Командир с заплечным мешком, шагавший первым, повернулся, и я понял, почему он всю дорогу избегал на меня смотреть. Под правым глазом расплывался фингал, нос кое-как фиксировался лейкопластырем.

- Она - мужик, точно тебе говорю, - гнусаво сказал командир. - Слыхал, раньше делали такие операции. Ни одна баба не сможет...

- Шагай веселее! - оборвала его Вероника. - Мы тут, если что, подыхать собрались, а он разглагольствует. Ты, кстати, понял, что мы идем подыхать? - повернулась она ко мне. - Чтобы без иллюзий.

- Я готов с той самой секунды, как в спальню отца ворвались ваши силовики. Но почему нас только двое? Я уверен, Джеронимо тоже не отказался бы подохнуть.

Вероника нахмурилась.

- Ему там... без того весело. А я не могу больше ждать. Захочет - пойдет за нами, не захочет - пусть выращивает грибы. Он уже не ребенок, хватит над ним трястись.

- Ты ему хоть сказала?

- Конечно, сказала. Только его больше занимало то, что говорила она.

Я представил Джеронимо в объятиях Мышонка и содрогнулся. Пара странная, но при этом до нелепости гармоничная. Может, есть и такой вариант? В конце концов, это ведь не Джеронимо обрушил в метро БТР. Вдруг совет смилуется? Пусть у них все будет хорошо.

Мы подошли к сурового вида металлической двери, когда мой внутренний таймер показывал чуть больше пяти часов. Командир сбросил мешок и распустил тесьму.

- Огнеметов и сетей вам не полагается, - говорил он, вынимая свертки. - Сами понимаете, боеприпасы у нас не бесконечные. Но есть ежемесячный допустимый лимит, поэтому поначалу чуток поможем. Одевайтесь.

Мы облачились в противотриффидные костюмы из грубой и жесткой такни, обшитой стальными пластинами. Сетчатые маски Вероника отвергла, предпочтя наши. Командир проверил одну, положив на пол и врезав прикладом. На маске не осталось ни царапины.

- Добро, - кивнул командир. - Рукавицы обязательно.

От рукавиц пришлось отказаться - палец не мог нащупать спусковой крючок сквозь толстую ткань. Подобрали толстые перчатки, но командир только сокрушенно качал головой: не то, не то...

- Тесаки вам все же выдам, - вздохнул он. - Под свою ответственность. Потом, если что, магнитом выудим. А вообще - соглашались бы грибы растить, все польза.

- Не выйдет, - улыбнулся я ему. - Мы - крутые.

Командир улыбнулся в ответ.

- Ладно, давайте начинать. Все по местам!

Два солдата с огнеметами встали по бокам двери. Один, с сетеметом (понятия не имею, как это называется) - напротив. Он кивнул, показывая, что готов.

- Начали, - скомандовал командир.

Один солдат пинком вышиб тяжеленный засов, другой рванул дверь на себя, и я увидел толпу гигантских подсолнухов, оборачивающихся на звук слишком близко ко входу.

Щелчок, свист - что-то мелькнуло в воздухе. Сеть. Она опутала сразу нескольких триффидов, отбросила их вглубь станции.

- Пошли-пошли! - торопил командир. Я нервно сглотнул, но он, оказывается, говорил не нам.

Двое солдат ворвались в очищенный сетью дверной проем, и пламя с шипением ударило по триффидам. Подожженные подсолнухи пытались бежать, однако сзади напирали другие, те, что чуяли добычу.

- Ничем от людей не отличаются, - заметила Вероника. - Готов?

- Всегда готов к расстрелу триффидов!

- Как только они выйдут, сразу.

Я сжал автомат, бросил взгляд на сумку с запасными магазинами.

- Я не успел сказать...

- Может, уже не нужно?

- Но я хочу, чтоб ты знала. Для меня это впервые. Раньше - никогда...

- Не волнуйся, Николас. Просто доверься своему телу, оно знает, что делать. Крепче прижимай приклад, целься только в триффидов, а когда автомат перестанет дергаться - смени магазин.

- И все? Думаешь, у меня получится?

- Конечно. В первый раз всем страшно, но каждый должен через это пройти. Возрадуйся. - Она вскинула автомат. - Сегодня ты станешь настоящим мужчиной. - Вспышки огня сошли на нет, и солдаты бросились к двери, очистив площадку радиусом метров пятнадцать. - Посмертно.

Солдаты ворвались внутрь, отбежали от двери.

- Пошли! - крикнул командир, хлопнув нас по плечам. - Да пребудет с вами Сила!

Вероника побежала, и я постарался не отстать. Проем позади, передо мной - огромное пространство, усеянное триффидами. Я тут же споткнулся и посмотрел под ноги. Только сейчас заметил, что каменные плиты искрошены корнями триффидов.

За спиной стукнула металлическая дверь, отрезав пути к отступлению. Над головами взревели болельщики, заполнившие балконы. На потолке включились огромные лампы, и я отключил систему ночного видения. Послышались выстрелы. Я вскинул автомат...

Благодаря маске запахов я не чувствовал, но зрители, должно быть, ощущали, как смердят эти дымящиеся груды триффидов. Некоторые, объятые пламенем, еще носились туда-сюда, хлопая листьями и размахивая ядовитыми шипами.

Но вот масса триффидов пришла в движение. Какими-то непонятными своими органами они почувствовали две жертвы, и толпа разделилась, будто море перед Моисеем. Левая часть бросилась окружать Веронику, правая досталась мне. Прежде чем гигантские стебли скрыли от меня Веронику, я успел заметить, какую стратегию она выбрала. Короткими очередями разнося головы-подсолнухи находящихся перед ней триффидов, она бежала вперед, прокладывая себе путь, который должен будет закончиться с последним патроном. Что ж, отличный план. Другого у меня все равно нет.

"Ты готов?" - спросил я двойника. "Почему ты не спросил раньше? - немедленно заверещал тот. - Нет! Я изначально за грибы и стерилизацию! Там много еды, а здесь? Чем ты собираешься кормить меня здесь? Обернись! Все эти люди сейчас питаются моим страхом. Я истощусь!"

"Ты готов", - улыбнулся я ему.

Никогда не забуду своего первого триффида. Мощный стебель с руку толщиной, грозно воздетый ядовитый отросток, растопыренные, словно клешни гигантского краба, темно-зеленые листья...

Палец дрогнул на спусковом крючке. Страшно-сухой, резкий, не такой, как в фильмах, звук выстрела. Приклад злобно толкнул меня в плечо, ствол подпрыгнул, а веселый подсолнух разлетелся целым фейерверком семечек.

"Да это же проще простого!" - обрадовался я. Убил второго, третьего, четвертого. Плечо привыкало к отдаче, уши - к выстрелам. Один за другим триффиды превращались в бесполезные палки и падали, жалобно и бессмысленно стуча своими колотушками.

Когда очередное нажатие на спусковой крючок не принесло желаемого результата, я все еще пребывал в эйфории. Зашвырнул автоматом в триффидов, стянул с плеча запасной... И тут меня осенило. Повторив маневр Вероники, я загнал себя в окружение. За спиной сомкнулись триффиды, а вереди колыхалось целое море. Море, капельку которого я успел осушить.

Я будто споткнулся, осознав в полной мере, что не на прорыв иду, а на смерть. Привязываю веревку к своей метафизической виселице и проверяю ее на прочность. Что остается? Один полный магазин в автомате, еще парочка в сумке - и все. А, да, еще мачете, закрепленный в специальной петле на поясе. Я коснулся было его рукояти, подумав, что тесак будет эффективнее автомата, но тут в спину мне ударили, судя по ощущениям, ледоколом. Я с криком полетел на пол, автомат выскочил из рук и тут же скрылся под корнями приближающихся триффидов.

Повернувшись на спину, я успел увидеть яркую лампу, закрывающие ее мстительные морды триффидов. И шипы, ядовитые шипы без счета. Они забарабанили по мне, пытаясь пробить защитный костюм, но металлические пластины хоть гнулись - держали, чего нельзя сказать обо мне.

Я заорал, но крик продолжился недолго - мощные удары в область грудной клетки вышибли весь воздух из легких, вдохнуть я уже не мог. Удары сыпались и сыпались, в глазах потемнело. Один шип врезался в маску, разлил по ней густую зеленоватую жижу яда.

- Ну что, по банке и в дорогу? - грустно спросил сидящий у костра папа. Он снова заполнял оранжевым дымом бутылочную конструкцию.