– Что-то не так, мадам? – спросил, наконец, Никита Сергеевич.

   – Да… – Вирджиния озадаченно пыталась сформулировать проблему. – Откуда столько людей? В городе пустые улицы, а здесь – Вавилонское столпотворение!

   – Все едут с работы, час пик, – ухмыляясь, пояснил Хрущёв. – Метрополитен – основная транспортная система в городе.

   – Не понимаю… А как они ездят за покупками? На улицах совсем мало людей.

   – Им не надо ездить за покупками, люди всё могут купить по дороге с работы до дома. Магазины шаговой доступности есть в каждом микрорайоне или квартале, если это район старой застройки, – подсказал Шевченко. – Сейчас у нас появились большие магазины, вроде ваших супермаркетов, но туда люди чаще ездят по выходным, закупаясь продуктами на всю неделю.

   – Да, но как и когда подвозят товары? – спросил Хайнлайн. – По ночам?

   – Нет, в течение рабочего дня. Основной поток покупателей в рабочие дни идёт после 16 часов. В 15.30 – 15.45 заканчиваются первые смены на заводах, рабочие едут домой, по дороге заходят в магазины. Два раза в день – рано утром и от 16.00 до 17.00 подвозят только свежий хлеб. Многие любят, чтобы хлеб был совсем свежий, хотя сейчас проще хранить его в полиэтиленовом пакете в холодильнике. Но это не всем нравится.

   – Это всё – рабочие? – удивился американец, оглядывая забитую людьми станцию.

   – Да, рабочие с нескольких заводов.

   Люди вокруг, узнав Хрущёва, удивленно здоровались, и проходили мимо, продолжая оглядываться. С грохотом подошёл поезд, и толпа внесла их внутрь. Было тесно, но вентиляция на станции работала на полную мощность, а в поезде при движении через воздухозаборники попадало столько воздуха, что в вагоне ощущался ветер. Разговаривать во время движения было почти невозможно – слишком шумно.

   Из поезда вывалились слегка помятые. На пересадке Хайнлайн с женой восхищённо вертели головами – интерьеры станций Московского метрополитена неизменно вызывали восхищение у большинства иностранцев. Людей вокруг было много, все с удивлением здоровались с Никитой Сергеевичем, явно не ожидая встретить его в метро, да ещё в час пик.

   – Дорогая, мы с тобой явно что-то не учли в наших расчётах, – признал писатель. – Хотя я до сих пор не понимаю, как при таком количестве населения в городе целый день могут быть пустые улицы и мизерное количество транспорта?

   Вирджиния, встретив вопросительный взгляд Хрущёва, перевела.

   – Очень просто, – пояснил Никита Сергеевич. – Маршруты городского транспорта хорошо оптимизированы. Рабочих утром везут транспортом от жилого района до проходной завода, вечером – обратно. Все нужные магазины, школа, детский сад, почта, отделение банка, библиотека и другие учреждения – в шаговой доступности.

   Безработицы при социализме не бывает, поэтому днём по улицам никто не шатается, разве что командировочные. Школьники – в школе, студенты тоже на учёбе. На выходных весной и летом народ разъезжается из города на дачные участки или просто на природу.

   – То есть, ночной жизни у вас вообще нет? – спросила Вирджиния.

   – Так если рабочему утром к 7 часам на работу, к станку – какая тут ночная жизнь? – усмехнулся Шевченко. – Ночью спать надо. Рабочие начинают трудовой день в 7.00, инженеры – в 8.00-8.30, учреждения – в 9.00. А ведь до работы ещё надо доехать. Это у вас там безработные целыми днями бегают, ищут работу, а у нас трудоустройство гарантировано Конституцией.

   Есть вечерние сеансы в кинотеатрах, концерты, рестораны работают примерно до полуночи, но такого круглосуточного брожения, как на Западе, разумеется, нет.

   На выходе из метро у Андрея Степановича Шевченко вдруг запищал в кармане мобильный телефон – сел аккумулятор. Шевченко, извинившись, подошёл к стоящему в вестибюле торговому автомату, опустил в щель 10 копеек и разряженный аккумулятор, и тут же получил на обмен заряженный. Вся процедура заняла секунды. Американцы вначале даже не поняли, что происходит.

   – Никель-металлгидридные аккумуляторы надо разряжать до конца, чтобы дольше служили, – пояснил Шевченко, устанавливая новый аккумулятор в телефон. – Поэтому в городах сейчас начали ставить вот такие автоматы, которые принимают разряженные аккумуляторы и за минимальную плату выдают в обмен заряженные. Ну, и заряжают принятые аккумуляторы, конечно.

   – Заодно, как мне говорили, производится контроль аккумулятора. Если он уже старый и не держит заряд – он отправляется на утилизацию, – добавил Хрущёв. – То есть, владельцу телефона вообще не надо беспокоиться о состоянии аккумулятора.

   Хайнлайн, глядя на телефон в руках Андрея Степановича, что-то спросил. Его супруга перевела:

   – Муж спрашивает, а что это за приборчик вообще? Радиоприёмник?

   – Нет, это мобильный телефон, – ответил Шевченко.

   – Телефон? – повторил американец. – Phone? Mobile?

   – Ну да, телефон, – подтвердил Никита Сергеевич. – Вы на нашей выставке в Нью-Йорке в прошлом году не были? Мы там среди прочего показывали мобильные телефоны. И в ваших газетах об этом много писали. Вы что, газет не читаете?

   – В газетах мы об этом читали, – ответил Хайнлайн. – Но не поверили. Что значит – мобильный телефон? Говорить по телефону, стоя прямо на улице? Чушь, такого не может быть! Помню, нас тогда это очень сильно возмутило – в американских газетах – и вдруг такая беспардонная красная пропаганда. У нас в Америке таких телефонов нет даже у миллионеров! Их ещё просто не изобрели! Откуда такой телефон мог взяться у красных?

   (Об истории советской мобильной связи 1957-60 гг – фильм «Загадка ЛК-1» http://filmodok.ru/publ/tv_peredachi/istorija/zagadka_lk_1_2015/48-1-0-11342)

   Хрущёв расхохотался:

   – А телевидение у вас откуда взялось? Зворыкин и Сарнов – оба русские эмигранты.

   – Да, но они – образованные люди, получившие образование ещё до вашей ужасной революции!

   – Так после революции у нас образование стало доступно всем, бесплатно, от этого грамотных инженеров стало только больше! – засмеялся Никита Сергеевич. – Да что мы спорим, Андрей Степаныч, дайте ему телефон, пусть сам позвонит куда-нибудь, хоть в своё американское посольство, хоть ещё куда.

   Шевченко с готовностью протянул Хайнлайну телефон.

   – Надо выдвинуть антенну, – он уцепился ногтями за шарик телескопической антенны и вытянул её из телефона. Американец достал из бумажника визитку, набрал номер, с непривычки путаясь в кнопочном наборе.

   – Теперь нажмите «Вызов», – подсказал Андрей Степанович, показывая на кнопку.

   Писатель нажал кнопку с символом телефонной трубки, поднёс аппарат к уху. Послышался громкий, ясно слышимый даже стоящим рядом людям, долгий телефонный гудок. Ещё один, затем голос произнёс по-русски, с американским акцентом:

   – Посольство Соединённых Штатов Америки. Чем могу помочь?

   На Хайнлайна было жалко смотреть. Он на глазах съёжился, как воздушный шарик, из которого вышел воздух, и молча протянул телефон обратно.

   – И давно у вас появилась такая связь? – спросила Вирджиния.

   – Первые опыты с радиотелефонной связью были ещё в 1947-м, но тогда, сразу после войны, было не до того, – рассказал Хрущёв. – В 1957-м появился опытный образец, коробка весом килограмма три, я с него звонил с ВДНХ домой, супруге, она не поверила. У него был диск, как у проводного телефона, и подключалась обычная трубка с проводом. В 1959-м началось развёртывание инфраструктуры связи, установка первых автоматических телефонных ретрансляторов и освоение серийного производства модели ЛК-2. Она была побольше этой, с две пачки сигарет, тяжёлая, и тоже с диском. Её выпускали недолго, вскоре появилась модель ЛК-3, вот эта, маленькая, с кнопочками. Сейчас мобильная связь работает в крупных городах, В Москве, Ленинграде, и центрах экономических районов-комбинатов, бывших столицах союзных республик, городах-миллионниках.

   – Такой телефон, наверное, очень дорого стоит? Его могут позволить себе только очень высокооплачиваемые руководители?