Я тихонько рассмеялась:

- Я знаю.

Но он не убирал руку, отчего я почувствовала себя глупо, поэтому протянула свою. Он вздрогнул при первом контакте наших ладоней, и отдернул руку, чтобы почесать ладонь, а затем взял мою руку и сжал.

Сильно сжал.

- Почему ты ведешь себя так, будто не знаешь меня? - спросила я его в то время, как мое сердце валялось на полу, расплываясь кашеобразной субстанцией.

 Колтон отпустил мою руку и, засунув ее обратно в карман, слегка пожал плечами:

- Мой папа сказал быть вежливым и представиться. Он сказал, что я должен быть вежливым.

Именно тогда я поняла, как трудно все это было для него.

Он был несколько неуклюж и скромен.

 - Ты всегда был вежливым, - прошептала я, ожидая, что он снова поднимет взгляд. - Даже когда спас меня от молнии.

Он резко поднял голову, и часто заморгал:

- Ты помнишь.

- Конечно, помню! Как это можно забыть?! Ты спас мою жизнь! - его глаза стали еще больше. - Дважды, - напомнила я ему.

И он улыбнулся.

Простая легкая улыбка, но это все, что мне было нужно прежде, чем он совершил длинный выдох, и снова опустил взгляд к полу:

- Ты вспомнила.

Затем образовалась тишина, и не буду лгать, это заставило меня чувствовать себя неуютно.

Итогом нашего разговора стало то, что я достала свои вещи из шкафчика и упаковала рюкзак, пока он молча стоял рядом.

В конце концов, я все-таки попыталась разрядить обстановку:

- Я давненько тебя не видела…, - язык его тела подсказал мне, что он занервничал.

- Краска... - его рот внезапно закрылся, и он снова уставился в пол.

- Краска? Твои картины?

Теперь это уже стало напоминать мне поход к стоматологу для удаления зубов…

Его лицо стало серьезным:

- Я позволяю себе говорить о живописи лишь три раза в день, и я уже израсходовал эти три раза в течение первого урока.

Что-то в моей груди, когда он вернулся в мое сердце, сжалось, когда я посмотрел на него.

Он выглядел таким смущенным. Ему так сильно хотелось заниматься тем, что он привык делать.

Я подняла руку, чтобы прикоснуться к нему, но, так и не коснувшись его, сжала ее в кулак, и отдернула. Я взглянула на него, слегка наклонив голову:

- Если хочешь, то я никому не скажу.

Мой разум скандировал: «Скажи мне! Скажи мне! Скажи мне!».

Это эгоистично, но я хотела услышать его голос. Хотела услышать, как он говорит. Я хотела услышать о его увлеченности тем, что он любил.

Без сомнения, это было лучшее предложение, которое когда-либо вырвалось из моего рта за мои семнадцать лет.

 Он заговорил.

Боже мой!

Он говорил.

А я стояла там, как дурочка, улыбалась ему, пока он взахлеб выдавал мне всю эту информацию, так быстро и взволнованно, при этом используя слова, которые я никогда не слышала, чтобы кто-то моего возраста использовал раньше.

Прозвенел звонок, а он по-прежнему говорил.

Я попыталась его прервать, но было нереально остановить его. И я достаточно долго пыталась заставить его передать мне свое расписание для того, чтобы я смогла посмотреть, где его класс.

Люди проходили мимо, смотрели на нас, но я не обращала на это внимания. Сейчас я была в своем мирке, укутанная в его страсть, и это заставляло мои легкие ощущать себя переполненными настолько, что даже хотелось остановить дыхание.

Когда он протянул мне свое расписание, я почувствовала, как на глаза накатываются слезы.

Кстати, вы в курсе, что щипание в носу начинается до слез?

Вот что произошло, когда я поняла, что мы направлялись в один и тот же класс.

Английский язык. Где наш учитель рассаживал всех в алфавитном порядке, когда мы прибыли.

Я смотрела на Колтона со своего места в классе, когда он сел и снова напрягся. Его глаза смотрели вперед, и рот был плотно закрыт.

Через некоторое время мистер Мерсер начал перечислять название книг, которые мы должны будем прочитать.

Я едва обращала внимание на окружающих потому, что не могла перестать пялиться на макушку Колтона и его волосы, вьющиеся на затылке... Веснушки, убегающие под его рубашку.

Я настолько растворилась в своих фантазиях, касающихся его волос, веснушек, самого Колтона, задаваясь вопросом, какими окажутся ощущения, когда мои пальцы будут обернуты вокруг одного своенравного завитка, что пропустила тот момент, когда вдруг заговорил Колтон, рассказывая нашему учителю, что он уже прочитал несколько из них.

Это было похоже на внетелесный опыт - наблюдать, как его голова немного приподымается, пока тихие и размеренные слова слетают с его губ.

Мистер Мерсер наградил его одним из тех взглядов и прошептал, что в следующий раз Колтону необходимо поднять руку, прежде чем взрывать класс всплеском эмоций.

Бедный Колтон сжал на коленях кулаки и держал свою голову опущенной остальную часть урока, но как только прозвенел звонок, я подошла к учительскому столу и похлопала мистера Мерсера по плечу.

Я сказала ему моим самым властным голосом, что мама Колтона просила меня сидеть вместе с ним в нашем классе, и что он завтра пересядет ко мне.

Мерсер одарил меня недоверчивым взглядом, но я не собиралась отступать.

Как мы и договорились, я подождала Колтона, как только мы вышли из класса. После просмотра расписания я знала, что ему нужно было возвращаться в класс Ресурсов на еще один урок.

Он чуть-чуть улыбнулся, когда мы вошли в кабинет, но резко развернулся и снова занял свое место в задней части класса.

Как жуткая девочка-сталкер я наблюдала, как он садился, а затем спряталась, поэтому он не знал, что я все еще была там.

 Именно тогда я оторвала от него взгляд и увидела плакат над его головой.

Там были пары ног, одетые в кроссовки, одни принадлежали мужчине и другие -женщине, застывшие в воздухе перед приземлением в глубокую лужу.

Когда я подняла взгляд выше, мне предстал весь снимок, на котором парень и девушка держались за руки.

Под дождем.

Все это было в изображено черно-белых тонах.

И единственные слова на плакате были о ДРУЖБЕ: «Настоящий друг - это одна душа в двух телах. Аристотель».

Так убого, ведь вся эта хрень была в школе. Однако, конкретно этот плакат казался мне не таким уж плохим.

Он заставил меня задаться вопросом, было ли это правдой.

Глава 5

После школы я окончательно бросила Харпер и ждала Колтона после его последнего урока.

Если он и был удивлен видеть меня, то просто не подал виду. Вместо этого, он направился в мою сторону, как будто мы много лет вместе ходили по коридорам нашей школы.

- Хочешь, поедем домой? - спросила я, мои ладони снова вспотели.

Он медленно покачал головой из стороны в сторону:

- В три тридцать пять я должен ждать снаружи маму.

Я улыбнулась настолько широко, как смогла:

- Тогда я подожду с тобой.

Кивок. Это все, что я получила, но это не имело значения. Все-таки это было хоть что-то!

Скажу честно, в этот раз я намного больше нервничала от того, что снова встречусь с Шейлой Нили, чем в первое приближение к ее сыну.

Пока мы ждали ее приезда, долго петляя вокруг автомобилей, припаркованных на школьной парковке, я размышляла, о чем мы могли бы поговорить с ним.

Например, что-то наподобие: «Какого черта он вдруг появился в школе?»

Вместо этого я струсила.

- Ты занят завтра после школы? - придерживаться имиджа девочки из старшей школы достаточно тяжело. Но если добавить слово «чувак», спрашивая кого-то, от этого мои мозги хотят взорваться. А мне этого не хочется.

- Да, - его ответ был резким.

Примерно в это время его мама медленно подъехала к остановке. Она опустила пассажирское боковое окно, а потом приспустила свои солнцезащитные очки на нос и прищурилась, чтобы увидеть, действительно ли я стояла рядом с ее сыном.

- Лили Эванс, - от того, как она сказала мое имя, я сморщила нос.