Существует немало экстравагантных заявлений по поводу Литовских Статутов. Некоторые считают, например, что они были единственными всеобъемлющими правовыми кодексами в Европе со времен императора Юстиниана (V век) и до правления Наполеона. Если это и преувеличение, то все равно достижение, безусловно, было реальным.

8. «Великая» война

Наиболее острая озабоченность Великого княжества была связана с подъемом Московии при Иване III «Великом». Идею «Третьего Рима» и политику «собирания земель» литвины несомненно отвергали, так как то и другое отрицало легитимность Великого княжества Литовского.

Такой вывод логично следовал из весьма сомнительного тезиса, что Москва обладает божественной миссией объединить все земли прежней Древней Руси под своей властью. Согласно этой идеологии, большинство жителей Великого княжества, будучи православными славянами, обязаны стать подданными великого князя Москвы. Эти воззрения не имели никакой поддержки среди русинов Белой Рутении, которые ценили свое политическое разделение с Московией и свою религиозную свободу. Но с точки зрения Москвы этот аргумент обеспечивал постоянный и удобный повод для объявления войны.

Великий князь ВКЛ Александр Ягелончик, сын Казимира Великого, был женат на дочери Ивана Елене. Его попытка по-родственному решить дело с тестем закончилась тем, что ему ответили, что никаких обсуждений не будет, пока все «царское кровное» не будет возвращено. Елена писала своему отцу:

Иван III начал войну за «возвращение» Москве земель Руси в 1492 году. Эта война Московии, по существу дела не за Русь, а против ВКЛ, продолжалась с короткими интервалами три столетия. Началось же с пяти войн Москвы против Великого Княжества, проведенных менее чем за 50 лет.

Вязьма стала первым форпостом Великого Княжества на пути захватчиков, потерянным под волной нового восточного нашествия в 1494 году.

Но самая грандиозная битва состоялась через 20 лет — 8 сентября 1514 года под Оршей. Московиты только что захватили Смоленск, осадив город огромной армией со стенобитными машинами и пушками. Захватив город, царские войска тут же вывезли из него чудотворную икону и заложили фундамент своей самой большой крепости.

Потом московиты двинулись глубже в территорию ВКЛ и столкнулись под Оршей с куда как меньшей армией князя Константина Острожского. Московиты атаковали на рассвете, превосходя по силе 3:1. За атакой царской конницы последовала контратака литвинов, пока основная часть войска Московии не была загнана в ловушку. Литвинские ратники неожиданно появились на берегах реки, поддержанные огнем артиллерии. Пушки смяли царскую пехоту, польская кавалерия налетела на московитов на флангах и опрокинула их. Враг в панике бежал, многие утонули в реке. Как докладывали очевидцы битвы, около 30 тысяч московитов было убито на поле боя, а все 300 московских пушек захвачены. Вернувшись триумфально в Вильню, Острожский отметил победу возведением православной церкви Святой Троицы и церкви Святого Николая. Но дальнейшие попытки вернуть захваченные московитами земли дали весьма скромный успех.

После долгого перерыва, в 1537 году московиты вновь пошли захватывать восточные земли ВКЛ, включая Полоцк, Смоленск, Чернигов, Северск. Гомелю удалось отбиться.

Военные расходы Великого Княжества требовали постоянного внимания. До середины XV века старая феодальная система организации армии работала хорошо. Одна Польша выставляла до 18 тысяч рыцарей, а Литва не отставала от соседки. Крепости и города были укреплены земляными и каменными валами и стенами, способными выдержать огонь осадной артиллерии.

В более поздние времена появились трудности. Старая структура армии уже не годилась, в частности для боев в южных пределах ВКЛ в открытом поле против крымских татар. Тяжелым конным рыцарям было непросто быстро добираться до отдаленных мест, подвергшихся нападению. Обычная система финансирования армии, которая должна была опережать собирание земельного налога, стала малоэффективной.

В 1490-е годы были сделаны некоторые шаги по исправлению ситуации, когда была разработана obrona potoczna[30] в 2000 человек, чтобы защитить Червоную Русь от татарских набегов. С 1526 года это формирование стало получать фиксированную финансовую помощь.

Проблема состояла в том, что военную систему требовалось совершенствовать. Без постоянной армии каждая военная кампания нуждалась в дополнительном финансировании, и количество тех людей, которые могли с оружием в руках (и верхом на коне) выйти в поле, постоянно уменьшалось. В таких условиях коронный гетман Ян Тарновский (1488–1561), пусть и не литовец, а поляк, сыграл важную роль. Он был маленьким человеком с великой репутацией. Тарновский использовал гуситскую концепцию «табора» — обоза из прочных повозок — и превратил обозы в машину побед над более многочисленным врагом. Крытые повозки тащили по 6 огромных лошадей, которые могли оставаться в движении очень долго. В случае опасности повозки где угодно быстро выстраивали квадратом и соединяли их цепями. Получалась полевая крепость. Польско-литвинский табор, осажденный и отстреливающийся от 20 или 30 тысяч татар, должно быть, напоминал белых колонистов Америки, которых атаковали индейцы племени сиу или чероки.

Тарновский также разработал многие службы современной армии. Это конная артиллерия, полевой госпиталь, саперы (шанцкнехте), отдел логистики (пробантмайстер), дисциплинарный устав (гетманский артикул) и военный суд, институт армейских священников. Опыт Тарновского был собран и опубликован в 1558 г. в книге Consilium Rationis Bellicae («Советы по Военной Методике»).

Как и литвинский артиллерист Казимир Семенович, разработавший в XVII веке боевые ракеты, Тарновский намного опередил свое время.

9. Речь Посполитая — Республика Двух Народов

Сигизмунд-Август (1520–1572) был последним из великих князей Ягеллонов, а его личная трагедия стала типичным завершением всей наследственной системы передачи власти. Будучи сыном Сигизмунда Старшего и королевы Боны Сфорцы, он рос в сверкающей дымке польского «золотого века», окруженный итальянским искусством, архитектурой и литературой. Он просто не мог не быть типичным человеком Ренессанса.

Литвинская столица превратилась в арену счастливейших моментов жизни последнего из Ягеллонов. В 1543 году 23-летний Сигизмунд встретил здесь красавицу-блондинку Барбару Радзивилл, 23-летнюю вдову.

Ее умерший муж Станислав Гаштольд был богатейшим человеком в Вильне. Их роман сопровождался откровенным нежеланием польских царедворцев видеть на троне рутенку и закончился тайным браком в 1547 году. Но Барбара была бездетна и больна.

Она вскоре умерла от рака (8 мая 1551 года). Ее царственный супруг был безутешен.

Остальное правление Сигизмунда-Августа проходило в тени разбитых мечтаний.

Третья женитьба великого князя и короля на Екатерине Габсбург (младшей сестре его первой жены Елизаветы, умершей в 1545 г.) подчеркнула контраст между упадком рода Ягеллонов и стремительным взлетом их родственников Габсбургов. Более того, омраченный смертью любимой Барбары, польско-литовский монарх заявил, что скорее умрет, чем будет разрывать союз Польши с Литвой в угоду Габсбургам.

Благоприятный поворот во внешних делах произошел в 1561 году. Готхард Кеттлер (1517–1587), великий магистр рыцарей Ливонии, в условиях Ливонской войны был озабочен возможностью дальнейших нападений на земли его Ордена датчан, шведов или вновь московитов.[31] Кроме того еще и Реформация подтачивала устои его страны.