- Всегда пожалуйста.

- Насчет Чокнутого Рогана...

- Вон!

- Но...

- Спокойной ночи, Леон!

Он потопал вниз. Бедный ребенок. Леон так отчаянно хотел быть особенным. Он не был сильным и крупным, как его брат. У него не было магического таланта Берна, и он не преуспевал в учебе, как он. Берн был звездой борцов в старшей школе, и многие люди приходили на его поединки. Леон же бегал кросс. Никому не было дела до кросса, кроме самих бегунов. Другие люди на его месте возненавидели бы своего старшего брата, но Леон любил Берна с практически щенячьей преданностью. Когда Берн в чем-то преуспевал, Леон практически светился от гордости.

Когда он был маленьким, я читала ему детские книжки. Одна из них была про пёсика, который заблудился в лесу, с картинкой маленького золотистого щенка среди высоких темных деревьев. Леон с Арабеллой оба ойкнули, когда мы дошли до этого места. За всем своим сарказмом, он оставался все тем же маленьким, впечатлительным мальчиком с большими глазами. Я искренне хотела, чтобы его магия уже наконец-то себя проявила.

Глава 7

Я сидела практически в полной темноте. Вокруг меня пещера простиралась в глубокую-глубокую тьму. Наблюдающую за мной. Дышащую холодом, который пронизывал меня до костей. Джунгли ждали за выступом коричневой стены. Снаружи кто-то подкрадывался, кто-то с большими злобными зубами. Я не могла его видеть или слышать, но знала, что он там поджидает. Остальные фигуры отдыхали рядом со мной полосами более глубокой темноты. Они тоже знали о нем.

Пещера дышала. Что-то кусало меня за ноги, и я знала, что это были клещи, и мне следовало их снять, но пошевелиться казалось невыносимым. Я была слишком уставшей.

Где-то снаружи были ищейки, ожидающие малейшего всплеска магии. Отчаяние прошло. Эмоции тоже. Теперь мы превратились в тупых животных, пытающихся добраться из точки А в точку Б. Животных, которые не говорили, а общались одним только взглядом, и двигались как одно целое.

Водянистый зеленый свет слева сообщил, что кто-то пожертвовал светящейся палочкой. Тени вокруг меня задвигались, будто мотыльки, влекомые к этому жалкому подобию настоящего огня, голодные, грязные, тянущие друг к другу руки в поисках человеческого прикосновения в этом кошмаре.

Меньшая тень юркнула в сторону и попала под чей-то нож. Другая пискнула и умерла. Крысы. Что ж, хотя бы сегодня мы поедим...

Я села в постели. Обрывки кошмара парили вокруг меня, тая. Я нащупала лампу на ночном столике и включила ее дрожащими пальцами. Загорелся приятный электрический свет. Телефон рядом с лампой показывал почти два часа ночи.

Я не была в ужасной пещере. Я была в своей спальне.

Я чувствовала липкий пот по всему телу. У меня и раньше бывали кошмары, но этот отличался. Тягостный, леденящий и безнадежный. Комната казалась нереальной, а пещера - напротив. Она была слишком реальной и ждала меня за стенами. Я была в ловушке.

Я задрожала.

Подтягивание одеяла к груди и сжимание его никак не помогло мне успокоиться.

Я оглядывала спальню расширившимися глазами. Теперь я уж точно не усну. И свет ни за что не выключу. Желудок заурчал. Я ушла спать без ужина. Была слишком уставшей, чтобы поесть.

Если я так и буду сидеть в кровати и дрожать, то это ничего не даст. Что мне нужно - так это встать и спустится вниз на нашу чистенькую современную кухню, выпить чашечку ромашкового чая и съесть что-нибудь, не похожее на крысу. Например, печенье. Печенюшки как раз меньше всего напоминали крыс.

Я отбросила одеяло, натянула лосины и открыла дверь, отчасти ожидая увидеть за ней стены пещеры.

Никакой пещеры. Никаких тайных врагов с жуткими клыками, поджидающих в темноте. Просто старый знакомый склад.

Я на цыпочках спустилась по лестнице и прошла по коридору на кухню. Настольная лампа горела, и теплый электрический свет заливал дверной проем. Роган сидел за столом, перед ним был открыт ноутбук. Он склонился вперед, подбородок покоился на груди. Глаза были закрыты. Казалось, стул уменьшился в размере. Он был так хорошо сложен, что было легко забыть, насколько он огромный. У него были широкие крепкие плечи, мощная грудь и руки, созданные ломать и крушить противников.

Его волосы не были достаточно длинными, чтобы спутаться, но они казались взъерошенными и неаккуратными. На челюсти проступила темная щетина. Он утратил какую-то часть своей убийственной силы, которая делала его таким устрашающим. Он выглядел простым, немного грубоватым человеком. Я представляла его именно таким, растянувшимся на кровати рядом со мной.

Чокнутый Роган в спящем режиме. Все его титулы - Превосходный, герой войны, миллиардер, майор, мясник, бич - были сброшены у его ног. Остался лишь один Коннор, и он был невыносимо сексуален.

Я могла бы просто развернуться и подняться обратно в спальню, но я хотела, чтобы он открыл глаза и поговорил со мной. Мама рассказывала мне, что бывшие солдаты могут засыпать где угодно и как угодно. И они плохо реагируют, когда их резко будят.

- Роган, - позвала я его, стоя в дверях. - Роган, проснись.

Он тут же очнулся, перейдя из сна в полную готовность в мгновение ока, будто бы по щелчку переключателя. Синие глаза сфокусировались на мне.

- Проблемы?

- Нет.

Я прошла в кухню. Электрический чайник или кофеварка? Кофеварка была быстрее. Я достала из шкафчика чашку, опустила в нее чайный пакетик и стала смотреть, как кофеварка наполняет ее горячей водой.

Он проверил ноутбук.

- Почему ты не спишь? Я думал, мы договорились, что ты будешь отдыхать.

- Мне приснился кошмар. - Я вытащила банку с печеньем из кладовки и принесла ее вместе с чаем на стол.

Он выпрямился, расправляя плечи, и слегка потянулся. Спать на стуле было явно неудобно.

- Чем занимаешься? - Я заглянула в его ноутбук. Кадр из видео, где «субурбан» проезжает мимо нашего «рендж ровера», замораживая за собой дорогу. Должно быть, он пересматривал кадр за кадром, пытаясь найти пропущенную им зацепку.

- Багу ведь очень хорошо удаются такие вещи, ты же знаешь, - сказала я ему.

- Знаю. - Он отодвинул ноутбук в сторону. В уголках его голубых глаз все еще таилась сонливость.

Перед ним стояла чашка кофе. Я ее стащила.

- Я еще не допил.

- Кофе уже холодный. Я подогрею его, чтобы тебе было, что пить. Нельзя есть печенье всухомятку. - Я сунула кружку в микроволновку. - Почему ты не спишь на своем надувном матрасе?

- Я работал. О чем был твой кошмар?

Микроволновка звякнула, я достала чашку и поставила ее перед ним.

- Я оказалась в ловушке в пещере. Там было темно и холодно. Нечто страшное ожидало меня снаружи, потом кто-то поймал крысу, и я знала, что мы будем ее есть.

Я передернула плечами и отхлебнула чая. Он был почти обжигающим, но мне было все равно.

- Мне очень жаль, - сказал он.

- Это не твоя вина. - Я открыла пластиковую банку с печеньем, вытащила оттуда толстую шоколадную печеньку и протянула ему. Он забрал ее и надкусил.

- Вкусное печенье.

- Угу.

Я разломала свое печенье напополам и укусила половинку. Бывали в жизни такие времена, когда сахар превращался в лекарство. Это был как раз тот случай.

- Ты сама пекла?

- Ха. Если бы. Скорее всего, Каталина. Я не умею готовить.

Он нахмурился.

- Что значит, ты не умеешь готовить?

- Ну, я могу сделать неплохой панини, но на этом все. Я смотрю на это так: кто-то приносит на стол еду, а кто-то ее готовит. Я отношусь к первому типу.

Он озадаченно смотрел на меня.

- А ты умеешь готовить, мистер Я-Превосходный?

- Да.

- Разве у тебя нет для этого людей?

- Мне нравится знать, что в моей еде.

Я поставила локоть на стол и положила подбородок на руку.

- Кто научил тебя готовить? - Он мне не расскажет, но ради возможности узнать его поближе стоило попытаться.

- Моя мать. Однажды летом, когда ей было шесть, ее семья праздновала день рождения ее старшей сестры в Испании. Ее сестра обожала заварные пирожные, поэтому на кухне приготовили целую башню этих сладостей с шоколадным кремом и сахарной присыпкой. Для моей матери это было лучшим, что она видела на тот момент.