- Я тебя защищаю от самого себя! - горячо воскликнула она. - Я же вижу, как ты мучаешься, растравляешь себя… Ты же, Сорока, всегда был справедливым!

- Посмотри: что это такое в камышах? - кивнул Сорока на мыс.

- Мое платье! - обрадовалась Алена.

Лодка была на полпути к острову. Тут наперерез ей со стороны бывшего детдома показалась еще одна плоскодонка с черным вытянутым носом. В ней сидели трое. Увидев Сороку и Алену, они зашевелились, о чем-то переговорили, потом один из них встал и, сложив руки рупором, протяжно закричал:

- Сорока-а! Мы-ы к тебе-е!

- Греби-и на Каменны-ый! - откликнулся тот.

Над озером аукнулось эхо и пошло гулять по сосновому бору, березовой роще. Тот, кто встал, помахал рукой - мол, понял, - и лодка взяла курс на остров.

- Кто это? - спросила Алена, глядя на черноносую лодку.

- Моя команда… - улыбнулся Сорока. - Вася Остроумов, Егор Лопатин… Одного ты знаешь - Федя Гриб!

- Твой лютый враг?

- Он перевоспитался, - улыбнулся Сорока.

- Ой, посмотри: что это такое? - показала на остров Алена. - Можно подумать, что республика возродилась!

Над соснами разноцветным роем взвились шары с привязанными к ним человечками, рыбами и еще какими-то непонятными знаками.

- Восемь, одиннадцать… тринадцать… Пятнадцать! Как красиво. Откуда их столько?

- Сережа забавляется, - сказал Сорока. - Видно, нашел наш тайник…

- Жалко отсюда уезжать, - вздохнула Алена. - А тебе, Президент?

Он не успел ответить: неподалеку от лодки с негромким всплеском упал лопнувший шар с человечком. Сорока подцепил его веслом, взял в руки и стал разглядывать.

- Мой личный знак, - с задумчивой грустью сказал он. - Стоило ему появиться в небе, я все бросал и мчался на остров.

- И меня бы бросил? - без улыбки спросила Алена. Она черпала пригоршней воду и пропускала ее сквозь пальцы. Сверкающие капли со звоном разбивались о воду.

- Тогда - да, а сейчас - нет! - сказал он.

Еще один синий шарик с рыбкой лопнул в небе и мягко, без всплеска упал в озеро - на этот раз немного дальше.

- Я хочу его взять на память, - сказала Алена.

Сорока молча направил лодку к съежившемуся шарику с картонной рыбкой.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КАКИМ ТЫ БЫЛ…

Глава 23

Сорока не заметил, как за спиной остановилась комсорг Наташа Ольгина. Некоторое время с интересом наблюдала за его работой, потом стала что-то быстро говорить, но в этот самый момент поднявший от двигателя голову Сорока сделал знак водителю, сидевшему в машине, и тот включил мотор. Наташа вынуждена была замолчать.

Закончив регулировку, Сорока выпрямился, отключил провода приборов и захлопнул крышку капота. «Жигули» рывками стали пятиться со стенда. А в дверь уже заглядывали ожидавшие своей очереди автомобилисты.

- Мы должны с тобой сейчас же засесть за составление доклада - до отчетно-выборного собрания осталось каких-то пять дней. Из райкома комсомола уже три раза звонили… Так что заканчивай все дела - и пошли в красный уголок. Я материалы подготовила.

- Ты даешь! - усмехнулся Сорока. - Я сегодня один. Кто же будет работать?

- А Кузьмин?

- С неделю как в отпуске.

- Я договорюсь с Томиным, и тебя кто-нибудь заменит.

Наташа отступила к верстаку, пропуская на стенд очередную машину. Сорока, встав напротив дверей, показывал, как нужно заезжать. Водитель кивал, старательно вертел руль, но его почему-то все время вело в правую сторону. Когда «Москвич» наконец встал на место, Сорока повернулся к Наташе и коротко бросил:

- После смены.

Девушка всплеснула руками и возмущенно затрещала, но Сорока включил рубильник, и рубчатые металлические барабаны, на которых стояли колеса машины, со скрежетом стали вращаться.

- Тормоз! - крикнул Сорока.

Водитель нажал на педаль, и на светящемся табло прибора заметались зеленые пунктирные всплески.

- С тобой разве договоришься! - обиженно сказала Наташа и стремительно выпорхнула из помещения. Однако через секунду в проеме двери снова показалась ее голова. - У нас незаменимых нет!.. - крикнула она. - Буду ждать в красном уголке…

Не успел он обслужить «Москвич», как его позвали к начальнику производства.

«Чертовка, уже пожаловалась! - с досадой подумал он, вытирая ветошью руки. - Почти неделя до собрания, а она горячку порет…»

Однако Тимур Ильич пригласил его в свой светлый, отделанный деревом кабинет совсем для другого разговора. Он сидел на краешке полированного письменного стола и коротко бросал в телефонную трубку:

- Мы лобовые стекла для «Жигулей» не изготавливаем. Мы получаем их со склада, товарищ… А на складе пусто. Конечно, ждем! Вот так, ясно? Все. Пока.

Невысокого роста, с короткой стрижкой, в черном кожаном пиджаке, Томин выглядел молодо, хотя в светлых волосах и достаточно седины. Был он очень подвижным, минуты не мог посидеть спокойно: то встанет из-за стола и пройдется по просторному кабинету, то с бумагами в руках пристроится у окна, то, вот как сейчас, усядется на край стола. Казалось, он боится своего кресла, будто оно болотная кочка, которая может засосать, не отпустить. Да и в кабинете-то Томин старался поменьше бывать: выскакивал в производственный отдел или бухгалтерию, его можно было увидеть в цехах, на территории, где он давал указания мастерам и бригадирам. В узком длинном коридоре его ловили клиенты и просили подписать какие-то накладные, наряды на запчасти. Он выхватывал шариковую ручку, быстро взглядывал на текст и тут же подписывал.

Вскочив со стола, Томин целеустремленно направился к Сороке, но, не доходя на один шаг, круто свернул и, обогнув длинный, застланный зеленым сукном стол - такие стоят во всех кабинетах, - вновь очутился у негромко задребезжавшего телефона.

- Да? Я слушаю. Здравствуйте. ТО-1? Можно. В порядке очереди. Позвоните в регистратуру, вас запишут. Профессор? У нас одна очередь и для профессоров и для рабочих. Для академиков - тоже. Все. Пока.

Положив трубку, посмотрел на Сороку, неподвижно стоявшего у двери.

- Ты ученых без очереди обслуживаешь? - спросил он.

В другой бы раз Сорока и ответил на шутку начальника, Тимур Ильич ему нравился, но сейчас на стенде стоит машина, а на очереди еще четыре… А он, единственный в смене электрик, торчит в кабинете и слушает стереотипные телефонные разговоры.

- У меня там люди, - суховато сказал он. - Ждут.

Бросив на него быстрый взгляд, Томин уселся в кресло, но тут же вскочил, будто обжегся. Обойдя вокруг стола, снова остановился напротив Сороки.

Он был намного ниже, и ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть тому в лицо. И взгляд у него был вопросительный, будто начальник и не вызывал Сороку, а тот сам пришел к нему.

- Думаешь, я вызвал тебя, чтобы полюбоваться на твои красивые глаза?

Сорока пожал плечами, - мол, к чему лишние слова? Тимур Ильич подошел к подоконнику, пристроился на нем. Задумчиво глядя на Сороку, забарабанил пальцами по стеклу.

- Дело вот в чем: я назначаю тебя старшим смены на поток, невыразительным голосом сказал он. - Приказ подписан. Надеюсь, ты справишься. Не боги горшки… Вопросы будут? Нет? Все тогда. Пока.

Сорока вытаращил на него глаза: он никак не ожидал такого оборота. Выходит, под его начало попадут все автослесари, мотористы… По сути дела, старший смены - помощник мастера, второе лицо в потоке. А когда мастер отсутствует, заменяет его. К старшему смены обращаются все: и рабочие и клиенты. И он отвечает за качество работ и выполнение плана.

- В цехе есть ребята куда опытнее меня, - попробовал возразить он. - И стаж у них! А я тут без году неделя.

- Испугался, Сорокин? - с усмешкой посмотрел на него Томин. - Простым-то слесарем оно, конечно, проще…

Это задело Сороку. В трусости его еще никто не упрекал.

- Когда заступать? - помрачнев, спросил он.