— Фрось, исповедуюсь тебе, как батюшке — после ресторана заехали к Галке, под шоколадочку распили бутылочку шампанского и я, как настоящий хороший семьянин на такси отправился к себе домой.

У моей кобры, слава богу, отнялся язык и яд лился только из разъярённых глаз.

С утра мне позвонили ребята, и я без особых эксцессов, отправился расписать пулечку.

О, честно скажу, там было не столько выпито, сколько накурено, но игра была хорошая.

Ночью после игры завалился к Галке, всю ночь с ней киряли и кувыркались, утром приполз домой отсыпаться, но не тут то было.

В полдень моя благоверная растолкала меня и потащила к своей родне на какой-то День рождения, и я там на свежие дрожжи опять наклюкался, как последняя свинья.

Он пьяно засмеялся.

— Фрось, ты видела пьяных свиней?

И задав этот риторический вопрос, продолжил смеяться.

— Ну, и сегодня меня всего трусит, вот сейчас накачу ещё пятьдесят граммчиков и можно приступать к работе.

Он достал из своего тайника бутылку, ливанул, не примериваясь в чашку изрядную порцию водки, и громко глотая, с наслаждением выпил.

Отхакался, закусил долькой апельсина и только тогда поднял глаза на Фросю.

— Ну, с чем пожаловала, вряд ли спрашивать про моё здоровье, которое, как ты видела, я успешно поправил.

— Валера, не жалеешь ты своё здоровье, но я тебе не судья, просто сердце кровью обливается, глядя, как ты мечешься между своих двух баб, а годы уходят, посмотри на себя, весь уже дёргаешься.

— Фросенька, сейчас расплачусь, так жалостливо ты на меня смотришь, как будто стоишь у постели безнадёжно больного.

Если по делу, то выкладывай, если воспитывать, то приходи в обед.

Фрося поняла, что уже перегнула со своими нравоучениями, явно стареет, всё брюзжит и брюзжит.

— Валера, наша Танюха, оказывается рукастая девчонка, помнишь, ты меня спрашивал про хорошую швею, умеющую справляться с кожей и держать язык за зубами.

Так вот, я с ней тихонько поговорила, у неё дома есть старый Зингер, денежек у неё нет, а желания их заработать навалом.

— Ба, отличная новость, ищем в поле, а цветы растут под ногами.

Фрось, у меня появился надёжный источник в одном толковом местечке и в загашнике скопилось много хорошей кожи, а курточки сейчас очень даже в цене, а если она ещё сподобится польтишко сфарганить по типу финского, вот смотри картинку, то на нём можно сразу же слупить хорошую капусту.

Представляешь, каждый из нас четверых по стольнику отхватит!

— Кто это четверо?

— Естественно, я и ты, Таня и наш закройщик Наум Иванович, больше об этом ни одна собака не должна знать.

— А, я в этом деле с какого боку?

— Фросенька, не валяй мне дурака, есть у меня ещё одна зацепка, тут я намедни с одним северным лётчиком пульку расписывал, а в перерыве мы с ним легонько пошептались, и знаешь, хороший наклёвывается гешефт.

— Валерочка, ты же знаешь, как я от всех этих гешефтов сейчас стараюсь держаться подальше, забыл, сколько выпало на мою долю неприятностей после отъезда Марка.

— Оставь подруга, эти разговоры для слабонервных, нам давно уже надо с тобой поменять наши раздолбанные жигули, на новенькие, а их сейчас и за десятку штук не надыбаешь.

Что скажешь, по рукам?

— По рукам, по рукам, побегу работать и сообщить Танюхе про халтуру, а про мой отъезд в гости к дочери поговорим попозже, но знай, мне нужен будет долгосрочный отпуск на свой счёт.

— Фросенька, лапочка, с таким начальником, как я, у тебя никогда не будет никаких проблем.

Фрося выскользнула из кабинета, язык у заведующего сапожной мастерской заплетался уже не на шутку.

Глава 13

Фрося после разговора с Карпекой заняла своё место возле окошка на выдаче и приёме обуви, и они вместе с Таней быстро согнали, собравшуюся в её отсутствие, очередь.

Молодая женщина поднялась и хотела пойти раздать сапожникам новые заказы, но Фрося придержала Таню и усадила на место.

— Танюха, глянь на эту картинку.

Она развернула захваченный в кабинете у Валерия Ивановича глянцевый журнал.

— Смогёшь такое сработать на своей машинке?

Таня внимательно вгляделась на фотографию женщины, облачённой в элегантное кожаное пальто.

— А, мне самой придётся кроить?

— Нет, этим займётся Наум Иванович, твоё дело сшить, но чтобы строчка была ровная и красивая, чтобы нигде не тянуло и не морщилось, короче говоря, ты должна слепить товар похожий на оригинальный. Возьмёшься?

— Ефросинья Станиславовна, посмотрите, тут клёпки на карманах и воротнике тоже есть.

Как с этим быть?

— Танюха ты, наверное, забыла, о чём мы с тобой договорились, что обращаться будешь ко мне запросто, это раз, а второе, после обеда зайдёшь к Карпеке, он уже предупреждён о тебе, и получишь от него дальнейшие инструкции.

Будешь умницей, не лениться и плотно держать язык за зубами, в месяц пару сот к своей зарплате добавишь.

— Фрося, простите, мне не ловко к вам так обращаться, но я постараюсь привыкнуть, а, что на счёт этих клёпок…

— Танюха, поменьше вопросов и вообще больше помалкивай, и старайся в основном слушать, клёпки эти не твоя забота, Валерий Иванович тебе всё объяснит, кроме нас четверых, включая Наума Ивановича, ни одна живая душа не должна знать о нашем гешефте, если не хочешь обездолить своих деток.

Таня побледнела.

— Я понимаю, во что ввязываюсь, не совсем ведь дура, а можно мне этот журнальчик домой взять и как следует разглядеть оригинал.

— Бери, бери, у Валеры на столе я видела ещё парочку таких журналов.

В конце обеденного перерыва женщины зашли в кабинет начальника, который в это время с кем-то громко разговаривал по телефону на высоких нотах.

При виде своих посетителей, он ещё немного послушал, указывая женщинам на свободные стулья, и вдруг выпалил:

— А, пошла ты на хер, я на работе, засунь ты свои угрозы себе в задницу!

И с грохотом опустил трубку на рычаг.

Несколько секунд тяжело подышал и мотнул головой.

— Ну, давайте побыстрей выкладывайте с чем пришли, мне ещё надо на склад смотаться и кое с кем встретиться.

— Валерий Иванович, мы не на посиделки пришли и замечу, во время своего обеденного перерыва.

— Ну, и…?

Фрося не стала злить и так рассерженного Карпеку, по всей видимости, неприятным разговором с женой, улыбнулась и понизила голос:

— Валера, Таня готова взяться за эту работу, только у неё есть к тебе несколько вопросов технического плана.

Вы с ней решайте, а я пойду открывать окошко, время обеда вышло.

И с этими словами она покинула кабинет, оставив испуганную молодую женщину наедине с суровым начальником.

От Валерия Ивановича Таня вернулась вся раскрасневшаяся от волнения, обняла Фросю сзади за плечи и шепнула на ухо:

— Станиславовна, большое спасибо, я всё сделаю, чтобы вас не подвести.

Фрося отмахнулась.

— Себя не подведи.

До пятницы дни потекли в обычном ритме, не считая только того, что в один из дней в обеденный перерыв Фрося с Таней съездили на АТС, где пришлось немного подсуетиться, воспользовавшись старыми связями Карпеки, и неизменной взяткой, после чего там пообещали, что в течение десяти дней телефон будет установлен и даже не параллельный.

Андрей укатил в Питер, а Семён каждый вечер брал у матери ключи от машины и уезжал, не ставя ту в известность, куда и зачем отправляется, но неизменно к ночи возвращался домой.

К чести младшего сына он выполнил своё обещание и в среду сходил с матерью на концерт в огромный зал в олимпийском центре в Измайлово, где они насладились выступлениями ведущих советских эстрадных артистов.

В пятницу Валерий Иванович с самого утра предупредил Фросю, чтобы они с Таней в обеденный перерыв зашли к нему в кабинет.

Кроме них там присутствовал также Наум Иванович.

Заведующий мастерской попросил Фросю поплотней прикрыть дверь и оглядел своих компаньонов.