Труба дымит, значит, тётя Аглая дома.

— Сынок, занеси мой чемодан, пожалуйста, а я побегу, хочу быстрей обнять мою несчастную подругу.

Фрося уверенно толкнула знакомую дверь.

Она легко поддалась и в нос шибануло кислятиной давно не убираемого помещения и не очень свежей еды.

За неубранным столом, заставленным тарелками с остатками былого застолья и початой бутылки водки, сидела со стаканом в руке одинокая Аглая.

Фрося застыла на пороге, не сводя взгляда с убитой горем женщины.

Та медленно оглянулась:

— Ааа, подружка, привет, привет, проходи, присядь, помянём моего Коленьку, он же к тебе очень хорошо относился.

Фрося подошла к Аглае, обняла её за плечи и поцеловала в щёку.

От той пахло не свежим бельём и жутким перегаром.

— Аглашка, ты ему этим поможешь, топя себя на дне рюмки?

Женщина с опухшим от плача и водки лицом, опустила голову на руки и всхлипнула:

— Я ему уже ни чем не помогу и мне тоже никто уже не поможет, жизнь кончилась.

— Прекрати ты, в самом деле, а то врежу по заднице, лучше скажи, где твои девчонки и другой люд, почему ты одна?

— Фросенька, вчера было девять дней, как похоронили мужиков — Колю с Васей, земля им пухом, кому они мешали, кому насолили, жили себе и людям на радость, обходясь малым: работали, рыбачили, охотились, по выходным и праздникам лишь выпивая, найди ещё таких мужиков в наших краях.

Аглая схватилась двумя руками за всклокоченные засаленные волосы и закачалась, утробно подвывая:

— Горе моё горюшко, осталась я одна, совершенно одна, некого ждать с работы, не за кем ухаживать, не с кем браниться и ласкаться, горемычная моя судьбинушка…

Во время этих стенаний убитой горем женщины, в дом с чемоданом матери и со своей дорожной сумкой вошёл Андрей и сразу же оценил обстановку.

Он подошёл к пьяной, убитой горем женщине, поднял её на ноги и прижал к груди:

— Ну-ну, тётенька Аглая, беде твоей уже не поможешь, ты ведь знаешь, как я любил дядю Колю, что он для меня значил в этой жизни, ведь после моего папы, это был главный мужчина, который поддерживал меня в трудные моменты жизни, и во многом благодаря ему, я полюбил навечно тайгу.

И, тут Аглая зарыдала:

— Андрюшенька, эта подлючая тайга его сгубила, а вместе с ним и меня.

— Тётенька, тётенька, не тайга его сгубила, а жестокие люди, а таких и в городах хватает.

Аглая громко икнула и вытерла с лица слёзы тыльной стороной ладони.

— Садись Андрейка за стол и мать усади, а то стоит посреди хаты, как не родная, давайте помянём моего Коленьку, вчера было девять дней, как предали земле тела мужиков, а до этого они почти месяц провалялись убиенными в тайге, замёрзшие и засыпанные снегом, хорошо ещё дикие звери не растащили.

Пока Андрей успокаивал и выслушивал Аглаю, Фрося не переодеваясь, вытащила всю грязную посуду на кухню, поставила греться бачок с водой, и принесла им три чистые тарелки и рюмки.

Андрей разлил водку, поднял свою рюмку и несколько секунд помолчал, в глазах его блестели слёзы:

— Светлая память хорошему человеку, мы сохраним о нём тепло в своих сердцах до последнего дыхания.

Они не чокаясь выпили и захрустели солёным огурцом.

После третьей рюмки Андрей поднялся.

— Мам, ты тут похозяйничай, как ты умеешь, а я пойду, пройдусь по посёлку, зайду в дом к Василию Митрофановичу, надо мне обязательно его помянуть в кругу близких, может быть Петьку застану, надо пораспрошать у людей о произошедшем.

Андрей ушёл, а Фрося подступила к Аглае, которая сидела на своём стуле, уронив голову на руки, лежащие на столе:

— Подружка, миленькая, пойдём, я тебе помогу раздеться и уложу в кровать.

Тебе надо обязательно поспать, а я пока натоплю баньку, натаскаю водички и немного здесь приберусь.

Ты поспишь, мы потом с тобой попаримся, я ведь тоже после долгой дороги, негоже нам вонять, как вёдра с отбросами.

— Фроська, а какая уже разница, кто меня теперь будет нюхать.

— Аглашенька, сегодня не будем об этом, идём, идём моя хорошая, не забывай, я тоже когда-то хоронила любимого мужика.

С этими словами она увела совсем опьяневшую подругу в спальню, уложила на кровать, раздела до нижнего белья и накрыла одеялом:

— Поспи, поспи моя дорогая, сон для тебя сейчас будет лучшим лекарством, а я пока посижу рядом.

Фрося сидела возле вздрагивающей от плача подруги и гладила её по плечам, и та, постепенно успокоилась и заснула.

Фрося скинула с себя городские одежды, нашла какие-то шаровары и футболку и работа закипела.

Часа через три, когда сумрак полностью опустился на Таёжный и Андрей вернулся в дом к Аглае, там уже был относительный порядок — полы и посуда вымыты, мебель и тарелки расставлены по своим местам, а по дому распространялся запах куриного бульона.

Андрей огляделся и присвистнул:

— О, мамань, ты хорошо размялась после долгого сиденья в дороге, а я бы сейчас твоего бульончика с удовольствием похлебал бы, а то поминать поминал, а закусывал слабо.

— Присаживайся, сейчас налью.

Надеюсь, пить мы с тобой уже не будем, этим мужиков с того света не вернёшь, а ты пока тебя совсем не развезло, расскажешь, что выяснил.

— Мамунь, а добавить, собственно говоря, к сказанному тётей Аглаей особенно нечего, только детали.

Зарубили их топорами, похоже, спящими возле костра, забрали ружья, раздели и разули, а затем сбросили в какой-то овражек, где их и занесло снегом.

А, тут, вначале апреля снежок стал оседать и пробегавший мимо на лыжах абориген нечаянно заметил убегающего из овражка зверя, заглянул туда, и увидел обглоданную торчащую ногу человека, вот и вся история.

— А кто их?

— Мамань, ведь это тайга, а в ней всякого бандитского люда хватает, готового за провиант, оружие и одёжку сгубить неповинные души.

Глава 25

Андрей нахлебавшись досыта куриным бульоном, буквально осоловел и, махнув матери рукой, чтоб его не окликала, ушёл в некогда детскую комнату, и закрыл за собой дверь.

Фрося осталась одна.

Да, баньку придётся отложить на утро, ни одной же ей мыться.

Ничего, утречком добавит поленьев и котёл загудит быстро, а Аглашка пусть поспит, ей это сейчас необходимо больше всего на свете.

Надо как-то выводить подругу из состояния глубокого горя, иначе она себя окончательно сгубит, пьянка ещё никого до добра не доводила.

Как это сделать, она пока не имела никакого понятия.

Ладно, что тут высиживать, ведь тоже малость выпила, а перед этим была такая тяжёлая изнуряющая дорога.

Она решила посмотреть времянку, в которой прожила почти целый год.

Боже мой, уже прошло после этого восемнадцать лет.

Она несколько раз наезжала в Таёжный к Аглае, но спала только в бывшей детской, где сейчас расположился Андрей.

Фрося вспомнила, как посвятила в свой план с мехами Аглаю и та сразу же с удовольствием откликнулась.

Ведь они с ней так ловко занялись добычей и сбытом пушнины, что это помогло подруге выстроить кооператив в Москве для Лидочки, и, скорей всего, и Наташе немало деньжат перепало.

О себе только Аглая никогда не задумывалась, ведь им с Колей, действительно, здесь для жизни всего вполне хватало.

В принципе, с отъездом Марка, придётся тоже пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Ей тоже мало, что в наступившей спокойной жизни теперь понадобится.

Денег и драгоценностей, что она скопила и приобрела, наверное, хватит до конца жизни и ещё детям останется.

И куда ей теперь особо тратиться?!

Сёмка, вот, хочет мотоцикл, так исполнится ему восемнадцать и купит она, эту Яву, а можно и раньше, пусть гоняет, лишь бы с умом.

Нельзя сказать, что она не задумывалась о том, как живёт в основном советский народ, перебивающийся от получки до получки, не имеющий и сотой части из её возможностей, жить в своё удовольствие, не думая о завтрашнем дне.

А, вот, теперь и она задумалась, но не потому, что на неё свалилась нужда, а потому, что над её головой повис меч правосудия.