— Фрося, мне, право, не ловко, но не осуждайте меня, пожалуйста, за то, что ваш сын проявил ко мне свою благосклонность.

Видит бог, я противилась этому, как только могла, но он очень настойчивый молодой человек и, поверьте мне, в его и моём поведении не было ничего предосудительного.

Он вчера уехал, обещая мне на прощание золотые горы и невероятное совместное будущее, но я ведь уже не наивная юная дурочка, которой была до своего первого замужества.

Я вас умоляю, не корите меня за то, что так сложилось после вашего юбилейного вечера в ресторане, можете мне поверить, что я не тешу себя большими надеждами, понимая, какая между мной и вашим сыном лежит непреодолимая пропасть, ваши материнские чувства мне тоже хорошо понятны, и я не буду вас никогда осуждать за неприятие наших с Сёмой отношений.

Что вы думаете, я не понимаю какая между нами разница — я была уже замужем, у меня двое деток, я его на три года старше, у него высшее образование и блестящая научная карьера, а у меня швейное училище и паровоз, который мне тянуть и тянуть и только, возможно, благодаря вам, смогу его немножко легче двигать дальше.

— Танюха, всё сказала или тебе необходимо до конца выговориться?

Не думаю, что нам с тобой стоит обсуждать эту тему, моим мнением Семён вряд ли в этот раз воспользуется, а если ты сейчас прикроешь рот, то будет очень вовремя, ты, что не слышишь голоса наших работников, а нам с тобой совершенно не нужно выносить мусор из избы на глаза любопытных зрителей.

Подай мне, пожалуйста, сумку с заказом, и я её тихонько отнесу Науму.

А тему, что подняла ты, пока закроем, может быть ей не будет продолжение, так для чего зря сотрясать воздух.

И наклонившись к уху:

— Чуть позже расскажу о нашем гешефте, и пока пусть тебя занимают больше мысли об этом, а время всё расставит по своим местам.

Через какое-то время, после того, как Фрося отнесла сумку закройщику, в их дверь засунул голову Наум Иванович:

— Ефросинья, оторвись от этой не благодарной работы, нас срочно вызывает к себе товарищ Карпека.

А затем, повернувшись к Тане:

— Девушка, ты чудо, в обед встретимся в кабинете у Валерия Ивановича, пока красотка, жаль, что у меня жена ревнивая и следит за мной, как доцент из «Джентльменов удачи», иначе бы точно закрутил с тобой роман, Ефросинья ведь мне не по зубам.

Фрося хлопнула по плечу старого зубоскала и отправилась с ним в кабинет к заведующему.

Не успели они ещё переступить порог, как начальник скомандовал:

— Наумчик, закрой дверь, пожалуйста, на ключ и приступим.

Фрося, будь добра, намерь на себя это пальтишко, знаю, что оно тебе маловато, но другой модели под рукой пока нет, а с Таней разговор состоится попозже.

Ну, что Наум, скажешь?

Фрося стояла посреди кабинета, накинув на плечи вкусно пахнущее кожей пальто, а вокруг неё суетились мужчины, ощупывая, обглаживая и похлопывая её со всех сторон.

— Мужики, вы пальто смотрите или меня оцениваете, скажите, наконец, хоть одно слово?

— Фросенька, мы скажем, скажем, а вначале ты скажи, как себя в нём чувствуешь, это самое важное, а мелочи Наум поправит, а может быть и не надо будет, пусть какое-то время отвисится.

Что скажешь Наум, работу принимаем?

— Валерочка, у меня со своей стороны претензий нет, швы ровные, подстёжка сидит, как влитая, клёпки вставлены аккуратненько, сделано в Италии и только, Ефросинья, как лежит на плечах и дай последнюю оценку, как женщина, которая знает толк в хороших вещах.

— Ребята, вещь шикарная, жаль не мой размер, а иначе попробовала бы отвоевать этот заказ для себя.

Я шучу, Валера мне кажется, что тебе не будет стыдно перед заказчиком, можем потихоньку налаживать выпуск таких польтишек.

— Фросенька, февраль ведь уже в разгаре, сезон заканчивается, да и кожи у меня нет достаточно в наличии.

Есть у меня, правда, другая задумка, сработать штуки три-четыре кожаных куртки по типу лётчицких, у мотоциклистов они в большой цене, а среди них есть весьма состоятельные ребята. Что думаете?

— Валерочка, я пошустрю по журнальчикам выкройки, но неплохо было бы для меня подержать такую штуковину в руках, тогда бы я сам выдал закрой получше типового.

— Всё Иванович, ты свободен, жди заказа, а я ещё минутку пошепчусь с Фросей, ладушки…

— Ещё бы, я не потопал работать, ведь сапожки срочно нужно кроить.

И Наум Иванович заговорчески подмигнул заведующему.

Не успела за ним закрыться дверь, как Карпека приступил к делу:

— Фрося, можешь Таню похвалить и выдай ей второй полтинник, а сама ноги в руки и смотайся по этим трём адресочкам, мои коллеги там предупреждены, рассчитаюсь с ними чуть позже сам.

Вот тебе, мешок, скинешь все сапожки в него кучей, коробки сильно кидаются в глаза.

В среду, если тебя это сильно не напряжёт, будь добра подъехать на аэродром.

Там встретишься с моим заказчиком и передашь ему этот мешок с товаром, остальное тебя не касается.

— Валера, а кому такая дрянь нужна, в Москве то не больно наши чудо-сапожки котируются.

— Фрося, я на этом сильно не зацикливаюсь, знаю, что он летает на Мурманск, а там с обувью полная задница, вот и воспользуемся не расторопностью государства, обуем страждущий народ севера.

Фрося забрала листок с написанными на нём адресами и именами и вернулась на своё рабочее место.

Подойдя к Татьяне, обняла её за плечи и прошептала:

— Танюха, всё в порядке, заказ принят на пять баллов, держи обещанную вторую половину заработка и жди новых заказов, скоро поступят.

— Ой, Фрося, даже не представляете, что вы для меня делаете, у меня нет подходящих слов, чтобы выразить вам свою благодарность.

— Самое лучшее поменьше на эту тему распространяться.

Запомни, мы в тебе нуждаемся не меньше, чем ты в нас, поэтому тема закрыта.

Ты тут постарайся справиться без меня, а я поехала по делам.

В среду ближе к обеду Фрося уселась в свою машину и поехала в сторону аэропорта, где должен был встретить её с мешком сапог заказчик и знакомый Валерия Ивановича.

Боясь опоздать, она прибыла на пол часа раньше и решила прогуляться возле находящихся поблизости от аэропорта ларьков.

Возле одного из них дородная женщина в белом переднике одетым на тужурку, продавала вкусно пахнущие на морозе горячие пирожки с мясом.

Фрося почувствовала, что рот, наполняется слюной, и она тут же купила пяток хрустящих пирожков и принялась их с аппетитом поедать.

Она откусила сразу почти половину обжигающего губы лакомства, как вдруг услышала с боку насмешливый голос:

— Ах, как вкусно! Не поделишься барышня, обедом?

Фрося от неожиданности подавилась и закашлялась, глядя на высокого мужчину в лётчицкой куртке и зимней шапке с кокардой.

Она сразу догадалась, что это и есть тот лётчик, с которым ей предстояло встретиться.

Мужчина легонька постучал её по спине.

— Простите меня, пожалуйста, что так коряво пошутил.

Я уже несколько минут наблюдаю за вами, вы полностью подходите под описание Валеры. Не ошибаюсь, Фрося?!

Не то вопросительно, не то утверждающе обратился лётчик к пришедшей уже в себя женщине.

— Фрося, Фрося.

И она со смехом протянула летчику пирожок:

— Шутка принимается, а пирожки и впрямь вкусные, угощайтесь.

Мужчина не стал церемониться, принял от Фроси угощение и в два укуса справился с ним.

— Мы могли бы и в кафе зайти, немного погреться, что-нибудь перекусить и попить горяченького, заодно и поболтать для лучшего знакомства.

Как на счёт моего предложения?

— Принимается, но только в том случае, если поможете мне справиться с пирожками.

И Фрося даже толком не познакомившись с мужчиной, отправилась с ним во внутрь здания аэропорта, где находилось предполагаемое кафе.

Глава 17

Фрося в сопровождении своего нового знакомого, статного и красивого лётчика вошла в здание аэропорта.