- А ты лучше помалкивай, - сказала Алёнка.
- В семь часов ловить уже бесполезно? - допытывался я.
- Попробуй, - ответил Сорока.
- Я обязательно встану, - сказала Алёнка.
Пока мы разговаривали, Коля, улучив момент, юркнул в камыш. Я так и не успел подсмотреть. Ну хорошо, найдёшь грот, они колодец крышкой прихлопнут - и на задвижку.
Когда мы отплыли подальше, Алёнка спросила:
- И ты глушил?
- Глушил, - сказал я.
- Вот почему вы в одних трусах пришли!
- Зато загорели, - сказал я.
- Мне этот Гриб в клетчатой кепке не нравится.
- Ты ему тоже.
- Чтобы я тебя вместе с ним больше не видела!
- Пошла ты подальше, - сказал я.
Глава девятнадцатая
На берегу дожидались Гарик и Гриб. Они были в трусах. Поёживались на ветру. Штаны и рубахи висели на кустах. Мокрая кепка сушилась у Гриба на голове. Не захотел расставаться. Края кепки обвисли. Не на пользу пошло ей купание. Резиновая лодка лежала на траве, рядом - спасательный круг. Алёнка спрыгнула на берег и, задрав нос, прошествовала мимо ребят.
- Как прогулка на таинственный остров? - спросил Гарик.
Алёнка не ответила.
- Какая муха её укусила?
- Не знаю, - ответил я.
- Девчонка, - рассудительно заметил Федя.
- Видел, как вас понесло к берегу, - сказал я. - Течение? Гольфстрим?
Гарик и Федя переглянулись.
- Никуда нас не понесло, - ответил Гарик.
- А лодку вашу ветром перевернуло?
- Какую лодку? - спросил Федя, хлопая рыжими ресницами. В трусах и мокрой кепке он стал ещё смешнее. Ноги у Феди были тонкие и кривые. У кого такие ноги, хорошо верхом на лошади ездить. Решили поиграть со мной в прятки. Дурака валяют!
- Что там на острове? - помолчав, спросил Гарик.
- На каком острове? - в свою очередь удивился я.
- Кончай придуриваться, - сказал Федя. - Разговаривал с Президентом? Отдаст лодку?
- Наверное, вода холодная…
- Запомнил ход? - спросил Гарик.
- Выкупаться или не стоит? - сказал я.
Федя хмуро взглянул на меня и буркнул:
- Президенту продался?
- Он толковый парень, - сказал я.
Федя растянул рот в презрительной улыбке:
- Мёдом тебя попотчевал?
- Чего не было, того не было, - сказал я.
- Падло твой Сорока! Какой законник выискался… Штраф требует? А кукиш не хочет? Дождётся, пока башку ему оторвут… Жалко, батя уехал, он бы его прищучил!
- Это ты Сороке скажи…
- Деньги ему за это платят, что ли? Ну чего он нос суёт не в своё дело?
- Не знаю, - сказал я.
- Коли с председателем здоровается за ручку, так думает, сам начальник… Видали мы таких начальников!
- Не надо рыбу глушить, - сказал я.
- Умолкни, кочерыжка капустная…
Я на всякий случай свистнул Деда. Он тотчас прибежал и, задрав вверх бородатую голову, уставился на меня: «Что скажешь?» Я погладил Деда, и он, довольно заворчав, улёгся у моих ног. Теперь я мог с Федей разговаривать как хотел.
- Лодку ты не получишь, понял? - сказал я. - И не двигай своим толстым носом, тебя никто не боится.
Гриб ещё сильнее задвигал носом и запыхтел.
- Ткну - мокрое место останется, - пробурчал он, сжимая кулаки.
Дед поднял голову и посмотрел на Федю, который всё ближе подступал ко мне.
- Куда он лодку заховал?
- Откуда ему знать? - вступился Гарик.
Но я уже и сам разозлился. С какой стати Гриб размахивает перед моим носом кулаками? Не я ведь спрятал его лодку? Опять зло на мне срывает. Хватит с меня! На лодке я тогда терпел, никуда не денешься - кругом вода. А на берегу меня лучше не тронь.
- Клоун ты, - сказал я.
Федя окончательно рассвирепел. Он сдвинул повыше свою сморщенную кепку и замахнулся. Это движение Дед не переносил. Терпеть не мог, когда люди друг на друга кричали и замахивались. Если мы с Алёнкой не дурачились, а всерьёз ругались, то он грозно рычал и показывал свои ослепительные клыки. Федя не успел меня ударить, Дед молчком цапнул его за ногу. Гриб завопил и схватил Деда за хвост. Дед зарычал и, извернувшись, прихватил Федю за руку. Гриб сразу перестал ерепениться и спрятал руки за спину.
- Уйми собаку, - совсем другим тоном сказал он.
- Дед, как тебе не стыдно? - сказал я и отозвал его. Войдя в раж, он намеревался ещё раз вцепиться в Федю. Гарик во время этой короткой схватки отбежал в сторону и выломал здоровый сук, готовясь вступить в бой с Дедом. Я посоветовал ему бросить палку, пока Дед не заметил. Я сказал Гарику, что Деда палкой не удивишь. Эрдельтерьеры - отчаянные собаки и никого не боятся. Они даже охотятся на львов. А уж с Гариком ему и делать нечего. Гарик послушался и бросил палку. А Дед, схватив её, стал яростно грызть, только щепки полетели.
Федя осмотрел свои раны и, немного посопев, сказал:
- В деревне собака покусала одного… Тридцать уколов влепили!
- Сходи в больницу, пусть и тебе влепят, - посоветовал я.
- Ты привяжи его, - сказал Гарик.
- Он за дело кусает, - сказал я.
Федя нагнулся к воде и стал обмывать ногу и руку. А Дед уже забыл про нас: подбросил палку вверх, поймал её и помчался вдоль берега, лая и дурачась.
- Нехорошо получилось, - сказал Гарик. - Человек переживает, лишился лодки.
- По-твоему, лучше было, если бы он мне врезал? Не надо было эту дурацкую бомбу в воду кидать. Столько мальков загубили.
- Зря ты Деда натравил, - сказал Гарик.
- В другой раз не будет кулаками размахивать.
Подошёл Федя. На меня он не смотрел. Я понял, что наши отношения безнадёжно испорчены. Признаться, Гриб мне не очень нравился. Орёт, как на базаре, оскорбляет.
На меня даже отец никогда не кричит. Бывает, что Алёнка разойдётся, да что с девчонки возьмёшь?
Федя сдёрнул с кустов свою одежду и, хотя она ещё не просохла, оделся. К ранкам прилепил по кусочку листа подорожника.
- Пока, - мрачно сказал он и, прихрамывая, ушёл. Гарик проводил его взглядом и, посмотрев на остров, пробурчал:
- Всё из-за него… Чёртов Сорока!
Глава двадцатая
- Ну где же вы?! Сю-да-а!
Я решил, что Алёнка тонет. Иначе с чего бы она так кричала? Мы с Гариком бросились к озеру. Алёнка стояла в лодке и обеими руками держалась за длинное удилище.
- Я наконец поймала большую рыбину, - сказала она, не глядя на нас. Лицо у неё было удивлённое.
Конец удилища ходил, леска натянулась.
- Давай я, - сказал Гарик, собираясь прямо в штанах лезть в воду!
- Не мешайте! - ответила Алёнка. И даже ногой топнула. Она стала подводить добычу к лодке. Но лещ упирался.
- Уйдёт! - стонал Гарик. - Как пить дать уйдёт.
- Она же ловила, - сказал я.
- Где подсачок?
- Не кричи под руку, - ответила Алёнка. - Я и без этого… сачка.
- Тащи подсачок! - приказал Гарик.
Я пулей бросился к палатке, схватил подсачок на бамбуковой ручке и прибежал обратно. Рыбина ещё держалась на крючке. Гарик вырвал подсачок из рук и ловко забросил в лодку. Алёнка, не отрывая глаз от лески, взяла его.
- Леску не ослабляй! - переживал Гарик. - Сорвётся, слышишь?
- Никто не ослабляет…
- Пускай воздуха глотнёт… Легче тащить будет!
- Он не хочет воздуха…
Алёнка всё-таки подвела рыбину к борту и стала просовывать под неё подсачок. Рыбина всплеснула, и мы увидели золотистый бок и чёрный плавник.
- Лещ! - сказал Гарик.
Рыба высунула из воды голову и, глотнув воздуха, добровольно легла на бок.
- Чего ждёшь? - крикнул Гарик. - Тащи!
Алёнка всё ещё никак ни могла просунуть подсачок.
- Бери с хвоста! С хвоста, говорю!
- Лопнешь, - сказала Алёнка.
Гарик стукнул себя кулаком по лбу и в одежде полез в воду. Но когда он подплыл к лодке, торжествующая Алёнка уже держала в подсачке изогнувшуюся рыбину. Крупная чешуя отливала золотом.
- Просто удивительно, почему не ушёл, - говорил Гарик, плавая вокруг лодки.