Глава VI

7 апреля 2015 года. Пять дней до Пасхи. 12 часов 10 минут.

Выпалив все дежурные реплики и познакомив своих сотрудников со Станиславом Владленовичем, Громов отпустил их на все четыре стороны. Выйдя в коридор, Сашок первым делом панибратски хлопнул ожидающего там сержанта по плечу и саркастически произнес: «Заходи. Он хочет теперь молодого и невинного тела».

Они молча прошли до кабинета по коридору с вечно мигающей люминесцентной лампой. Ее, наверное, не меняли с того самого дня, когда Сергей устроился в органы. Сам Сатана, казалось, поддерживал ее жизнеспособность, заставляя издавать противный для ушей звук и действовать всем на нервы. Они остановились у двери. Сергей положил ладонь на ручку и замер, всматриваясь в Пименова, чье бледное и безжизненное лицо походило на каменную скульптуру, а осанка заставляла вспомнить поговорку про проглоченный лом. Этот мужик из СКР не выглядел простаком, но и не был похож на человека при исполнении. Весь его вид указывал на то, что ему все кругом безразлично, и это приводило Сергея в замешательство, поскольку он затруднялся дать четкую оценку этому товарищу. Стоило ли его бояться или напротив? Следователь перевел взгляд на Александра. Тот стоял позади и непринужденно копался в своем «самотыке», как Сергей называл все без исключения сенсорные телефоны. Складывалось впечатление, что Сашок мыслями был где-то очень далеко, и Сергея это злило. Он снова взглянул на Станислава Владленовича, и в его голову буравчиком стала вкручиваться идея послать этого красавца подальше и вообще отказаться вести с ним дело. Однако в памяти всплыло лицо Шрека, который голосом Сталина выдал отрезвляющее «расстрелять», и крамольная мысль сразу отступила. Даже жизнь на какое-то время показалась следователю веселее и интереснее.

– Прошу, – нажав в конце концов на ручку, распахнул дверь Сергей.

Войдя внутрь, Сашок указал на стол, и Пименов присел за него, положив перед собой толстую потрепанную папку. Некоторое время он ковырялся в ней, перекладывая бумаги и распределяя их в только ему известном порядке.

– Что вы стоите? По-моему, это ваш кабинет, а не мой, – вскоре нарушил он воцарившуюся в кабинете тишину.

– Правда? А я тут на секунду подумал…

– Зря подумали, – перебил Станислав Владленович. – Если вы считаете, что я буду учить вас работать, то ошибаетесь. Я здесь чтобы поймать того, за кем вы так безнадежно охотитесь. Я был немало удивлен, когда ознакомился с вашими делами.

– Ознакомился с моими делами? – Сергей развел руки и повернулся к Александру, но тот только скривил непонимающую гримасу и пожал плечами.

– Вы удивлены?

– Вообще-то, да! И, кстати, перестань мне выкать. Давай уже разговаривать нормально!

– Как скажешь. Так вот. Такие дела мы обычно откладываем в сторону. Сам понимаешь: доказательств – ноль. Убийцы такого рода действуют в разных городах, и найти их весьма непросто. Мы подключаемся, когда они допускают промах. Как в вашем случае. Сейчас дорога каждая секунда. Поэтому я здесь.

Станислав Владленович снова стал копаться в бездонной папке.

– А с чего ты взял, что мне вообще нужна помощь?

Пименов оторвался от своего занятия и несколько секунд внимательно смотрел на стоящего перед ним следователя. Затем вытащил дело и пододвинул его Сергею.

– Крынкин Вадим Викторович. Его распяли в лесополосе.

Сергей зашелестел бумагами.

– Варфоломеева Татьяна Леонидовна. Ее тело было найдено на мусорной свалке. Точнее сказать, части тела. Армен Оглы Мааш, ударение на последнюю «а». Посажен на кол. Бревнышко торчало из его шеи больше чем на метр. Джон Картер, американец. Ему разрезали горло и вытащили язык наружу. Здесь более ста человек, которых мы выделили в особую группу. Как видишь, пол, возраст и национальность совершенно разные. Финансовое положение жертв также сильно различается. Мне продолжать? – спросил Станислав Владленович, увидев, как Сергей застыл над какой-то фотографией.

Тот повернул к нему папку. На снимке был парень лет четырнадцати с отрезанными гениталиями, которые висели на крюке под потолком сарая.

– У тебя дети есть? – поинтересовался Сергей, но Пименов почему-то усмехнулся и лишь откинулся на спинку стула. – И что тебя так веселит?

– Дети у меня есть. Но, слава Богу, не такие. Это Гришин Константин Федорович, двухтысячного года рождения. Его папа – известный предприниматель, чайный барон, так сказать. Этот так называемый ребенок вместе с двумя одноклассниками изнасиловал до полусмерти девочку. А папа, дав взятку судье, отмазал его. Лучше бы его все-таки посадили – целее был бы. Кстати, там есть еще две фотографии его товарищей. Им досталось не меньше. Теперь их кормят через трубочку манной кашкой. Видеть они больше не могут. Они вообще теперь ничего не могут, кроме как лежать и гнить заживо от пролежней до конца своих дней.

– А с судьей что?

– Там же, чуть дальше. Суд Камбиса.

– Чего?

– Был такой царь – Камбис. Давно. Очень давно, – Сергей и Сашок явно не понимали. – Короче, с судьи содрали кожу. С живого, в собственной квартире. Как видишь, наш парень любит разнообразие.

Станислав Владленович говорил об этом так спокойно, как будто бы вел беседу о милых котиках, соревнующихся за то, чтобы их лайкнули в соцсетях.

– И что, соседи ничего не слышали?

– А при вашем вчерашнем убийстве соседи слышали что-нибудь? – ответил он вопросом на вопрос.

– Миорелаксант?

– Бинго, Сергей! – щелкнул пальцами Пименов. – И есть еще кое-что, что объединяет всех убитых.

– Они все уроды, так ведь? – перебил его Сашок.

– А ты не так глуп, как показался мне на первый взгляд. Я дал бы этому маньяку медаль за избавление мира от всякой мрази, но, встав на путь палача, он сам стал мразью, и поэтому мой, да и ваш тоже, долг – поймать его. Я давно наблюдал за этими убийствами, но дал ход делу, только когда он оставил послание. Тут явно что-то не так. Либо он захотел славы, либо просто опростоволосился. Мне кажется, налицо первое. Быть в тени – это ведь неинтересно.

– Почему тогда он не хотел славы раньше?

– Это нам и предстоит выяснить.

– А при чем здесь этот? – вытаскивая очередную фотографию из дела и протягивая ее Пименову, спросил Сергей. – Он ведь пропал всего два месяца назад. Тело до сих пор не найдено. С чего ты его к мертвякам засунул?

– Парень с темным прошлым. Такие плохие мальчики просто так не пропадают. Да и родители его, чего греха таить, не белые и пушистые. Сами знаете: папа разворовывает госбюджет. Мама, Фролова Елизавета Викторовна, – глава администрации, алкоголичка со стажем. Та еще стерва. Но к ним претензий не предъявляют, так как они делятся с теми, кто наверху. Мы тоже не лезем, поскольку люди маленькие. Пока нам команду не дадут, мы не тявкаем. Наше дело телячье: обоссался и стой. Вот только его родители уже достали всех с поисками. Давят на рычаги своей власти, а власть давит на нас, вот и приходится его везде пихать. Может, и всплывет что про него. Вас-то, наверняка, тоже напрягают?

– А то! Уже доста…, – хотел было выкрикнуть Сашок, но тут же получил локтем в бок от Сергея.

– Если бы это наш подозреваемый его убил, то было бы тело. Он не стал бы его прятать.

– Никогда не прятал, – снова влез Александр.

– Согласен. Но почему-то чутье мне подсказывает, что этот сладенький пропал не просто так.

– Ладно, допустим. Я предлагаю начать с последней жертвы и пробить все сети аптек и фирмы, которые могут поставлять миорелаксант.

– Не могу не согласиться с тобой, Сергей. Нужно еще опросить соседей и коллег убитой, плюс родителей, родственников, друзей. Может, вспомнят что-нибудь странное в ее поведении или вообще просто что-то вспомнят. Начнем с морга, я хочу лично взглянуть на тело. Мы имеем дело с хитрым, к тому же хорошо образованным человеком. Стоит признать, мы сами начали прорабатывать его только после последнего убийства.