Кир усмехнулся. Я отрицательно покачала головой – Дракулой я быть не хотела. Кир принял мой молчаливый жест за поддержку.

- Ага! – В его угасшую топку доводов подкинули дровишек – Кир разгорелся снова. – Прикольное наказание, ничего не скажешь. Кто-то, или что-то пустило в расход все человечество для того, чтобы наказать горстку придурков?

- Почему сразу пустило в расход? Кто тебе сказал, что где-то они не продолжают себе жить припеваючи? Они мертвы только в нашем персональном аду. И не придурков, Кир, бери выше – а горстку супер-злодеев!

- Ну нет… Влада, ты только послушай его! Я прав, ну скажи, я прав?

Я вдохнула и выдохнула. Я не следила за темой разговора. Меня давно достали предполагаемые версии и гипотезы. В них я не видела смысла. Они не помогали мне принять действительность.  Я и так мучилась от того, что хотела жить дальше и не могла.

- Вы все не правы. Права я, - ответила я. Просто мне хотелось, чтобы они замолчали.

- В смысле? – удивился Кир.

- Какой тебе еще нужен смысл? – сказала я. – Задаешь глупый вопрос, получаешь глупый ответ. Вот и весь смысл!

Я поднялась, не дожидаясь реакции повторно обиженного Кира. В дверях я столкнулась с Алиской. Она возникла как пассажирка круизного лайнера, спустившаяся в ресторан на ужин – макияж, полубезумное платье, драгоценности.

- Влада, - Алиска удержала меня за рукав. – Мне кажется, черный жемчуг сюда не подходит, как ты считаешь?

- Вы что все сегодня, сговорились? – не выдержала я. – У нас сегодня акция проходит, я одна не в курсе, да?

- Какая акция?

- Ответь на вопросы двух придурков, третьего получи в подарок!

- Влада, ты чего? – опешила Алиска.

Я не знаю, чего я. Наверное, мне иногда следует держаться подальше от людей. Вот поэтому я слонялась до обеда, такая же тихая и неприкаянная, как укрытый снегом город.  Обиженный Кир куда-то делся, Алиска уговорила Стаса проехаться на снегоходе по очередным еще странным образом не охваченным магазинам. А я не заметила, как оказалась в постели.

Когда я проснулась, был еще день. Застегнув куртку, я вышла на балкон смотреть на снег. Странное одиночество заполнило меня. Оно было настолько совершенным, что я поразилась – я не чувствовала боли. Я впервые не казалась себе ущербной от того, что мне не с кем стало его разделить – мое одиночество.

Внезапно мое спокойствие рассыпалось как карточный домик – я увидела Кира.

Темное пятно на белом фоне. Со второго этажа я отлично видела следы, две дорожки в рыхлом полотне снега. Прижимая руку к груди, Кир шел медленно, как-то неуверенно, словно ему предстоял подъем в гору, в не ровная дорога до парадной.

Я не сразу их заметила – сначала возник некий цветовой сбой, что-то нарушило девственную картину мира. Объяснение нашлось: обжигающе яркие красные пятна. Редкие, частые, они прожигали снег, будто пытались забраться глубже, будто им было стыдно за ту войну, что они объявили белому цвету.

Мне хватило десятка секунд, чтобы перепрыгивая через несколько ступенек, появиться на улице в тот момент, когда Кир стал падать.

Он мог умереть. Правда. Много раз. Потом я  задавала себе вопрос, пытала себя – в прямом смысле этого слова – но так и не смогла ответить. Зачем?.. Зачем я потащила его к Сусанину?

Он мог умереть в тот момент, когда я сажала его на снегоход, даже не удосужившись перевязать. Когда мчалась по дороге, встречая  ветер в лицо, чувствуя, как слабеют руки, обнимающие меня за талию.

Он мог умереть, если бы Сусанина не оказалось на месте. Киру вряд ли довелось бы пережить обратную дорогу – он истек бы кровью.

Я не знаю, зачем я так рисковала. Наверное, следовало бы разместить раненного в спальне, перевязать, потом сгонять к Сусанину и привезти его с медикаментами, объяснив ситуацию. Так было бы умно. Долго, но умно. Но в тот момент…

Паника лишила меня разума. Все, чего мне хотелось – спихнуть страшную проблему на чьи-нибудь взрослые плечи!!

На наше с Киром счастье, Сусанин оказался на месте. И сообразил быстро, надо отдать ему должное. Позже, когда перемотанный бинтами, с обезболивающим, текущим по венам, раненный уснул, меня стало трясти.

Я сидела напротив кровати, и не могла открыть рот. Мне казалось, если я это сделаю, то откушу себе пол-языка.

- Тебе надо успокоиться, Влада. Выпей. – Макс протягивал на ладони очередное белое чудо.

Я приняла стакан воды из его рук и таблетку. Но прошла целая вечность, прежде мои зубы разжались настолько, чтобы втолкнуть ее в рот.

- Он будет жить? – спросила я, когда смогла говорить.

- Надеюсь. Я же не врач. Я сделал все, как написано, но… Могу сказать, что пуля прошла навылет – это уже хорошо. Не знаю, сколько б мне пришлось выпить, чтобы ковыряться пинцетом в живом теле! А так, я вколол ему дицинон и лидокаин… Короче, кровоостанавливающий и обезболивающий. Пойдем. Пусть спит.

Я предоставила ему возможность вытянуть себя со стула, отвести в соседнюю комнату, усадить в кресло рядом с камином. Там силы, которых и так-то не осталось в моем распоряжении, покинули меня.

Давно стемнело. В ночи остался единственный хозяин – огонь. Он лениво переваривал темноту, озаряя яркими вспышками стены и мое лицо.  Сусанин устроился в кресле рядом со мной. В его руке привычно возник бокал с темным содержимым. Может, коньяк, может, виски. Кто разберет?

- Ты думаешь о том же, о чем думаю я? – спросил он.

Я ни о чем не думала. Но стоило ему спросить, я сразу поняла, о чем идет речь.

- Верка? – я подняла на него усталые глаза.

- Точно. Похоже, мы похоронили не ту.

- Или кто-то решил продолжить ее дело.

- Возможно. Такая мысль тоже приходила мне в голову.

- Или еще одно или.

- Какое? Что ты имеешь в виду?

- То, что с самого начала киллером была не она. У беременной тетки сдали нервы. Или завелись тараканы.

- Ничего себе тараканы, - Макс поставил бокал на столик. – Ты хочешь сказать, что она решила закосить под киллера? На фига?

- Похоже, ей вообще жизнь была до большой звезды. Осточертело все настолько, что она решилась на самоубийство. В смысле, я не так выражаюсь. Захотела перед смертью сказать нам все, что о нас думает. Какое мы тут все дикое… дерьмо. Думала, ее сразу грохнут, а когда все затянулось, сил у нее не осталось. Чтобы ждать.

Макс подумал.

- Вполне могло такое быть. Значит, впереди у нас по-прежнему два врага.

- Киллер – это понятно. А второй-то кто?

- Зима, Влада. Зима. Не все ее переживут, так мне думается.

- Значит, у тебя весной прибавится последователей. Как видишь, я уже готова вступить в твои ряды. Свободная, - и чуть не подавилась слезами, которые пошли горлом.

- Влада, - вдруг услышала я слабый голос Кира и подскочила – откуда только силы взялись?

Мы вдвоем ворвались к нему в спальню – только я чуть раньше. Белый как простыня Кир протягивал мне руку.

- Не уходи, Влада, - прошептал он. – Будь со мной. Рядом, - он бросил безвольную руку на кровать.

- Кир, тебе нужен покой, - пролепетала я, но он не слушал.

- Ляг рядом. Пожалуйста…

Сусанин пожал плечами. Кровать была широкой. Я решила, что ничего страшного не будет, если я примощусь рядом и дождусь, пока он уснет. Я разулась, легла. Рука Кира нащупала мою и легко сжала. Сусанин заботливо накрыл меня еще одним одеялом, подоткнул под спину.

- Ну ладно, ребята, спокойной…

- Макс, не уходи, - неожиданно для себя попросила я. – Прошу тебя, прошу.

Я не хотела, не могла оставаться с Киром наедине. Еще одну смерть мне не пережить.

Может, Макс понял это.

- Прошу тебя, Макс, – шептала я, - ложись рядом. Тут места хватит. Я очень тебя прошу. Прошу…

Почти во сне я почувствовала, как Макс устраивается за моей спиной. В тот момент, когда его дыхание скользнуло мне по уху, а тяжелая рука опустилась на плечо, я отключилась.

Так мы и проспали до утра. Втроем.

… И первой моей мыслью после пробуждения была та же – втроем? Мы еще втроем, или?..