- Слава богу! - Дон Толедано машинально присел десять раз подряд. - Все, ребята, по коням! Двадцать минут до старта.

- Босс! - Франциско спрыгнул с тренажера и на полусогнутых ногах подбежал к дону. - А как же я?

- А разве твоя команда не погибла? Прости, Франциско, ничего не поделаешь. С одним стрелком...

- А если... А если кого-нибудь? - сложил руки в молитвенном жесте Франциско.

Дон Толедано нахмурился. Ему явно не понравилось, что его перебил подчиненный.

- Все "кого-нибудь" уже участвуют в других экипажах. Не хватайся за ниточки, Фриско. Недостойно.

- Но, босс! - Франциско принялся заламывать руки в истерике. - Это ведь...

- Знаю. И ничего не могу поделать. Держи вот. - Дон сунул ему в руку свой пистолет. - Стереги пленных. Окончен разговор.

Дон Толедано щелкнул пальцами, подавая знак своим людям, и вышел из зала, даже не взглянув на нас. Бойцы потянулись за ним. Хлопнула дверь, оставив нас в обществе Франциско. Помнится, я еще подумал, что от такого стража толку - чуть. Пожилой наркоман. Да Вероника, приди нужда, свернет его в бараний рог за секунду!

Наверное, Вероника и сама решила испытать силы. Она дернулась по направлению к Франциско, и пистолет тут же взлетел. Ствол, даже не подрагивая, нацелился в голову Вероники.

- А ну, села! - злым и каким-то безжизненным голосом велел Франциско. - Села, или башку снесу. Мне уже плевать, кто ты там и что ты. Это из-за тебя ребята погибли.

- Просто не нужно справлять нужду в неуставных местах, - не удержался я.

Вероника уже села, и пистолет перенацелился на меня.

- Умник, да? - скрипнул зубами Франциско. - Вот сейчас грохну всех троих, и класть я хотел на то, что с домом будет. Я и себя вальну. Мне терять нечего. Все - дерьмо. Жизнь кончена.

Он бестолково забормотал, присел на пол рядом с телевизором и обхватил голову руками.

Так вышло, что мы с Джеронимо сидели рядом, а Вероника - через три места от нас. И сокращать это расстояние никто не собирался. Лично я вообще не представлял, о чем сейчас говорить, особенно с Вероникой. Будь мы ближе (в духовном смысле), можно было бы плакать и целоваться. А так... В общем, я решил почитать книжку. Добрые толеданцы не стали отбирать у нас вещи, и я раскрыл мешок. Достал книгу, разорвал пакетик с сушеными грибами, съел один и предложил Джеронимо. Тот без колебаний сгреб целую пригоршню.

Франциско внимательно следил за нашими действиями, потом отвернулся и положил пистолет на пол.

- Знаете, чем мы сейчас займемся? - промурлыкал он, хлопая себя по карманам. - Мы будем употреблять наркотики. Да! Удолбаюсь в зюзю, и будь что будет. Бойню устрою, к чертям все!

Он вынул из кармана шприц, зажигалку... А потом я отвернулся и сконцентрировался на книге, бросив вполголоса:

- Наркотики - это плохо.

- Да ну? - рассмеялся Франциско. - Это почему же?

- Папа так сказал.

- А ты, значит, папенькин сынок?

- Угу...

Он еще что-то бубнил, но я уже не слушал.

На кожаной обложке книги серебром вытиснены буквы. "Краденое солнце, - прочитал я. - Корней Чуковский. Комментарии и дополнения - Августин Сантос".

Открыл первую страницу, и в глазах зарябило. Человек, работавший над книгой, явно не был приверженцем линейного метода мышления. Исходный текст тонул в надписях на русском и испанском, в колонках цифр, графиках и схемах. Я с трудом разобрал только строки про то, что "крокодил солнце в небе проглотил". И то лишь потому, что Августин многократно подчеркнул и обвел их.

На следующей странице я увидел крокодила. Тщательный, в трех проекциях чертеж механического, судя по всему, чудища, в разверстой пасти которого лежал шар. "Солнце", - гласила подпись.

Джеронимо что-то говорил, и я прислушался. Ах, ясно - опять сдался натиску демона недосыпа и поливает сестру помоями. Ничего нового - все те же беспочвенные обвинения в старости, жирности, уродливости.

Франциско, слушая, хихикал - должно быть, успел употребить наркотики.

- Ну, хватит! - подскочила Вероника и в гневе указала пальцем на Джеронимо. - Ты! В угол!

Я покосился на Джеронимо. Он побледнел, вытаращил глаза и даже забыл закрыть рот.

- Ты меня слышал, - нахмурилась Вероника. - Марш в угол, думать над своим поведением.

Джеронимо откашлялся, замотал головой.

- Я... Мне... Да мне четырнадцать лет! - воскликнул он, но в голосе уже слышалась обреченность.

- В угол, я сказала! - Вероника топнула ногой.

Понурившийся Джеронимо поплелся в дальний угол зала, провожаемый хихиканьем Франциско.

Снова стало тихо. Отказавшись от попыток разобраться в логике углового инцидента, я снова опустил взгляд в книгу. Однако сосредоточиться на чтении не получалось. Слишком уж беспорядочно выглядели потоки информации, обильно сдобренные не самыми талантливыми рисунками. Гигантские роботы, как из доисторического аниме, цитаты из библии, снова и снова - крокодил. На одном из рисунков в пасть ему летели три склянки с порядковыми номерами. На следующей странице обнаружилась карта с указанием, видимо, расположения этих склянок, которые здесь именовались АМ-1, АМ-2 и АМ-3. Пытаясь прочесть названия домов, в которых они вроде как должны храниться, я почувствовал, что засыпаю и торопливо схрумкал еще пару грибов. Ей богу, в качестве чипсов они совсем неплохи. Пивка бы еще... Тут я посмотрел на Веронику, но она лицезрела пол и не обратила на меня внимания.

Мы ждали.

Мы ждали солдат дона Альтомирано, которые положат конец всему, и даже не могли - или не хотели? - посмотреть друг другу в глаза и попрощаться.

Тишина давила. Я захлопнул книгу, от которой уже шла кругом голова, и спросил, обращаясь к ослабляющему жгут Франциско:

- А что за гонки, о которых говорил дон Толедано?

Жгут упал на пол. По лицу Франциско разлилась блаженная улыбка, и меня передернуло от отвращения.

- Гонки, - прошептал он. - Ты не поймешь. Это страшные гонки, пьянящие восторженной радостью. Это - адское безумие под грохот артиллерийских снарядов. Стремительные гонки на выживание. Полная концентрация, командная работа...

Франциско застонал, спрятал лицо в дрожащих ладонях.

- И вы хотели в них участвовать? - спросил я безо всякой задней мысли, просто пытаясь заполнить тишину. С Вероникой говорить не хотелось из солидарности с Джеронимо, с Джеронимо - из солидарности с Вероникой. Так вот и получалось, что я не мог позволить себе поговорить с двумя самыми близкими людьми и был вынужден допрашивать наркомана. Сложная это штука - эмоции. Не будь двойника, я бы сейчас, конечно, о таких вещах не думал, но этот мерзавец буквально светиться начинал, как лампочка-индикатор, стоило мне посмотреть на одну или на другого.

- Хотел? Участвовать? - переспросил Франциско. - Ты издеваешься? Я целый год готовился. Год каждый день тренировался на симуляторах, чтобы взять реванш за прошлое... И вот, сегодня, когда мы выехали на последнюю разминку, вы, твари, их убили. И я один. И нет больше у меня команды.

Я немного помолчал, выражая сочувствие. Доказывать наркоману, что в смерти его друзей мы виновны, как всегда, лишь отдаленно-косвенно, не хотелось. Спросил про другое:

- Я, конечно, не специалист, но зачем нужна команда в гонках?

А Франциско, кажется, только рад был:

- О, команда! Команда - это самое главное. Нужны два стрелка: на левый и правый борт. Нужен навигатор, чтобы читать радар. Нужен генератор, чтобы крутить педали. И, самое главное, нужен пилот. Водитель. Тот, что сможет провести машину через ад. Собственно, я бы сам сел на педали, если бы в живых остался хотя бы пилот. Мы положились бы на удачу и презрели опасность. Но вы убили всех. Теперь хоть закрутись педали, а пилотировать некому. Я с детства только и учился, что стрелять...

Слушая, я сочувственно кивал, проникаясь трагедией Франциско. Действительно, обидно должно быть, когда из-за досадной случайности ломается то, к чему так долго и упорно готовился.