У Челомея как раз был задел для этой работы – стратегическая крылатая ракета П-5, дальностью до 500 километров. Дальность была маленькая, в пять раз меньше, чем у перспективной «55Т», что разрабатывал Александр Яковлевич Березняк, но ракета Челомея уже стояла на вооружении, летала быстрее звука и несла боевую часть массой 800-1000 килограммов, против 500 килограммов у ракеты Березняка.
В рамках доработки на ракету, получившую обозначение П-5Д (индекс ГРАУ 4Д95), поставили допплеровский измеритель скорости и сноса, новую гироплатформу с более точными гироскопами, и радиовысотомер, излучающий вниз и вперёд-вниз, что позволяло организовать полёт в режиме огибания рельефа местности. Но основным дополнением, которое сделали специалисты Челомея по просьбе адмирала Кузнецова, была телевизионная головка самонаведения, позаимствованная ими с управляемых бомб «Кондор» и УБ-2Т «Чайка» (АИ частично, см. гл. 02-12). Кроме того, в телевизионную систему ввели дополнительные фильтры, которые позволяли телекамере «видеть» инфракрасное и ультрафиолетовое излучение. Это оказалось прорывом. Теперь можно было «пометить» наземную цель невидимым лучом лазера или инфракрасного прожектора, и ракета, надвинув на телекамеру по сигналу с носителя или с земли соответствующий фильтр, наводилась на отметку с невообразимой для 1960-го года точностью в 1-2 метра, в зависимости от типа и прибора подсветки.
Целеуказание предполагалось осуществлять при помощи передовых авианаводчиков, беспилотных аппаратов и аэростатов, оснащённых аппаратурой подсветки. Основным применением для П-5Д предполагались разного рода локальные конфликты и удары по особо важным целям.
Владимир Николаевич уже плотно работал по перспективным космическим темам. Заканчивались испытания маневрирующей боевой части для баллистических ракет. По решению Хрущёва совместно с отделом Тихонравова ОКБ-52 разрабатывало проект орбитальной станции. Совместно с ОКБ-23 Мясищева под общим руководством Бартини разрабатывалась двухступенчатая авиационно-космическая система для снабжения будущей орбитальной станции расходными материалами и доставки экипажей на орбиту. В этой системе Мясищев и Бартини делали первую ступень, а Челомей – вторую. Работа пока не продвинулась дальше постройки макетов и экспериментальных лётных аналогов. Наконец, была работа на дальнюю перспективу – ОКБ-52 разрабатывало атомно-импульсный планетолёт, советский аналог американского проекта «Орион».
Однако же Челомею очень хотелось заниматься космической тематикой «от и до», сделать не совместный, а свой собственный проект сложной космической системы, полностью «с нуля», где все компоненты были бы разработаны под его руководством. Его привлекала ещё не освоенная область управляемого полета в космосе – маневры, сближения космических аппаратов, облеты, стыковки и расстыковки.
Весь 1959 год в ОКБ-52 примеривались к новой тематике, составляли планы и технические предложения. И вот теперь Владимир Николаевич вместе с сыном Хрущёва Сергеем отправился в Крым, где отдыхал в санатории Никита Сергеевич. Первый секретарь любил обсуждать сложные перспективные проекты в спокойной обстановке, где не звонит ежеминутно телефон, и не отвлекают текущие проблемы, а такая возможность реально выдавалась только в отпуске. В Крыму правительственная дача, где отдыхал Хрущёв, располагалась возле Ялты, и там же рядом находился санаторий «Нижняя Ореанда», где проводили отпуск академики, главные конструкторы – т. е. представители научно-технической элиты страны. При необходимости обсудить важный проект они оформляли себе отпуск одновременно с отпуском Хрущёва, и договаривались через секретариат ЦК или через Шуйского о встрече. В этот раз, помимо Челомея, Никита Сергеевич пригласил на совещание министра авиапромышленности Дементьева, министра судостроительной промышленности Бутому, военно-морского министра адмирала Кузнецова, конструкторов Виктора Петровича Макеева, Павла Петровича Пустынцева, Сергея Никитича Ковалёва. Поскольку речь должна была идти о космических проектах, он пригласил и академика Келдыша. С Янгелем Хрущёв совещался летом 1959 года, когда заезжал на Южмаш, смотрел межконтинентальную ракету Р-16 перед началом её серийного выпуска.
В Крыму уже светило яркое южное солнце, погода была летняя, в горах цвели цветы. Контраст с заваленной грязным тающим снегом Москвой был разительный. В отпуске Никита Сергеевич принимал гостей на даче, как радушный хозяин. Для начала он повёл всех на прогулку, показал цветущие на склоне горы у дома вишни – предмет его особой гордости, за этими деревьями он в отпуске ухаживал собственноручно. Делами занялись после обеда, расположившись в комнате на первом этаже, выходившей окнами на веранду.
Вначале Челомей отчитался об успешной сдаче флоту крылатой противокорабельной ракеты П-6. Его доклад поддержал и дополнил Пустынцев – лодки, вооружавшиеся ракетами Челомея, проектировал он. Бутома доложил о ходе переоснащения противокорабельными и зенитными ракетами серии крейсеров проекта 68-бис, теперь они получали обозначения 70К и 70П. В качестве главного калибра на крейсеры тоже устанавливались противокорабельные ракеты П-6, по 10 штук в контейнерах побортно (по типу крейсера проекта 1164).
– Ракетами П-6 также оснащаются комплексы береговой обороны, – добавил Николай Герасимович Кузнецов. (В реальной истории комплекс «Редут» начали разрабатывать в августе 1960 г, и приняли на вооружение в 1966 г. Он оснащался ракетой П-35, являвшейся дальнейшим развитием П-6. В АИ для ракеты П-6 сразу предусматривалось применение с надводных кораблей и с берега. Схема применения http://rbase.new-factoria.ru/sites/default/files/missile/redut/p35_use.jpg)
– А как ваши ракеты будут преодолевать противовоздушную оборону соединения кораблей? – спросил Хрущёв.
– Ракеты запускаются залпом, сначала они идут высоко, но потом снижаются и подбираются к противнику, на малой высоте, прижавшись к самым гребням волн, – ответил Челомей. – Заметить их можно только в последний момент, за считанные секунды. Так что на организацию обороны у противника времени почти не останется. Конечно, какое-то количество нападающих машин собьют, но основная масса прорвется.
– Но ведь противник может повесить самолёт ДРЛО, вынести его далеко вперёд, почти на рубеж пуска ракет. С ним будет патруль истребителей, они и ракеты посбивают, да и саму лодку могут атаковать, – возразил Хрущёв. – Надо уже сейчас думать о разработке противокорабельных систем, в которых эти недостатки будут учтены. Как там у вас идёт работа по теме «Лотос»?
Он перевёл взгляд с Челомея на Макеева и обратно. Под названием «Лотос» была зашифрована разработка разделяющейся головной части с гиперзвуковыми маневрирующими боевыми блоками индивидуального наведения, для макеевской «лодочной» твердотопливной ракеты 3М23 (аналог «Трайдент-1», разрабатывается в АИ вместо линейки Р-21, Р-27, Р-29, см. гл. 04-17). Эти блоки предполагалось использовать для поражения американских авианосцев. Работа была большая, сложная, рассчитанная на перспективу.
– У нас пока идёт теоретическая часть, – ответил Челомей. – Гиперзвуковой полёт пока не изучен достаточно хорошо, сейчас мы отрабатываем полёт макетов боевых блоков, разгоняя их связками твердотопливных ускорителей.
– Наша задача сейчас, – добавил Макеев, – как можно скорее сдать ракету в обычном баллистическом варианте, в составе комплекса, вместе с лодкой, поэтому никаких натурных испытаний по теме «Лотос» до сдачи первой лодки флоту мы не проводим. Только отработка ракет и лодочных систем.
– Достройка лодки-носителя идёт по плану, осенью будем передавать её флоту. Планируем сдачу в ноябре, если не будет каких-либо осложнений с промышленностью. Но пока всё идёт по графику, – закончил конструктор подводной лодки Сергей Никитич Ковалёв.
– Понятно, – медленно кивнул Первый секретарь. – Считаю, это правильно. Сначала доведём до конца главное дело, потом будем надстраивать его дополнениями.