– Дело когда делать будешь? Я тебе что, такси бесплатное?!

– Какое дело? – не поняла Лиза.

– Ты что, совсем дура? Зачем голосовала?

И он объяснил, какого именно дела от неё ждёт. От дикости услышанного Лиза оторопела. С ним?! С этим вонючим уродом?! А дядька уже гнул её к себе, к своим грязным штанам, покрытым отвратительными пятнами...

– Отпусти! – Лиза замолотила кулаками по волосатому брюху, стараясь попасть между ног.

– Ах, ты, шалава! – зарычал водитель и отвесил Лизе крепкого тумака. В голове зазвенело, Лиза охнула. Справа подуло холодом, и Лиза обнаружила себя сидящей на колючей щебёнке.

– Пёхом топай, уродина! – раздался над головой его голос. Хлопнула дверца, взревел мотор, и Лиза осталась в одиночестве.

Стемнело. Справа, за канавой, тянулась чёрная лесополоса, слева проносились авто. Пахло пылью и выхлопом. Потом, будто назло, пошёл дождь. Холодный, заунывный, совсем не летний.

Она даже не знает, какой здесь сезон... Весна? Осень? Мысль заморожено вильнула хвостиком и пропала. Почти не замечая ничего вокруг, Лиза брела вдоль дороги. В попытках согреться она куталась в жакет, но тщетно, тот обильно напитался водой и уже не держал тепла. Мокрая юбка липла к бёдрам, вода текла между лопаток, ветер задувал между ног. Вдобавок на Лизу напал чих. Видимо, она простыла. И не согреться, собственной магии осталось совсем мало, а черпать местную она не умела.

На неё никто не обращал внимания. Грязная, мокрая, жалкая чумичка — никто не хотел с нею связываться. На миг Лиза пожалела, что не сделала того, чего хотел толстяк. От этого не умирают, зато она, по крайней мере, была бы в тепле...

В довершении несчастий захотелось есть. Последними в её желудок попали бутерброд и чашка кофе. Ещё в конторе, перед поездкой в ювелирную лавку.

Кажется, это было так давно, в другой жизни, а ведь прошло всего несколько часов. Максимум полдня.

Запахло съестным, в животе у Лизы громко и требовательно заурчало. Метрах в двадцати от дороги стояло двухэтажное кирпичное здание с башенками слева и справа. «Кафе «Сосенка» – гласила вывеска над входом. Рядом, на асфальтированном пятачке, расположились два или три авто. Не поем, так погреюсь, решила Лиза.

За одним из столиков восседала компания из четырёх человек, остальные шесть столов пустовали. То ли кафе не пользовалось популярностью, то ли время оказалось неудачное. С обратной стороны прилавок подпирал чернявый парень в несвежем фартуке и неожиданно чистом колпаке. Лотки в витрине заполняли бутерброды, салаты, мясо и ещё что-то непонятное, но аппетитное на вид.

К каждому лотку крепилась бумажка с названием и ценой.

Лиза глотнула. Перекус откладывался. С какой стати она решила, что здесь кормят задаром? В кармане жакета, кроме коробочки с подарком, обнаружилось несколько монет. Парень за прилавком, который заинтересованно следил за её поисками, при их виде скорчил кислую гримасу.

– Рубли давай, красавица. Или доллары, – сказал он. – Твоих денег я не знаю.

– Их можно продать коллекционерам, – сделала попытку Лиза. – Таких ни у кого нет, очень редкие монеты.

– Откуда я знаю, что ты не врёшь? – пожал плечами продавец. – Откуда у придорожной девки редкие монеты? Украла?

– Я не воровка, – оскорбилась Лиза.

Пальцы правой руки сами собой сложились в заклинание огня. Никто не смеет безнаказанно подозревать её — магистра магии — в воровстве! Увы, в ладони не родился белый шарик, который мог бы поучить нахала. Здесь она — обычный человек, во всяком случае, пока...

– Нету денег, вали отсюда, – заявил продавец. – Пока клиентов не распугала.

– Подожди, Марат...

Из подсобки появился ещё один человек. Чуть постарше, бородатый и лысый, с большим вислым носом.

– Денег нет, это бывает, это не беда, девушка, – сказал он. – Другим заплатишь.

– Чем?

– Во-он, колечко у тебя на пальчике, – оскалился Марат. – Гони колечко, красавица, в обмен на шаварму!

Обручальное кольцо. Лиза и забыла о нём.

– Нет, – сказала она. – Кольцо — никогда.

– Правильно, девушка, – разулыбался бородатый. – Зачем кольцо? Отдашь кольцо — и нет кольца. У тебя много чего другого есть. Правильно, Марат?

Чернявый Марат облизал губы, жадно рассматривая Лизу.

– Пойдём с нами, красавица, развлечёмся. Сначала со мной, потом с ним. Или наоборот, как сама выберешь.

Лиза испугалась. Сейчас она беззащитна, и эти гады могут сделать с нею всё что угодно. Даже убить! Она оглянулась на занятый столик. Там на происходящее никто не обращал внимание. Или, в самом деле, не замечали, или привыкли к подобным картинам.

– Помогите... – на всякий случай позвала Лиза.

– Ай, девушка, – выходя из-за прилавка, сказал бородатый укоризненно. – Зачем плохо говоришь? Обидела. Отработать придётся.

Он больно ухватил её за руку. Марат тоже оказался рядом, дыхнул в лицо нечищеными зубами.

– Нет!

Лиза лягнула бородатого и бросилась к выходу.

– Вот сучка, дерётся!

Лиза выскочила наружу. Куда бежать? Налево и направо вдоль дороги стояли фонари. Стояли редко, но давали довольно света, не спрячешься. Вперёд! Авто двигались не очень быстро, она сможет перебежать, а там пусть ловят…

– Попалась!..

Сзади схватили за рукав жакета, дёрнули. Затрещала ткань. Вот уроды! Не успела! Чужие руки тащили с плеч жакет, шарили по телу, норовили залезть под юбку...

***

Иван Иваныч возвращался на дачу.

По-настоящему его звали иначе. Однако, большие города не очень жалуют таких как он простодушных провинциалов, особенно с национальных окраин. Над ним смеялись, а имя коверкали — и смеялись ещё больше. Тогда он стал Ванькой, над Ванькой смеялись не так злобно, почти без издёвки.

Шли годы. Авторитет Ивана Иваныча рос, а с ним уменьшалось число охотников пошутить. Шутники умолкали, всё больше стараясь держать языки за зубами. Никто не хотел замолчать совсем, как самые оторванные, самые непонятливые из зубоскалов. У Ивана Иваныча были хорошая память и изощрённая фантазия, которая заставляла потенциальных юмористов бледнеть.

Потом никого из тех, кто знал его мальчишкой, знал его настоящее имя, не осталось в живых. Он навсегда остался Иваном Иванычем. Зачем напоминать? – мудро рассудил он. Кто старое помянет, тому глаз вон. А какая ему польза от одноглазой братвы?

Законником Иван Иваныч не стал, но беспредела не любил, и с ворами держал нейтралитет.

Сегодня вечер не задался. Иван Иваныч держал маленький ресторан — для своих. Хорошо иметь место, где можно спокойно и без помех обсудить дела, решить накопившиеся вопросы, прояснить недоумения. Дурак-управляющий не уследил, подал на стол острое, а у Аркадия язва. Аркадий обиделся и сидел хмурый. Конечно, потом повар расстарался, но настроение уже безнадёжно испортилось, и разговора не вышло. Одно из предприятий, задуманных Иваном Иванычем, без помощи Аркадия не двигалось с места. Иван Иваныч нёс убытки. Теперь предстояло снова договариваться, обещать, идти на уступки.

Иван Иваныч не любил отступать, но с Аркадием можно было только договариваться. Трудно давить на генерала, особенно, когда у тебя на него ничего нет, а у него — наоборот.

– Останови, – попросил Иван Иваныч водителя. – Отлить надо.

Мог бы и не объяснять, Лёха знал о его проблеме.

– Сделаем, Ван Ваныч! – весело ответил он, и скоро уже парковался возле придорожного кафе.

Удивительно, но железный Иван Иваныч, глава одного из мафиозных кланов, человек, при виде которого у многих холодело в животе, стеснялся врачей. Поэтому он запустил давнюю простуду, которую подхватил в то время, когда приходилось ночевать на вокзале или вовсе под открытым небом. По молодости болезнь почти не беспокоила, но с годами практически привязала его к сортиру. Иван Иваныч злился, но не мог заставить себя лечиться. Ему казалось, все узнают про его трудности, и это нанесёт удар по авторитету. Мафиозо, который не отходит от горшка, – что может быть глупее? Ещё Иван Иваныч помнил двоюродного деда, который умер на операционном столе. От тех же дел. Может, жил бы ещё и жил, не свяжись с эскулапами.