— Все хорошо, — улыбнулся диар, но я видела, что он не просто недоволен, мой супруг был зол.

Эйнор поклонился мне.

— Оставлю вас, — сказал он, снова улыбнувшись. — Д’агнара Флоретта, вы сегодня особенно очаровательны. Надеюсь, этот день для вас останется праздником, и никто не омрачит его своими домыслами.

После этого дядюшке достался укоризненный взгляд, и молодой человек направился к дверям, более не останавливаясь. Аристан проводил его все тем же недобрым взглядом. Я смотрела, как на его скулах ходят желваки, и никак не могла уразуметь, что именно рассердило диара. Его подарки нисколько не уступали единственному дару младшего Альдиса ни в красоте, ни в изящности, ни тем более в стоимости. И радовалась я им не меньше. Не выдержав, я задала вопрос:

— Что вас так расстроило, Арис? Если вам не понравилось, что я приняла дорогой подарок, я могу его вернуть…

— Нет, — черты лица его смягчились. — Вы приняли подарок с моего ведома и разрешения. К тому же он преподнесен вам на день рождения, и я видел, что украшение произвело на вас впечатление. Не стоит отказываться от красивой вещи из-за того, что вам показалось, будто я недоволен.

— Но вы недовольны! — воскликнула я. — Я же вижу, что вы сердитесь.

— Если я и несколько… раздражен, это ни в коей мере не относится к вам, Флоретта, — сухо отчеканил диар. — Для моего недовольства есть иные причины, и вам не стоит углубляться в них. Идемте. Скоро прибудет инар Рабан.

— А вы?

— А я проверю, насколько все готово к празднику, — супруг мягко улыбнулся и протянул ко мне руку. — Все хорошо, душа моя. Скоро вы увидите второй, но не последний мой подарок. Надеюсь, он вам понравится не меньше уже полученных. Идемте же, дорогая, я провожу вас.

Я позволила увлечь меня из столовой, но недоверие к воцарившемуся спокойствию диара все еще осталось. Слишком хорошо его сиятельство умел владеть собой. Впрочем, насколько я заметила, его выдержка начинала давать сбой, когда дело касалось меня, поэтому я продолжала поглядывать искоса на Аристана. Впрочем, он казался совершенно умиротворенным, и ни следа от промелькнувшей злости не осталось и в помине.

Но стоило супругу оставить меня в моих комнатах, как я, дождавшись, чтобы он отошел подальше, последовала за ним. Меня не отпускала тревога, и я понимала, что направился Аристан вовсе не проверять прислугу. Гостевые комнаты были осмотрены еще вчера с вечера, бальные залы и прочие помещения также. Всё было готово, устранены недочеты, и придраться, казалось, не к чему. И из всех дел оставалось дождаться прибытия инара Рабана и подготовиться к встрече гостей.

Свернув к комнатам младшего Альдиса, я замерла, прижав ладонь к груди. Сердце стучало так громко, что его грохот отдавался в ушах. Щеки мои пылали от стыда, намеренно я еще никогда не подслушивала. И очень не хотелось, чтобы меня застали за этим неблаговидным занятием. Наконец, протяжно выдохнув, я решилась и подкралась к дверям покоев Эйнора. Из-за волнения я даже сначала ничего не расслышала, но вскоре негромкие голоса достигли моего слуха, и я поздравила себя с прозорливостью. Мой муж действительно находился у своего племянника.

— Не понимаю твоей злости, — разобрала я голос Эйна.

— Ты всё прекрасно понимаешь, — раздраженно ответил Арис. — К чему ты устроил весь этот спектакль? Хвала Богине, моя жена слишком наивна, чтобы осознать всё, что ты проделал. Но я не Флоретта, и прекрасно вижу, к чему ты стремишься.

— Почему ты меня всё время меня в чем-то подозреваешь? — искренне возмутился младший Альдис, и, признаться, я была солидарна с ним. Ничего дурного в поведении молодого человека не видела. Как я уже говорила, после того единственного раза в поместье Кетдил, ничего предосудительного Эйнор в отношении меня не допускал.

— Потому что знаю тебя, мой мальчик, и понимаю, на что ты рассчитывал, — ледяным тоном произнес Аристан. — Будь Флоретта более искушена, и имей другой склад характера, она бы уже таяла от сознания, что ради нее ты с рассветом вскочил в седло и помчался в Кольберн, где поставил на уши несчастного ювелира и цветочника. Вернулся, как герой романа. С ходу упал перед ней на колени, с ложной скромностью преподнес ей дорогой подарок. Вся эта театральщина могла бы произвести впечатление на Карлину Кетдил или любую другую агнару, росшую в иных условиях. Но не такова моя женщина. Она чужда постановкам, и я безмерно этому рад. Твой подарок ей пришелся по вкусу, Флоретта — ценитель красоты и изящества, потому я не буду лишать ее этой маленькой радости.

— Не такая уж и маленькая, — усмехнулся Эйнор. — Однако ты не прав. Дядя, я клянусь, что еще вчера вечером колье не было готово, и мне пришлось с рассветом садиться в седло и мчаться в Кольберн. Что же до цветов, то не из твоей же оранжереи мне было их срезать. С вечера они бы завяли, потому я поднял цветочника с постели, чтобы заодно купить и цветов. Ничего в этом предосудительного нет. И если уж ты так ревнуешь свою жену ко мне, то, возможно, дело не во мне, а в тебе.

— Ты лжешь, — ответил диар, однако ярость из его голоса исчезла. Осталась уверенность, доводы племянника ее не поколебали. — И я смогу легко это проверить. Уверен, что колье было готово еще вчера. Я слишком хорошо знаю тебя и твою склонность к театральным жестам, чтобы поверить в искренность. Только не понимаю, зачем тебе это нужно. Флоретта не из тех женщин, которые тебе нравятся…

— У тебя до твоей супруги тоже были совсем иные женщины, — возразил молодой человек. — Более того, при других обстоятельствах ты бы прошел мимо Флоретты Берлуэн, даже не заметив ее.

— Молчи, — неожиданно зло отчеканил Аристан. — Даже не смей об этом заговаривать.

— Ну отчего же, — я уловила нагловатые нотки в голосе младшего Альдиса. — Чем не тема для беседы? Интересно, Флоретта смотрела бы на тебя с прежним обожанием, если бы…

— Замолчи! — пророкотал диар, и до меня донесся звук стремительных шагов. После этого голоса зазвучали приглушенно. Я осмелилась чуть приоткрыть дверь, и едва не вскрикнула, когда увидела, как мой муж, схватив племянника за горло, с силой ударил его об стену, и его слова донеслись до меня шипением. — Не смей приближаться к моей жене. Не смей искушать. Я тебя предупредил, когда ты приехал.

— Я помню, — сипло ответил Эйн. — Я не нарушаю твоих условий. Это все твои домыслы…

— Ты меня знаешь, я шутить не буду, — Аристан отпустил племянника и отдернул рукава рубашки. — Не зли меня, Эйн, это может плохо закончиться.

— Я не намеревался, — проворчал младший Альдис. — К тому же хотел сегодня сделать предложение юной агнаре Кетдил. Кольцо для помолвки я заказывал вместе с колье, — это прозвучало уже ядовито, и я осторожно отошла от двери, поняв, что буря миновала.

Оглушенная увиденным, я сделала несколько шагов от двери, но остановилась и обернулась, осознавая слова, произнесенные мужчинами. Разом вернулись забытые страхи и подозрения. Зачем диар женился на бесприданнице? Какие обстоятельства подтолкнули его к этой свадьбе? Вспомнился и недоуменный взгляд лакея в столичном дворце его сиятельства, когда он впервые увидел меня. И бывшая любовница моего мужа, тоже встала перед глазами. «Смотрела бы на тебя Флоретта с прежним обожанием, если бы…», если бы — что? Что не договорил Эйнор? Что может поколебать мое доверие мужу?

Я машинально сделала несколько шагов в обратном направлении, даже потянулась к ручке двери, чтобы войти и потребовать объяснений, но вовремя опомнилась и отдернула руку. Если я сейчас начну задавать вопросы, то придется объяснить, откуда я знаю, о чем говорили дядя и племянник. А еще через секунду я поняла, что не хочу слышать ответов, не хочу знать того, что скрывает от меня Аристан Альдис. Мне было хорошо с ним, мне нравился мой супруг таким, каким я теперь его знала, и разрушить наше счастье было страшно. Что если, узнав правду, я не смогу больше не только доверять ему, но даже смотреть в глаза? Он говорит, что любит, и я чувствую, что это правда. Но я так наивна, так неопытна… Если это все ложь?!