Для Индии с 1947 года, когда бывшая Британская Индия оказалась разделена на собственно Индию, Западный и Восточный Пакистан (сейчас – Бангладеш), основной проблемой был и оставался Кашмирский конфликт. Если конфронтацию между Индией и Китаем из-за Аксайчина Хрущёву удалось погасить в зародыше (АИ, см гл.02-25), то с Кашмиром все было куда сложнее. К тому же строительство соединительной подстанции Единой энергосистемы ВЭС в Аксайчине поставило проблему Кашмира на первый план и для СССР, и для Китая, так как от Кашмира до Аксайчина было рукой подать.
Пользуясь ситуацией, Неру прямо поставил вопрос:
– Если пакистанские сепаратисты в Кашмире снова спровоцируют военные действия против Индии, может ли Индия рассчитывать на вашу поддержку?
Хрущёв ответил не менее прямо:
– Индия – наш стратегический союзник в Южной Азии, а Пакистан для нас – пятое колесо в телеге. Вовлечь его в состав ВЭС или, хотя бы, в орбиту советского влияния, как мы вовлекли Афганистан, скорее всего, не удастся. Разумеется, СССР – не сторонник решения споров военным путём, и предпочёл бы урегулировать любые конфликты мирными средствами. Но, если такое урегулирование окажется невозможным, Индия может рассчитывать на нашу поддержку. В какой именно форме – будет зависеть от конкретной ситуации. Вполне вероятно, что для властей Пакистана будет достаточно убедительной демонстрации нашей решимости, например, в виде нескольких точечных ударов с воздуха.
Неру был вполне удовлетворён таким ответом, но само существование Пакистана для Индии было немалым раздражителем. Поэтому премьер Индии решил осторожно прозондировать позицию советской стороны в этом вопросе.
– Возможно, имело бы смысл предпринять некоторые действия, которые, в итоге, могли бы привести к разделению Пакистана и снятию напряжённости?
– Вы всерьёз считаете, что если Пакистан будет разделён на несколько условно независимых государств, вы сумеете занять Кашмир, и удержать его? – с сомнением спросил Никита Сергеевич.
– Азад-Кашмир мы едва ли сможем удержать, – ответил Неру. – А вот Гилгит-Балтистан – вполне, там население относится к Индии лучше, чем к пакистанским властям. Но единый прозападный Пакистан с мощной армией и авиацией явно менее желательный сосед для Индии, чем несколько отдельных марионеточных образований, не имеющих серьёзных вооружённых сил.
– Понимаю, – согласился Хрущёв. – Я проконсультируюсь с нашими специалистами, поставлю им задачу проработать варианты. Здесь стоит ещё учесть, что если Индия будет активно и открыто давить на Пакистан военными приготовлениями, это может ещё больше сплотить населяющие его народы перед лицом внешней угрозы. Возможно, имеет смысл, напротив, поддержать сепаратистское движение пуштунов и белуджей, и тогда оно сможет разорвать Пакистан изнутри.
Вы, господин премьер, конечно, знаете, что с середины 19-го века Россия и Великобритания жёстко конкурировали друг с другом за сферы влияния в Средней Азии. Англичане старались не допустить продвижения России на юго-восток и юг, опасаясь захвата Индии. Сами же англичане дали этой борьбе дипломатов и разведок название «Большая игра» (Great Game).
– Конечно, мне это известно, – подтвердил Неру.
Никита Сергеевич удовлетворённо кивнул:
– В те времена Индия была объектом большой европейской и колониальной политики. Сейчас многое изменилось. Из объекта мировой политики Индии пора становиться её субъектом. Давайте, господин премьер, покажем англичанам, что в «Большую игру» мы с вами отныне будем играть по своим собственным правилам.
Пакистан нам с вами откровенно мешает. Он «торчит на дороге», мешая нам налаживать торгово-хозяйственные связи. Договориться с пакистанским режимом не удастся. Попробуем решить проблему иначе.
Неру посмотрел на Первого секретаря с явным уважением:
– Я готов разыграть эту партию рука об руку с вами, господин Хрущёв.
«Варианты» в отношении Пакистана КГБ и ГРУ прорабатывали не первый год. И Пакистан и Афганистан были многонациональными, искусственными образованиями, наследием британского колониального господства. Как и везде, откуда британцы уходили, они оставили после себя множество политических «мин замедленного действия», главным образом, в виде границ, проведённых произвольно и разделивших многие народы между разными государствами.
После образования Пакистана Афганистан не признавал границу, проведённую англичанами по «линии Дюранда», разделившей Афганистан и Пакистан без учёта реального расселения пуштунских племён. В Афганистане была популярна идея создания «Пуштунистана» – единого государства пуштунов на территории современных Афганистана и Пакистана. В то же время юго-восточную часть Ирана, юго-западную часть Афганистана и восточную часть Пакистана населяли белуджи, которые также стремились к независимости, либо к вхождению в суннитский Афганистан вместо шиитского Ирана. Белуджи в 60-х неоднократно устраивали сепаратистские выступления, апогей которых в «той» истории пришёлся на 1974 год.
Советская делегация посетила Афганистан со 2 по 5 марта 1960 г.
В полёте из Джакарты в Дели и из Дели в Кабул Хрущёв наконец-то добрался до записки Серова по Афганистану и приложенного к ней досье. В нём были как фрагменты исторических справок середины и конца 19-го века, так и документы, явно найденные сотрудниками ИАЦ в присланных файлах, так как в них шла речь о событиях нескольких предстоящих десятилетий. Прежде всего он обратил внимание на перечень полезных ископаемых, добываемых на Памире и обнаруженных на территории Афганистана:
«Среди других горных систем ни Кавказ, ни малоисследованные Гималаи не могут тягаться с Памиром», – писал в своей записке Серов: «Памирские недра богаты полезными ископаемыми, выявлено более 400 месторождений, содержащих более 70 видов рудных и нерудных полезных ископаемых. Более 100 месторождений эксплуатируются, на них добывается 36 видов минерального сырья. На таджикском Памире готовы к освоению значительные месторождения: серебра, свинца, цинка, никеля, близкого по составу к норильскому никелю, олова, ртути, сурьмы, меди, висмута вольфрама, молибдена, бора, стронция, мышьяка, каменного угля, сверхчистых малозольных антрацитов, золота, благородного камня – шпинель-лал, лазурита, рубина и других драгоценных и полудрагоценных камней, плавикового шпата, сырья для строительных материалов. Эти запасы исчисляются тысячами тонн, а в случае серебра и каменного угля – миллионами тонн.
В недрах Афганистана сосредоточено немало полезных ископаемых, но их разработка ограничена. Основная часть этих запасов находится в высокогорных районах страны. В Афганистане имеются запасы таких важных энергетических ископаемых, как нефть – в районе Сари-Пуль, природный газ – Шибирган, каменный уголь – вблизи поселений Каркар, Ишпушта, Дарайи-Суф, Карох. У Анахоя и в других местах добывают каменную соль. Имеются промышленные залежи медных – южнее Кабула, железных – севернее и западнее Кабула, бериллиевых – севернее Джелалабада, марганцевых, свинцово-цинковых, оловянных руд.
На северо-востоке страны в бассейне реки Кокчи находятся залежи высококачественного лазурита. Имеются россыпные месторождения золота. Возможна добыча высококачественного мрамора, талька, гранита, базальта, доломита, гипса, известняка, каолина, асбеста, слюды, изумрудов, аметистов, яшмы. Отдельная экспедиция, проведенная американскими геологами под патронажем Пентагона, обнаружила в солончаках в Западном Афганистане колоссальные запасы лития. Самого легкого металла на этой территории оказалось так много, что месторождение оценивают как богатейшее в мире.»
(Источник http://j-times.ru/politika/poleznye-iskopaemye-afganistana.html)
Никита Сергеевич отметил этот момент особо, подчеркнув абзац красным карандашом, и продолжал читать:
«На западе Памира, в Горном Бадахшане проживает одна из крупнейших исмаилитских общин. Исмаилиты в средние века наводили ужас на Ближний Восток. Тогда их называли «ассасинами», а правил ими из неприступной крепости Аламут на территории современного Ирана знаменитый и неуловимый Хасан ибн-Сабах – легендарный «Старец Горы». Ассасины использовали против своих политических противников тактику политических убийств и террора, они первыми возвели террор в ранг государственной политики.