– «Ну, хуярим…» – Томас кусал локти, а пот капал с его лба, я еще раз удивился тому, как рукотворное тело ученого может идеально имитировать углеродные формы жизни.

Мы стояли, оперевшись на поручни, и сквозь экраны наблюдали как яростная сингулярность коллапсирует, удерживаемая лишь силами лаборатории Триллиум, а точнее пятикилометровым бутоном, установленным у основания октаэдрообразного комплекса, намертво приваренного к нашей храмовой станции.

С.П.Т.М (Система Преобразования Темной Материи) – этой огромный монстр нагло плевал в глаза всем известным законам физики, он был способен сотворить невозможное. Путем размывания грани нашего мира и зеркального измерения (энергетического), он создавал мост между реальностями.

Темная материя была побочным продуктом слияния и расхождения потоков истинной бездны, потенциал ее взаимодействия с нашим миром был безграничен, ведь она испокон веков влияла на него даже будучи в своем, создавая и изменяя гравитацию, как и другие невообразимые частицы. По ее вине рождались и перерождались звезды, становясь вечными узниками мрака, по ее вине появился наша вселенная, не стоит и говорить про ее здесь воссоздание и потенциал квантовой сольватации. Совместными усилиями наших новых эпископов технологий и исследования: Томаса, Агнессы и Саманты, эти светила науки смогли создать нечто потрясающее воображение, десницу перворожденного бога созидания, так сказать.

Бутон все еще продолжал поглощать иную бездну и только сильнее разрывал воссозданную изначальную сингулярность, постепенно она кормилась его энергией и превращалась в настоящую черную дыру. Область искривления пространственной матрицы была не способна вырваться из локальной полярности гравитонных держателей по центру бутона, либо увеличиться в размерах, ее масса множилась на одну степень с каждой секундой, но диаметр оставался прежним.

Внезапно, шар внутри стал бесцветном, а его края впечатались в границы барьера, вся собранная энергия моментально подалась на «жало», установленное под держателями, оно отправило концентрированный поток света в эпицентр событий. Дыра получила то, что ей причиталось, и подавилась от переизбытка массой, процесс зациклился.

Бутон начал поглощать выделяемую воронкой темную энергию и материю, усиливая свои щиты и подавая избыток в «жало», а оно в свою очередь обратно в дыру. Разрыв в пространстве был не проходом в иную часть известной вселенной, он стал дверями в другое измерение, предположительное место рождения всех колоссов и незримой спектральной энергии: «душ», истинная бездна буквально сочилась из него, и чем больше горизонт событий получал питания, тем сильнее становился поток выработки.

– «Вечный двигатель…» – прошептал я, пурпурные волны, похожие на сияние авроры, сотрясали пространство немыслимыми кольцеобразными колебаниями, мурашки пошли по моей коже. Резонирующие щиты конвертера также зарядились фиолетовыми венами, чем больше разрыв сопротивлялся, тем сильнее они крепчали.

– «ОНО РАБОТАЕТ, БЛЯДЬ!!!» – Предтеч махнул группе открывших рты ученых, снизу от балкона, на котором мы стояли. Деятели науки перестали пускать слюни от удивления вперемешку с шоком и принялись вводить нужные коды на голографических панелях.

Лепестки, похожего на огромную лилию, СПТМ провернулись по часовой стрелке и «жало» вонзилось в воронку, оно поглотило достаточно, чтобы создать в ином измерении свою копию и защитить себя от «размывания силуэта» вследствие контакта с горизонтом событий. По всей конструкции устройства пошли разводы черной дымки, оно начало поглощать материю иного измерения и использовать ее для создания новых структур буквально из ничего.

Томас сказал, что каким-то очень заумным образом, эта материя резонирует с абсолютно любым веществом и его колебаниями (мыслями), а получив достаточно, можно невероятно сильно ускорить самовоспроизведение нанитов, создать боевой корабль, целую планету, либо взорвать к херам вселенную, потому как такое использование иных измерений иногда чревато полным абзацем. Но, он попросил себе доверять, так что я одобрил этот проект, тем более что они его сделали за пару дней после моего возвращения с «Хаммельсгодхейм», в тот момент он был уже почти готов.

Когда было нужно, Томас просто ввел корректировки, а вычислительная мощь Агнессы контролировала весь процесс преобразования.

«Жало» остервенело поглощало поток темной материи, заряжая элементы питания конвертеров, цилиндры по краям бутона заполнились темно-фиолетовой энергией, дымка не впитанного материала заставляла все вокруг менять структуру. Комплекс начал немного обрастать кристаллами от побочного эффекта контакта с зеркальным измерением, станция словно пыталась стать цельным организмом, но процесс был под полным контролем, Агнесса раскинула свой разум на весь комплекс, усилив себя до предела, она остановила процесс вовремя, до появления «нимба».

Шпиль, похожий на шприц, прекратил впитывать истинную бездну и был изъят, цилиндры-конденсаторы переполняла энергия, воронка успокоилась и прекратила коллапсировать, она стабилизировалась. Бутон начал закрываться, усиливая бронированные створки. Питание подалось на все системы комплекса. Тень белого кольца с рунами почти появилась над комплексом, но он растворился так и не воссияв.

– «ДЕРЖИТЕ МЕНЯ СЕМЕРО!!! ЭТО – МОЙ ШЕДЕВР!!! АХА-ХА-ХА!!!» – Томас, почти что упал с балкона, но вовремя спохватился. Теперь всю храмовую станцию «Арктур» питал огромный двигатель-конвертер связанный самой пустотой и способный снабжать нас необходимыми ресурсами, по возможности.

– «Я… ну… Поздравляю, Габриэль…» – меня всегда интересовала эта тема, но я в ней почти не разбирался, то, что они придержали испытания до момента, когда я появлюсь, было необходимо, ведь пропустить подобное ужаснейший грех.

– «УХ!!! АХА-ХА-ХА!!!» – Томас таки перевалился через поручни и грохнулся с высоты в пять метров на ученого под ним. Раздался грохот падения и четырехэтажный мат на неизвестном мне наречие, но я догадался, что это был родной язык Габриэля.

Посмотрев вниз, я лицезрел, как ассистенты пытаются поднять своего духовного лидера, Саманта принялась истошно ржать, смотря за действом из другого конца помещения, Агнесса незамедлительно присоединилась к ней, из колонок башни управления бутоном, раздался синтетический смешок.

Легким движением я перепрыгнул поручень и, использовав небольшое количество энергии костюма, создал под собой гравитационную аномалию для приземления возле сломавшего стол Томаса:

– «Неплохой эксперимент!.. Спасибо, что дал скоротать время в отсутствие… Эх…» – я протянул ему руку, ученый истерично отмахивался от помощников и, совершив несколько манипуляций с осколком стола, принял жест.

– «Засмотрелся, блядь! Сраная древесина…» – он отряхнулся и принял серьезный вид.

– «Слушай, Томас…» – я профилактически осмотрел Предтеча.

– «Чего…» – он выглядел чрезвычайно угрюмо, хотя до этого сверкал радостью за удавшийся эксперимент.

– «Так мы теперь сможем использовать нанитов для производства?.. Я думал над штурмом крепости, нам бы пригодилась помощь!..» – ученые вокруг нас начали расходиться, парень на которого почти упал Томас, выглядел очень обиженным, но все же невредимым.

– «Если, ты имеешь в виду меня, то НЕТ! Я останусь с любимой… Ну, то есть на корабле! Ты блин понял, короче! Я уже и так сегодня выделил достаточно оружия тебе и твоей… О нет…» – он запнулся, когда гермо-дверь возле нас медленно раскрылась и из нее, плавно виляя кормой, вышла Рамиэль, ее тело андроида переливалось на солнце черным покровом ниже шеи, а на лице играла улыбка.

– «Как это, выделил?.. Кому выделил?.. Сегодня?..» – я не очень искренне удивился.

– «Любимая!! А почему твоя платформа тут?! Я думал мы…» – договорить ученый не успел, его схватили за костюм и, закинув на плечо, словно мешок с провиантом понесли из помещения. Это была обыденная картина для меня, но ассистенты и Саманта залились истошным хохотом, когда увидели обреченный взгляд Габриэля.