– А, это тоже товарищи из ГДР постарались. Наладили у себя малосерийное производство некоторых исторических образцов оружия, в основном в расчёте на экспорт, для коллекционеров. Это тебе товарищ Серов поподробнее расскажет.

                Как несколько позже поведал Серов, руководитель разведки ГДР Маркус Вольф, узнав в ходе совместной работы о некоторых эпизодах деятельности экономического отдела КГБ, решил раскрутить собственный проект. О масштабах этой деятельности Вольф имел смутное представление, и начал довольно скромно. В 1955 году агенты «штази» организовали в Швейцарии фирму Historische Waffen GMBh, и приобрели у западногерманской Heckler&Koch лицензии на выпуск нескольких устаревших моделей оружия, вроде «маузера» C96 и «люгера» P08 (АИ).

                Официально фирма была зарегистрирована в Базеле, но имела несколько заводов – в Швейцарии, Франции, Италии и в самой ГДР, где было сосредоточено основное производство, тогда как остальные филиалы существовали, большей частью, для прикрытия. Несколько лет ушло на раскрутку продаж, и к 1960-му ранее неизвестная «швейцарская» фирма уже поставляла действующие «реплики» исторического оружия в США и страны Западной Европы (АИ).

                – На продажу, говоришь? – Хрущёв с интересом вертел в руке явно коллекционный «парабеллум», воронёный, с перламутровыми щёчками рукоятки. – Н-да... могу понять таких любителей, красивая вещь. В руке сидит, как влитой.

                – У него ещё и бой очень точный, особенно вот у этого, с длинным стволом. Хотя технологически производство дорогое получается, много фрезеровки, – ответил Гречко.

                Первый секретарь отложил пистолет и повернулся к министру обороны:

                – Молодцы, хорошие разработки, и с союзниками работаете грамотно. Но я вот что ещё подумал. Вот у нас перед войной стрелковая подготовка населения была довольно хорошо поставлена. «Ворошиловские стрелки», ДОСААФ, ну, ты в курсе. И нам в войну это очень пригодилось. Наши ребята хоть знали, с какой стороны ружьё стреляет, – усмехнулся Хрущёв. – Опять же, вот был я в Гватемале (АИ, см. гл. 04-18). Страна, заметь, совсем маленькая, населения четыре миллиона всего, половина – младше 18 лет, 90 процентов – крестьяне.

                Казалось бы, американцам раздавить их революцию ничего не стоит. Но Арбенс свой исторический урок выучил. И принял меры. Раздал оружие всему взрослому населению. Наладил стрелковую подготовку. Купил через Китай наш патронный завод. И всё. Никакие американские наёмники уже ничего с Гватемалой сделать не могут. Пробовали, и не раз. Но без толку. Потому что против них, считай, двухмиллионная революционная армия (АИ).

                На Кубе, Фидель, тоже, глядя на них, организовал военную подготовку для молодёжи. Наши товарищи из органов его предупредили, что возможны провокации американцев, да он и сам не дурак, понимает, что к чему. Сейчас кубинская молодёжь поголовно стрелять учится.

                Я это к чему говорю? После войны у нас военная подготовка населения, стрелковый спорт развиваются недостаточно. Надо этот процесс вывести хотя бы на довоенный уровень. Чтобы ДОСААФ «ворошиловских стрелков» готовил. Кстати, и Клименту Ефремовичу будет чем заняться на пенсии, предложу ему курировать процесс. Он одним своим видом будет молодёжь вдохновлять. Что скажешь?

                – А что, я только «за»! – тут же согласился Гречко. – Я даже инструкторов по стрелковой подготовке и по тактике малых подразделений для ДОСААФ выделю. Мы всё равно патроны со складов вынуждены списывать сотнями тысяч, если не миллионами в год, когда сроки хранения выходят. А так хоть в дело пойдут.

                – Тут ещё второй момент, – продолжал Хрущёв. – Во все времена, при любом политическом строе ношение оружия было привилегией и признаком свободного человека. Вон, у американцев это даже в Конституции записано. Заметь, как только мы разрешили в 57-м легализовать трофейное оружие, начали его официально регистрировать, и приняли в 58-м новый закон о самообороне, уличная преступность за пару лет, считай, исчезла, а почему? Потому что гражданам, по новому закону, разрешили защищать себя, своих близких и своё имущество. Дружинникам тоже разрешили на дежурство с оружием ходить, у кого разрешение есть. Да ещё с подачи Дудорова большую часть «воров в законе» и рецидивистов перестреляли. (АИ, см. гл. 03-19).

                И всё. Мне тут Тикунов весной отчёт принёс, за прошлый год. Я внимание обратил – у нас преступность сейчас – 60 процентов – экономическая, остальные сорок – пьяная бытовуха, с мордобоем. Преступлений против личности исчезающе мало. Воровство встречается, но всё реже, потому что рецидивистов постреляли. Грабежи, разбой – редкость, граждане теперь гопоту отстреливают на месте.

                В ЦК, когда обсуждали эти законы – о самообороне и о регистрации оружия – меня идеолухи наши стращали, дескать, люди по пьяни друг друга перестреляют. Ну, было несколько таких случаев, когда стреляли пьяные. Так их сами же граждане и угомонили. Пьяный стрелок страшен, когда оружие только у него. Так это и милиционер надраться может, были случаи. А если оружие есть хотя бы у половины населения, тут люди сразу вежливыми становятся, отзывчивыми и дисциплинированными. Да и количество злоупотреблений в милиции сразу резко сократилось, по этим делам Центр изучения общественного мнения тоже статистику представил (АИ).

                – Я к чему клоню? – Никита Сергеевич уже обращался к обступившим его офицерам и солдатам. – Думаю, надо не просто стрелковую и тактическую подготовку среди молодёжи налаживать, но и постепенно разрешать продажу оружия, тех же пистолетов. Для начала – только после 21 года, лицам, отслужившим в армии, прошедшим подготовку и сдавшим экзамен на владение оружием. Экзамен там серьёзный, с мандатной и медицинской комиссией, с проверкой насчёт пьянства и психического здоровья. Что скажете, товарищи?

                Один из солдат неопределённо пожал плечами:

                – Да наигрались мы уже, за два-то года, откровенно сказать. Когда три раза в неделю на стрельбище гоняют, тут уже от этой стрельбы воротить начинает. Не, разрешить стоит, тем более – на таких условиях. Кому надо – тот купит. Я, скажем, не стану.

                – А вот я бы вот такой «парабеллум» с длинным стволом купил бы, – сказал другой солдат, показывая на стенд. – На сусликов охотиться. Мать письмо прислала, пишет, суслики одолели, посевы изводят, зерно жрут.

                – У нас в Союзе сейчас примерно 210 миллионов населения, – на ходу прикинул Гречко. – Допустим, владеть оружием из них может четверть. Половину от этой четверти отсеет мандатная комиссия, как политически неблагонадёжных или любителей выпить. Пусть даже больше половины. Так или иначе получается около 20 миллионов человек активного резерва. Неплохо, пожалуй.

                Другие слушатели тоже включились в разговор, высказывались по-разному, и «за» и «против», но большинство сходилось на том, что продажа оружия будет, скорее, полезной, чем вредной.

                Вскоре после возвращения из отпуска, в конце августа 1960 г Хрущёв провёл через Верховный Совет СССР закон «О порядке приобретения короткоствольного оружия», уточнивший процедуру покупки и регистрации пистолетов и револьверов. Теперь можно было не только легализовать трофейный или найденный на месте боёв пистолет, но и совершенно законно приобрести новый, либо снятый со складского хранения ПМ, револьвер Нагана, или ТТ. Был также разрешён ввоз импортного оружия, в основном это были пистолеты производства ГДР, Венгрии и Чехословакии, а также патроны к ним. Для их покупки требовалось предъявить удостоверение, выдаваемое после обучения и экзамена в ДОСААФ. Хранение боеприпасов и оружия лицами, не имевшими разрешений и удостоверений, по-прежнему считалось незаконным (АИ).

                Для получения разрешения, помимо прохождения медицинской комиссии и обучения, требовалась характеристика профкома предприятия и справка мандатной комиссии, отсекавшей лиц, имеющих мотивы для недовольства, например, репрессированных или уголовников в числе ближайших родственников.