домой обратно, если вы не против.

Я клянусь на Библии, ее глаза стали настолько большие, что я подумала, у нее случился инсульт.

- Правда?

- Да, конечно. У нас совместные уроки и прочее, так что я подумала, мы могли бы прокатиться вместе, и его шкафчик находится рядом с моим, и ему бы не пришлось собирать свои вещи, чтобы потом разложить...

Она протянула руку, чтобы остановить меня, и на мгновение мне показалось, что у нее на глазах слезы:

- Конечно.

- Отлично! - такое чувство, будто, наконец, я снова могла дышать.

В этот раз я буду заботиться о Колтоне, а не наоборот.

- У Колтона завтра занятия в колледже. Можешь ли ты забрать его? - она с надеждой посмотрела на меня.

 - Конечно. Должна ли я... Там присутствовать?

Я не смогла вспомнить, когда она так говорила с намеками, нерешительностью и именно таким тоном, но ни один из них не звучал настолько холодно, но я и не настаивала.

Ее голос… Он оказался таким низким:

- Это социальные занятия, чтобы помочь ему акклиматизироваться. Понимаешь, он хотел сделать это в одиночку. Он попросился ходить в школу, хотя не должен быть здесь. - Ее глаза, действительно, заблестели. - Он просто хочет друзей.

- Не волнуйтесь, миссис Нили. У него уже есть один друг в моем лице, - заверила я ее, а затем немного наклонилась, чтобы попрощаться с Колтоном.

Он кивнул пару раз, после чего они уехали, оставив меня с тысячью вопросами.

Было странное чувство - подобно тому, какое посетило меня тогда, когда я увидела его в школе первый раз, и мне было необходимо доказать себе, что я выясню то, что давно откладывала в течение многих лет.

В конце концов, было такое чувство, что настало нужное время, чтобы уступить и узнать все, что я могла.

Я поехала домой и сразу прогуглила этот чертов синдром Аспергера.

Святой ад!

Объем информации был столь обширен, что я не могла сказать, где конец.

Хотя у синдрома был ряд качеств и характеристик, перечисленных на сайтах, но они были не все.

Честно, все это было довольно изнурительно и сбивало с толку через некоторое время. От этого хотелось опустить голову и заплакать, потому что он для меня был полной загадкой.

Мои исследования показали, что «социализироваться» было самым сложным для кого-то вроде него. Очевидно, занятия после школы казались все более необходимыми.

Но как я могла помочь?

Не думаю, что подталкивать его к школьной деятельности, будет правильным выходом. Что, если это произведет на него сильное воздействие?

Разве он не психанет и не уйдет?

Был ли он нормальным, а я - полной дурой, если думаю о таких глупых вопросах?

Иногда, после загугливания, становится только хуже.

Одно я знала наверняка: я сделала бы все, чтобы стать такой, какой ему нужно.

Он стоит того, даже только после одного дня.

Примерно за час до сна я поняла, что поставила свой телефон на беззвучный режим и забыла про это.

Там оказалась куча пропущенных звонков от Харпер и Джозефа.

Мягко говоря, меня это раздражало.

Нужно было сказать, чтобы она воспользовалась сообщениями. Но Джозеф был совсем другое дело.

Позвонить ему оказалось второй лучшей вещью, которую я сделала в тот день.

Разговор пошел как-то так:

- Хей! Я пропустила твои звонки…

- Да. Какого черта ты делала с сыном Нили? Все видели вас. Они все говорят о тебе...

Я не буду вдаваться в конкретику, что именно было сказано, потому что это… Просто...

Ааа, неважно!...То, что люди говорили о Колтоне, как его называли или как его классифицировали.

Проще говоря, Джозеф был достаточно неумелым в масштабных расставаниях.

В общем, я сказала Джозефу, что он может поцеловать меня в задницу.

Мы расстались.

По телефону.

И это не смутило меня ни на минуту.

Вот тогда мой сотовый взорвался наплывом сообщений от Харпер.

Я скажу это снова: «Новости распространяются быстро».

Но ничто из этого не имело значения.

Потому что я, наконец, увидела маленький проблеск, которым был Колтон.

Той ночью я спала хорошо, зная, что заберу его утром в школу. Сама.

Это был первый раз, когда я забирала Колтона в школу. Поэтому я встала рано, чтобы сделать макияж. Немного выпрямила волосы. И надела юбку.

Что я могу сказать? Мои ноги впечатляют.

Поймите, это вовсе не значит, что я начинаю более усердно ему навязываться. Это было заложено во мне что ли.

Он вытащил из меня этот базовый инстинкт - быть девушкой.

Лучшей девушкой!

Той, которая может получить внимание от кого-то вроде него.

Поэтому я не думала, что схожу со своего пути, делая все эти вещи утром. Я делала так потому, что хотела.

Просто потому, что он меня привлекал, не имея в виду нашу дружбу, все равно пришлось помучиться. Это случилось само по себе, не считаясь с моими чувствами.

Я встретила миссис Нили в дверях, и я клянусь, окинув взглядом мои блестящие губы и голые колени, женщина все поняла.

Мамам иногда это казалось странным.

Она указала мне на комнату над гаражом, где Колтону было предоставлено отдельное место.

Когда я ближе увидела его картины, на мгновение у меня перехватило дыхание.

Слишком давно я видела их выставленных на ярмарке.

Когда я посмотрела на них, из моего рта вырвались восторженные комплименты, но ему это, похоже, было неважно.

На самом деле так было до тех пор, пока я не упомянула о разорванном пополам и скрученном в углу комнаты холсте, на который он даже толком не реагировал.

- Что случилось?

Картина выглядела искореженной.

Колтон посмотрел на нее и вздохнул, и еще раз отвел взгляд, когда закончил класть в сумку книги:

- Я был расстроен, когда не смог изобразить правильно глаза.

Коричневые края картины подзывали меня для дальнейшего исследования. Но в моих интересах было задать соответствующий тон нашему общению, так что я проигнорировала это.

Плюс, было не похоже на, что он хотел говорить об этом.

Обо всем этом.

Мы ехали вместе в тишине, и у меня было такое чувство, будто миллион мурашек проносилось по моим рукам и шее.

Это была такая короткая поездка, что я не хотела спрашивать его больше об искусстве из-за страха, что не смогу заставить его остановиться, когда мы приедем на стоянку.

Учитывая мои познания, почерпнутые при помощи гугла, на любые другие вопросы я бы получала один ответ.

Что-то вроде: на «любишь ли ты музыку?» можно получить ответ «да» и это все.

Это был такой напряженный момент, что я не могла унять дрожь в руках, удерживающих руль.

В конце концов, я убедила себя, что молчание, вероятно, было лучшим методом, чтобы он мог привыкнуть к езде со мной.

И, кстати, если быть полностью откровенной, то я не очень хороший водитель.

 День прошел лучше, чем ожидалось.

К моменту обеда у меня не было мыслей, где я буду сидеть.

На первом уроке Харпер пыталась поговорить со мной о Джозефе, но я сказала ей, что не хочу о нем говорить в школе.

Я не совсем была уверена в том, что попытается ли она заставить меня сидеть за столом и долго обсуждать все это в общественных местах?

 Вместо этого, она прислала мне сообщение, как раз перед тем, как я зашла в школьную столовую, давая мне знать, что она выскочила на встречу с младшим на стоянке.