Стоит ли говорить, что вечер того же дня я провела в библиотеке? Локи, к его чести, не стал язвить, и мы с ним оба делали вид, что я сама до этого додумалась.
Библиотека Эпионы оказалась любопытнейшим местом, и я была благодарна призраку за то, что он подтолкнул меня к ней. Оказалось, что некоторые книги можно было брать с собой – не самые ценные, конечно, но более чем интересные, и я этим активно пользовалась. Как правило, первую половину дня я проводила в отделении, а вечером гуляла по Эпионе и читала, а заодно наблюдала за местными жителями, стараясь найти того, кто мог вырастить на крыше дерево. С расследованием пока было по нулям, а вот межвидовая медицина и правда давалась мне не так уж плохо.
Больше всего я любила приходить на пустынный пляж за сосновым лесом. Я в такие моменты садилась на мягкий мох и читала, а Локи устраивался на земле неподалеку от меня и молча наблюдал то за мной, то за морскими волнами. Не знаю, о чем он думал в такие моменты, но его присутствие меня не раздражало.
Я старалась читать ровно столько, сколько могу запомнить и понять, поэтому, закончив очередную главу, я прикрыла книгу. За моей спиной еле слышно шелестели сосны, надо мной раскинулось чистое голубое небо, на котором я по привычке искала взглядом солнце. Глядя на это небо, я тихо спросила.
– Так почему ты остался?
– В смысле?
– После своей смерти… Не все ведь становятся призраками, а ты стал. Почему?
В прошлый раз, когда мы обсуждали эту тему, все закончилось скандалом. Справедливости ради стоит отметить, что скандалом оно и началось, и мне не следовало спрашивать о таких личных вещах на повышенных тонах. Я и сейчас не имела на это права, я и сама не поняла, почему вдруг вернулась к его смерти.
Но мне и правда хотелось знать. Локи, должно быть, понял это, огрызаться он не стал. Он все так же лежал на спине и смотрел на небо; я думала, он вообще сделает вид, что ничего не слышал, а вместо этого он задумчиво произнес:
– Не знаю. Да я и сам думаю: почему для меня все сложилось именно так?
– Так все-таки не месть?
– Нет. Те, кто виновен в моей смерти, умерли раньше меня, это закрытое дело.
– Может, тебе за что-то другое хочется отомстить?
– О таком я бы не забыл, уж поверь мне, – невесело рассмеялся он. – Нет, я никому мстить не собираюсь.
– Так может, все наоборот: тебя держит любовь? Ты не можешь покинуть родных и близких, потому и не уходишь в загробный мир?
– Я даже не уверен, что загробный мир существует…
– Ты не ответил на мой вопрос, – указала я.
– Потому что нечего отвечать. Любовь тут не при чем, я никого не люблю и меня никто не любит.
– Ты хочешь сказать, что при жизни у тебя не было близких?
Мне сложно было поверить в это. Если закрыть глаза на его характер, Локи – красавчик, пришел бы в человеческий мир с этой своей мордашкой, и все, девочки простили бы ему все на свете. Да и характер не самый худший – склонность к иронии и язвительности, как по мне, лучше подлости, скрытой за улыбкой.
– Я сам так хотел, – пояснил Локи. – Конечно, у меня была родня, я ж не из солнечного света появился! Но в нашей семье не принято было привязываться друг к другу.
– В смысле? Только родился, и уже – «Товарищ, освободите люльку!»?
– Не совсем, но близко. В нашем роду старшее поколение заботится о младшем, а в нужный момент, условно говоря, вышвыривает из гнезда. Когда твое тело становится сильным и ты получаешь достаточно знаний о мире – все, заботься о себе сам, дружок. Твои проблемы – это твои проблемы, никто не обязан тебе помогать, тебя научили всему, что надо. Когда растешь в такой обстановке, тебе не очень-то хочется обзаводиться близкими друзьями.
Слушая его, я пыталась понять, к какому виду он относится. Эту тайну Локи хранил так же надежно, как тайну своей смерти. Увы, он говорил слишком мало, и этого отчаянно не хватало.
– У меня были приятели, в основном те, с кем мы работали, – продолжил он. – Но это не дружба с секретиками и одним брелоком «Лучшие друзья» на двоих. Встретились, выпили пива, вместе сходили на охоту – все. Честно, не было у меня друзей, ради которых я бы застрял между мирами.
– Ну а своя семья? Ты ж не мальчиком был, когда умер!
– Свою семью я завести не успел, я не хотел детей.
– При чем тут дети? Речь не обязательно идет о них!
– Для меня – обязательно, – отрезал Локи. – Ты что, не слушала? Я и не собирался играть в романтику, мне своего времени на это жалко. Я не знал имена половины женщин, с которыми спал, и это устраивало обе стороны. Я понимал, что однажды мне понадобятся дети, и тогда мне пришлось бы выбрать долгосрочную партнершу – не обязательно постоянную, но такую, которая не слишком бесила бы меня то время, что мы растили бы потомство.
– Да ты просто солнышко!
– И не претендую. Я говорю это лишь за тем, чтобы ты поняла: не было ни единого человека, ради которого я бы остался в таком состоянии. Это даже хуже, чем смерть! Бродишь тут год за годом, все видишь – и ни на что не можешь повлиять.
Он не бравировал тем, что не завел семью, но и расстроен не был. Похоже, Локи сказал мне правду: для него это было в порядке вещей. А я поверить не могла – даже не знаю, почему.
– И ты что, никогда не любил? – допытывалась я.
– Физически или духовно? – хохотнул он.
– Про девиц, с которыми ты даже в постели познакомиться не потрудился, я услышала. Я тебе про любовь говорю, а не про секс-антистресс! Ни разу? Даже намека?
– Я понимаю, что с женской точки зрения я совершил жутчайшее преступление, но нет, ничего такого не было.
У меня просто не было вариантов. В книгах и фильмах призраки оставались в мире живых ради кого-то или чего-то очень важного. Но у Локи такой цели не было, он просто болтался по Эпионе – тень человека, который никому не был нужен. Вернее, не человека даже, а чудовища. Может, в этом все дело? Возможно, он совершил нечто такое, что теперь его ни в одном из миров не ждали… Не похоже, что ему нравится быть призраком. Получается, это его наказание, и я бы не отказалась узнать, за что.
Пока я размышляла о судьбе Локи, он поднялся на ноги, оглянулся по сторонам. Когда он снова заговорил со мной, его голос звучал тихо и напряженно, и мне это ой как не понравилось.
– Дара, встань медленно и спокойно, никаких резких движений, и не своди с него глаз.
– Что? – нахмурилась я. – О чем ты?
– Просто делай, как я скажу. Это не тот случай, когда хищнику нельзя смотреть в глаза. Пока ты на него смотришь, он, возможно, не нападет.
Боковым зрением я заметила движение со стороны пляжа, ловкое и быстрое. Теперь и мне стало не по себе, я проигнорировала предупреждение Локи и одним прыжком поднялась на ноги, чтобы побыстрее узнать, кого мне нужно опасаться.
Шагах в десяти от меня стояла гиена, причем здоровенная, в два раза больше обычной. В остальном она казалась всего лишь зверем, не монстром, – но это меня не спасало. Мало кто четко представляет, насколько опасны гиены, пока не встретится с ними. Сильное тело, жесткая грубая шерсть, горящие угли глаз, а главное, мощные челюсти, похожие на два застывших друг над другом серпа. Глядя на желтоватые клыки хищника, я с легкостью могла представить, как они срывают мышцы с моих костей. Испытывать это мне точно не хотелось!
Между тем глаза гиены были слишком разумными для обычного животного. Да и откуда простому хищнику взяться в Эпионе? Нет, передо мной стояло чудовище, но какое?
– Что еще за хрень? – еле слышно прошептала я.
– Бултунгин, гиена-оборотень, – отозвался Локи. – Они не столько сильные, сколько наглые, но тебе и этого хватит.
Существо не слышало его слов, но оно словно догадалось о них и начало меняться. Шерсть срывалась вместе с клочьями шкуры и падала на песок; разрывались, усыхая, мышцы, кости трещали так, что у меня мороз по коже шел. А вот самому бултунгину это не доставляло никаких неудобств, он терпеливо ждал, пока его тело изменится. Прошло несколько минут – и передо мной уже стоял обнаженный мужчина.