Стало так противно. Сама-то небось тоже не блюдешь себя, да только ты ведьма, с бляхой и лицензией, с тебя спрос другой. Сцепить зубы и улыбнуться, здесь лучший товар в квартале, не стоит портить отношения:

- Надо же. Странно что в дом взяли.

- Ага. Да еще в какой – Ранте, те самые, скользкие адвокатишки. Самой леди Мелинде служила.

                Аптекарь продолжает распекать гнусных дельцов, наживающихся на чужом несчастье, а я в нетерпении постукиваю ногтем по стойке. Ну сколько можно, убили женщину, да из Канала каждый день баграми по два-три трупа вытаскивают, про подворотни я и вовсе молчу.

- Тень-то легендой был, и как Рубака его одолел?

- Не имею представления ни об одном из них,- цежу я и ослепительно улыбаюсь, стараясь сгладить собственный тон.

- Рубака он рубака и есть, все три последние войны Короне служил, наемничал. За Ниткой, служанкой, с молодости ухаживал, да она замуж выскочила. Вот он вернулся, Нитка и овдовела. Все знали кто Дерри-плотника в могилу отправил, да молчали. А про Тень легенды ходят, дескать, убивает одним прикосновением, как самый чистокровный нелюдь. Мы-то уж думали сказки это все, да только Рубака в бок был ранен, да умер.

- Вот оно как. Спасибо, и за беседу приятную и за товар качественный. Не первый раз беру, все не нарадуюсь.

- Ой и вам на добром слове спасибо,- девчонка зарделась,- я дяде передам. Он всегда радуется когда вы заходите!

Дома я разложила покупки и потрясла кошельком – можно попробовать отдать жакет перелицевать. На новый-то не хватит, а вот старый отнести, соседке, довольно будет. Решено. Оставив заготовки отмокать в воде с травками, спускаюсь к милейшей старушке.

- Матушка Огара, вы дома?

- А где ж мне быть? С подружками-то я уж третий день как рассорившись.

- Возьметесь, перешить?

Старушка повертела в руках жакет и посмотрела на меня из-под очков:

 - Это выкидывать надо, а не перешивать.

- А деньги, матушка? Нет у меня их десять медяков, как и договаривались. Рада бы, что ж я, не женщина.

Огара просеменила к шкафу, ворча себе под нос о глупых подруженциях, неспособных гулящую девку от девицы нищей и к жизни неприспособленной отличить. У меня аж уши загорелись, знала бы добрая женщина как тесно я с колдуном общаюсь, осталась бы при своем добром мнении? Вот уж вряд ли.

- Дочка то моя давно уж в Столицу умотала. Я сейчас по тебе ее старое платье перешью. Оно мне в серебряный обошлось, да уж рассчитаешься как сможешь, я тебя знаю, ты девка честная. Давно бы уж волосы распустила, да положение свое денежное поправила. А держишься. То и славно, мужика найдешь себе. Есть такие, кто на глупости бабские в молодые годы совершенные и не смотрят.

                Я наблюдала как Огара ловко перешивает старенькое платьице, из плотной, шоколадного цвета ткани. Иголки сами собой крутились вокруг узловатых пальцев – много лет назад у Огары был свой салон, да только старуха все продала чтобы дочку в Столице устроить.

- Вот богатым новая утеха, Шеффар-то, докторишка столичный, удумал чего, читала? Большие телепорты на малые поменять, да стоимость установки сделать пятьдесят золотых. Эдак в каждом доме такая телепорта появится. Будут шнырять друг к дружке, блядуны да блудницы.

- А вы знакомы с доктором?

- Так человек он не богатый, мальчишка его, ученичок, бегал ко мне как ты, тряпки перешивать или костюмы на заказ шить. Жена-то у кутюрье, прости Господи, одевалась, а он у меня, по старинке. Как ты. С чего бы это про него статейку-то тиснули, не знаешь?

- Так убили его, в переходе под пабом,- нехотя отвечаю я. У старухи аж глаза заблестели. Иглы шустрее заметались по ткани, а сама она в меня взглядом вцепилась. Я сама не заметила, как все ей выложила. За тем исключением, что с колдуном за расследование взялась.

- Кому-то он поперек дороги перешел. А колдуну тому и правда хана. Ох и скандалище был, помню, как меня на той площади выворачивало. Как он кричал бедный, как клялся, и как клятва горела – тоже помню. Невиновный ведь, да только кому то важно?

- Я-то где была?

- Скажи еще что на Правосудную площадь часто ходишь,- дробно хихикает старуха, и я передергиваюсь. Вот уж куда меня и сдобным калачом не заманишь.

- И правда. Можно я у вас статейку одолжу, почитаю?

- Да всю газету забирай, она недельной давности. Зачаруешь старухе окна?

Привычно уже очищаю стекло, ставлю малые щиты от сквозняка, да заодно воздух освежаю – недавно научилась.

- От и славно. Ну все, беги, меряй. Если старуху глаз обманул – спускайся, переделаю.

- Когда вас глаз обманывал, что вы.

- Все когда-то случается.

В мой люк воткнута записка, следовать Джерс изволила навещать меня частным образом и ставит в известность, что вечером навестит вновь. А ведь вместо моего адреса мы с колдуном его вписали.

На серую ткань, не дожидаясь колдуна, навешиваю свои каракули, заметки по артефактам, планы на будущее, человеческое тело в разрезе. Анатомически правильном и подробном разрезе. И понимаю, что когда расследование подойдет к концу, эта серая тряпка станет моим постоянным спутником жизни – ну очень удобно и наглядно.

Платье село как влитое, и я, создав в воздухе зеркало, покрутилась вокруг своей оси. Удивительно, я уже успела и подзабыть что природа одарила меня достойным телом. В меру широкие бедра, узкая спина и тонкая талия, грудь могла бы быть и больше, но правильный крой платья вполне себе корректирует этот недостаток.

                На радостях накрутила прическу с локонами и приколола любимую шляпку-котелок. Эх, позвать что ли колдуна на прогулку, надо же себя красивую куда-то подевать? Ответом на эту мысль оказался стук.

- Госпожа Лёвэ?

- Следователь Джерс,- ведьма ловко подтянулась на руках и села, свесив ноги вниз. Скептически посмотрела на меня и тут же спросила:

- Как вы в платье отсюда спускаетесь?

- Прыгаю, и подхватываю себя же левитацией. Чем обязана? – складываю руки на груди. Вспоминаю, что это вроде как защитная поза и вынуждаю себя опустить руки по шву.

- Вы не уведомили о том, что проживаете отдельно от жениха.

- Это всего лишь мастерская,- старательно обвожу рукой неказистое убранство чердака, демонстративно подчеркивая человека в разрезе. На следователя это не производит ни малейшего впечатления. А жаль, некоторые особенно противные клиенты зеленели.

- Да, я слышала, артефакторы не способны на полноценное социальное взаимодействие,- кивает следователь. – Давайте поговорим откровенно, госпожа Лёвэ.

- Давайте попробуем, следователь Джерс. К слову, все же попробуйте заправить рубаху в штаны. Будет красиво.

глава 4

Подтаявшее мороженное в бумажном стаканчике, деревянная палочка, теплое солнце и новое платье. Что может получится из сочетания всех этих элементов? Конечно же конфуз. На юбке блестело белесое пятно, которое я уныло ковыряла пальцем. Мои познания в бытовой магии, так или иначе доступной каждой третьей женщине нашего мира, были строго ограничены. Я могу убрать квартиру за десять минут, убрать пыль, очистить посуду и уничтожить одежду попытавшись постирать или высушить ее с помощью магии. Это мой крест, отчего я теперь сижу и жду пока от очаровательного фонтанчика отойдут дети и мне удастся замыть пятно. На таком солнце платье высохнет быстро.

Прохладная вода покалывает пальцы тонкими иголочками магии, источник идет сквозь основную магическую жилу города. По вечерам здесь не протолкнутся от студентов Школы Магии. Истощенные сложными занятиями они болтают, по очереди окуная руки и умывая лица. Когда-то я и также болтала с подружками сидя на золоченом бортике. Это был особый шик, недоступный серым посредственностям. Каждая из которых, посредственностей, сейчас имеет и бляху и лицензию, а некоторые даже семью и детей. Но самое удивительное состоит в том, что я не готова поменять то что имею на спокойную жизнь. Слишком громко поет магия в моих жилах.