На этот риторический вопрос никто ему не ответил. Бак вышвырнуло на берег ранней весной, когда только что прошел лед, а вот белая надпись появилась совсем недавно. Еще в прошлое воскресенье ее не было.

- Где он, интересно, ждет ее? - обвел пустынный берег глазами Сережа. - В баке, что ли, спрятался?

Он подошел к поплавку и постучал носком резинового сапога. Посудина басисто загудела.

- Надо бы стереть, - заметил Сергей.

- Ты думаешь, это нашей Аленке написали? - спросил отец.

- Кому же еще?

- Мало Аленок на свете.

- Нашей, - уверенно сказал Сережа. - Она хитрая и никому не говорит, где наша дача.

Сережа заканчивает в этом году девятый класс. Ростом он догоняет отца. Впрочем, у них в классе почти все мальчишки высокие, да и девчонки не подкачали, одна выше другой.

Летом Сереже в Комарове скучно. Слоняясь вокруг дачи, он вспоминает старый дом на берегу, Каменный остров, Островитинское озеро… Как ему хочется туда! Третий год они собираются повторить свое путешествие пешком, но в самый последний момент что-нибудь да помешает: то экзамены у Аленки на аттестат зрелости и поступление в институт, то заграничная поездка отца, то решили подождать, когда Сорока вернется из армии. Сорока в прошлом году осенью вернулся.

Может быть, в этом году получится?.. Сорока и Гарик железно договорились, что в июне-июле поедут в Островитино. У них и отпуска запланированы на это время. Отец пообещал и Сережу отпустить с ними. Вроде бы Алена тоже собирается. Даже купила десяток банок тушенки. Сказала, что для Островитина. Наверное, их дом еще больше обветшал, крыша совсем прохудилась. Правда, Сорока говорил, что ребята с острова будут приглядывать за домом. Но Сорока сам уже давно в тех краях не был, и неизвестно еще, сохранилась ли на острове мальчишеская республика…

Владислав Иванович взвалил на плечо весла и зашагал к шоссе. Ноги его оставляли в песке глубокие рыхлые следы. Сережа и Сорока немного приотстали. В руках у Сережи спиннинг, удочки, подсачок. Сетка пустая: ни одной рыбины! Мелочь они ловить не захотели, а крупная…

Сорока выше Сережиного отца. Какой же рост у Сороки? Кстати, теперь его Сорокой редко зовут - больше Тимофеем. Так и в паспорте записано: Тимофей Иванович Сорокин. Он все-таки настоял, чтобы его имя было Тимофей. В память о том лейтенанте, который его спас… Только давние друзья по-прежнему называют его Сорокой. Впрочем, он не обижается. Да и чего ему обижаться, если всю жизнь звали Сорокой?..

Сережа поравнялся с Сорокой и на глаз прикинул, насколько тот выше его. Почти на голову. Сережа знает свой рост: метр семьдесят один. Недавно в школе мерили.

Гарик теперь тоже живет в Ленинграде. Он приехал поступать в Кораблестроительный институт, но не прошел по конкурсу. Одного балла не хватило. Гарик не захотел уезжать из Ленинграда и поступил на Кировский завод учеником токаря. Теперь-то он уже давно токарем работает. У него четвертый разряд. Хвастался, что получает около двухсот рублей в месяц. Вечерами ходит на подготовительные курсы в институт. Свою мечту стать кораблестроителем не оставил. А вот он, Сережа, после школы поступит в Высшее мореходное училище. Пусть Гарик строит для него корабли, а он, Сережа, будет плавать на них. Сначала штурманом, а потом - капитаном…

Они поднялись по Морской улице, пересекли шоссе и вышли к станции. На перроне Алены не видно. Только что разминулись две электрички.

- Тимофей, когда ты машину купишь? - спросил Сережа. - Поехали бы на ней в Островитино.

- Ради этого, конечно, стоит купить машину, - сказал Сорока. - Какую бы ты мне посоветовал?

- «Мерседес», - ответил Сережа. - Говорят, сейчас самая лучшая машина.

- Я подумаю, - улыбнулся Сорока.

- Ремонтируешь машины, а сам ходишь пешком, - сказал Сережа.

- Мне нравится ходить по городу. А что из машины увидишь? - Сорока развел руками. - Извини, брат, но пока нет у меня желания иметь машину.

- Желания нет или денег? - уточнил Сережа.

- И денег, - улыбнулся Сорока.

- Папа, может, ты купишь «Жигули»? - переключился Сережа на отца. Тимофей нам будет без очереди ремонтировать.

- Я придерживаюсь твоей точки зрения, - взглянул на Сороку Владислав Иванович. - В городе человеку машина не нужна.

- А вот Гарик на машину копит, - сказал Сережа. - Говорил, через три-четыре года будут у него собственные «Жигули».

- Будут, - сказал Сорока. И непонятно было, завидует он или насмехается.

- Четыре года долго ждать, - вздохнул Сережа.

- Я думаю, он раньше купит, - сказал Сорока.

- Мотоцикл тоже хорошо, - не мог слезть с любимого конька Сережа. - Я бы лучше мотоцикл купил… На нем можно быстро научиться ездить… Тут один дал Аленке прокатиться на «Яве», так она чуть в дерево не врезалась…

- Я об этом не слышал, - оглянулся на него Владислав Иванович. Весла на его плече стукнулись друг о дружку.

- Это было давно, - быстро сказал Сережа.

- Я смотрю, у вас от меня появились тайны, - нахмурился Владислав Иванович.

- Подумаешь, разок прокатилась…

- А ты?

- Я ведь не Аленка, - усмехнулся Сережа. - Мне не предлагают.

- А хочется? - негромко, чтобы не услышал Владислав Иванович, спросил Сорока.

- Еще бы! - воскликнул Сережа и прикусил язык, взглянув на онцовскую спину.

- Приходи на этой неделе на станцию к концу рабочего дня, - сказал Сорока. - Я тебя поучу на мотоцикле.

- На чем до тебя лучше добраться? - шепотом спросил Сережа.

- Доберешься!

- Теперь у вас от меня секреты? - Владислав Иванович остановился и посмотрел на них. На лице грустная улыбка.

Сережа перевел взгляд с отца на Сороку, потом снова на отца.

- Я попросил, - кивок в сторону Сороки, - чтобы Тимофей поучил меня на мотоцикле.

- Я разве против? - сказал отец.

- В понедельник приеду к тебе, - с облегчением произнес Сережа.

- Когда ты все успеваешь? - спросил Сороку Владислав Иванович. Учеба, работа, спорт…

- Хорошо бы ночь тоже превратить в день, - сказал Сорока. - Тогда времени всем бы хватило.

- Ты думаешь? - посмеялся Владислав Иванович. - Времени людям никогда не будет хватать, даже, если сутки растянуть вдвое…

- Мне хватает, - заметил повеселевший Сережа.

Они свернули с дороги на лесную тропинку, по которой утром Сорока уже проходил. В лесу слышались голоса. Эхо повторяло их и разносило окрест. Отдыхающие бродили меж деревьев, отыскивая запоздалые подснежники. Они еще кое-где в сырых низинах остались. Подснежники мерцали в руках, будто голубые фонарики.

Навстречу им попался губастый мальчишка в клетчатой кепке. В руке у него лыжная палка. Мальчишка тыкал ею в мох, стволы деревьев и что-то воинственно насвистывал.

- Вылитый Федя Гриб! - Сережа даже остановился, провожая того взглядом. - И замашки такие же… - Он взглянул на Сороку. - Ты не знаешь, почему он меня капустной кочерыжкой обзывал?

- Действительно, почему? - стараясь не рассмеяться, сказал Сорока.

- Что он сейчас поделывает, Федя?.. - мечтательно произнес Сережа. Опять толом глушит рыбу?

- Я у него охоту навсегда отбил, - заметил Сорока. Глаза у него стали задумчивые, тоже вспомнил про ребят, Каменный остров…

Навстречу им от дачи шли Алена и Гарик - очевидно, они только что поругались: у девушки лицо сердитое, а у Гарика обескураженный вид. Он плелся позади Алены и пинал носком ржавую корсервную банку. Всякий раз, когда он ударял по ней, банка противно крякала.

- Перестань! - не выдержала Алена.

- А мы пошли вас встречать, - сказал Гарик и напоследок так поддал жестянку ногой, что она, взвизгнув, улетела в кусты.

- Мы… - фыркнула Аленка. - Я - за подснежниками.

И гордо прошла мимо, обронив на ходу:

- Обед в духовке. Посуду вымойте сами. Не хватит хлеба - займите у профессора.

- Вот дает!.. - покачал головой проголодавшийся Сережа. - Я думал, уже стол накрыт…

Гарик посмотрел ей вслед и, перехватив взгляд Сороки, сокрушенно сказал: