— Нашел, нашел! — кричал он. — Я же говорил, что найду! — Плечи его сотрясались, и непонятно было, смеется он или рыдает. Подбежав к Феде, он схватил его за руку и потащил за собой: — Я же говорил, друг, что ты прав: где сказал, там и есть пещера… только немножко соображать надо!

Но тащил-то он Федю совсем в другую сторону. Пробежали несколько десятков метров вверх по течению потока. Аджин остановился.

— Видишь! — торжествующе воскликнул он, указывая на ручей.

Нет, Федя ничего особенного не видел. Аджин словно испытывал, его терпение.

— Смотри! Как следует смотри! Какие хитрые!..

И Федя, наконец, понял. Он бросился в объятия Аджина, и оба заорали как сумасшедшие.

Только очень внимательно приглядевшись, можно было догадаться, что поток в этом месте был направлен в другое русло. Старое русло было перегорожено плотиной из камней и земли, на ней уже выросла трава. Пещера была скрыта направленным поверх нее каскадом.

Несколько мгновений спустя друзья как озверелые ворочали камни плотины. Поток охотно уходил в привычное ложе.

Работали до тех пор, пока дно нового русла не обнажилось. Затем стремглав бросились обратно.

— Не очень-то спеши — не хватает сейчас голову сломать, — сказал Федя.

И все же они с трудом сдерживали бег, спускаясь вниз. На том уровне, где Федя видел пещеру, у входа в нее выступала каменная площадка. Полчаса назад об нее разбивались струи каскада. Сверху еще капала вода. Большая плита, поставленная вертикально, закрывала вход. Оставшиеся зазоры были заложены камнями помельче. Но тот, кто ничего не знал, не догадался бы, что здесь орудовали люди. Нагромождение казалось естественным; местами его уже покрыли осклизлые водоросли.

Друзья стояли ошалевшие от счастья. Федя первый пришел в себя:

— Голыми руками мы здесь ничего не сделаем, придется спуститься за инструментами.

— Давай я пойду, — великодушно предложил Аджин.

— Нет, ты сегодня и без того поработал, пойду я.

— Тогда пойдем вместе.

Назад они вернулись во всеоружии. Кроме топоров, захватили свечи и ножи. Неподалеку была рощица самшита, из его стволов ребята вырубили небольшие крепкие шесты.

Обухами топоров они выбили один из камней. Торжествуя, столкнули его, и он покатился вниз по склону.

— Постой, — спохватился Федя, — как бы потом опять не пришлось закладывать, — всех-то сокровищ все равно не увезти.

Решено было складывать камни сбоку. Скоро во входе образовались большие зазоры. Попробовали заглянуть внутрь пещеры, но ничего не увидели: плита по-прежнему перекрывала большую часть отверстия.

Солнце стояло уже высоко и изрядно припекало.

Они устали и решили, перед тем как взяться за плиту, немного передохнуть: сели, прислонившись к плите, — она приятно холодила спины.

— Теперь понял, в чем дело, дорогой? — спросил Аджин.

— Понял, конечно, я и сам чувствовал, что здесь что-то изменилось. Хитро придумано.

Аджин довольно усмехнулся:

— Я же говорил, что найду, а ты переживал.

Они встали и снова принялись за работу. Концы шестов завели за плиту и, пользуясь этими рычагами, попробовали сдвинуть ее с места. Не тут-то было!

— Давай сначала выбьем этот камень из-под нее, — предложил Федя.

Пользуясь другим камнем как тараном, ребята расшатали затычку, а затем выбили из-под плиты. Снова ухватились за шесты.

— Раз, два — взяли! — скомандовал Федя.

Плита дрогнула, угол ее опустился на место выбитого камня, а затем вся она отвалилась и тяжело рухнула перед входом.

— Ура! — завопил Аджин и бросился в темное отверстие. Федя вдруг почувствовал такую слабость, что был вынужден опуститься на землю. Он вытер лоб, покрывшийся испариной. Потом непослушными руками достал спички и зажег свечу.

Аджин ждал его у входа. Со свечой они сделали еще несколько шагов. Своды пещеры повысились, под ногами хрустел песок.

И вот они увидели то, что искали!..

Два бочонка и сундучок, окованный медью по углам, вполне соответствовали традиционному описанию кладов. Остальные ценности были упакованы в кожаные мешки. Федя зажег еще одну свечу и обе укрепил на стенах. Аджин тем временем подошел к одному из бочонков и попробовал поднять его. Не тут-то было!

— Хайт! Там камни, что ли? — пошутил он, но голос его прерывался. Он повалил бочонок на бок и выкатил на середину пещеры. Обухом топора Федя выбил крышу. Бочонок был полон золотыми червонцами. Мальчики никогда не видели их прежде, но догадаться было нетрудно: на них красовались знакомые профили русских царей. Аджин запустил руки в бочонок и поднял пригоршню монет. Потом раздвинул ладони, и золотые кружочки посыпались назад с тяжелым звоном.

Подкатили другой бочонок и тоже выбили крышку. Здесь также были золотые монеты, но на этот раз сплошь незнакомые. Может быть, были среди них столь ласкающие слух названия, как дублоны, лиры и гинеи, но ни Федя, ни тем более Аджин не могли бы их распознать.

Сундучок открылся легко. Когда подняли крышку, ребят ослепил завораживающий многоцветный блеск камней: голубой, зеленый, красный, сиреневый. Сундучок был полон украшениями — женскими и мужскими. Бусы, серьги, кольца, браслеты, подвески, ожерелья, портсигары, цепочки, ценные набалдашники, ордена. Были и другие предметы, о назначении которых мальчики даже не знали. Жемчуга, алмазы, сапфиры, аметисты, рубины, оправленные в золото и серебро, они видели впервые. Лишь там, где камень напоминал обычное стекло, Федя мог предположить, что это бриллиант. О цене этих камней у них также были смутные представления.

Друзья доставали драгоценности из сундучка и рассматривали их на свету. Некоторые пробовали примерять. Затем все уложили обратно.

Федя заметил, что руки у него дрожат. Сознавать это было неприятно, и он предложил:

— Пойдем посмотрим, вдруг за нами следят?

— Кто следит?

— Ну, мало ли… Вдруг монахи караульщика оставили.

Федя достал из кармана револьвер. Приблизились к выходу.

Осторожно выглядывая из пещеры, оглядели склоны и дно долины. Не увидели никого.

— За что сейчас примемся? — спросил Федя, когда они снова углубились в пещеру. Впервые он произнес это обычным голосом; до сих пор они переговаривались шепотом.

В пещере на выступе стены возвышалось что-то бесформенное, накрытое брезентом. Аджин сдернул брезент. Открылась металлическая модель монастыря.

— Хайт цараби! — воскликнул Аджин. — Как там, так и здесь.

Модель была отлита из серебра, да так, что даже крестики поднимались над куполами, даже паутинки цепей, едва видимые глазом, свисали с них.

— А вот окошко кельи Василида! — воскликнул Федя. — Он мне сам издали показывал.

— А я вот здесь через стену перелезал, когда в сад ходил, — сказал Аджин.

Налюбовавшись вдоволь, они снова накрыли модель брезентом. Теперь принялись за мешки. В том, что стоял ближе к выходу, лежала посуда. Серебряные кувшины, кубки, блюда, чаши разнообразной формы и цвета.

В двух следующих мешках были предметы церковного обихода: золотые и серебряные дарохранительницы, нагрудные кресты с вкрапленными в них камнями, оклады без икон, лампады и кадильницы разных размеров и снова чаши, кубки, тарелки — все из золота и серебра.

— Я царь, — сказал Аджин, надев на себя золотую митру и приняв позу, которая, по его мнению, соответствовала царской: выкатил грудь, упер руки в бока и отставил ногу.

— Шут ты гороховый, а не царь, — отозвался Федя. — Такие уборы только попы носят. Погляди-ка лучше сюда.

Он развязал еще один мешок. Оба так и ахнули: оружие, да такое, что им и не снилось. Друзья извлекали из мешка сабли, кинжалы, ятаганы, ножи, диковинные старинные пистолеты. Были среди них, как видно, изделия местных мастеров, но большинство из ближних стран: Турции, Персии, Греции. Аджина прямо-таки лихорадило: что, как не оружие, ценнее всего для истинного горца! Он держал в руках кинжал с обоюдоострым лезвием, которое посверкивало как зеркало.