— Хо хо хо, — мрачно сказал мошенник, принимая вертикальное положение и потирая шишку на макушке. — Ну, кому тут подарков отвалить?

— Не то время года, чтобы изображать из себя святого Николаса, — тут же получил Августин недовольный ответ.

Только теперь Ави сумел заметить Равеля, благоразумно отошедшего чуть подальше. Останься он на том же месте, где и был, и синие искры, рассыпавшиеся по комнате, прожгли бы не только пол и мебель, но и наделали дырок в шкуре офицера. А вот Августину, судя по всему, ни огонь, ни искры ущерба не приносили.

Меньше всего молодой мошенник был готов встретить здесь Равеля.

— Рави?! Ты… ты тут какими судьбами? — ошеломлённо спросил он, принимая протянутую рук брата и поднимаясь на ноги.

— Да вот, познакомился с Медеей, — невозмутимо ответил воин, искоса поглядывая на лисицу. Но та, кажется, вела себя вполне мирно, и интересовалась больше состоянием собственной шкуры, чем происходящим.

— С Медеей? — глуповато переспросил Августин.

— Белой Гадалкой.

— А-а-а, — неуверенно протянул Ави, и наклонившись, шёпотом спросил: — а где она?

Равель кивнул головой в сторону прихожей, откуда доносились голоса — низкий и спокойный Медеи, и другой, более высокий, нервный, и кажется, даже знакомый.

— А кто там ещё? — всё так же негромко поинтересовался Августин, уши которого едва ли не шевелились от любопытства.

Равель фыркнул. Не то, что ему не было любопытна гостья Медеи, но тревоги он не испытывал. Ещё ни к одной женщине он не испытывал столь полного и безоговорочного доверия, которого испытывал к ведьме. Это должно было бы испугать и насторожить, но инстинкты Равеля говорили о том, что всё идёт правильно. Это его женщина, и он должен быть на её стороне, пусть даже знает он Медею всего ничего.

— Сходи посмотри, — с подчёркнутым равнодушием сказал Рави, и вновь уселся на пол, прислонившись спиной к дивану.

Конечно же, Августин не смог сдержать своего безграничного любопытства. В конце концов, его пригласили в этот дом. Может же он желать познакомиться с другими гостями?

Женщина, с которой говорила Белая, стояла спиной к гостиной. Невысокая, тонкая в талии, но с округлыми бёдрами и плечами, собеседница Медеи казалось весьма женственной, и наверняка была хорошенькой. По спине спускалась ничем не сдерживаемая тёмная грива волос, что говорило о весьма свободном нраве женщины. Приличная фрау из дома явно в таком виде не выйдет. Клиентка гадалки? Всё же та работала в квартале цветущих вишен, и к ней наверняка обращались дамочки лёгкого поведения.

— Я не хотела приходить! Позволь мне уйти! — в голосе гостьи слышалось отчаяние и злость.

— Твои страхи глупы и бессмысленны, и мешают нашему делу, милая. Ты так давно со мной, а теперь, в самый важный момент, решила всё бросить ради сохранения пустячной тайны?

— Ты не понимаешь. Том… если он узнает, то никогда не простит меня! А они ему непременно скажут!

Том? На свете существовало тысячи людей с таким именем, вот только отчего-то Августин сразу понял, что речь шла о его брате Томасе. Момент узнавания был, пожалуй, ещё более болезненным, чем когда он увидел Равеля.

— Делия? Делия Лекой?

Гостья резко обернулась. И это действительна была она. Та травница, у которой братья Горгенштейн спрятались после поджога дома Куско. Сестра друга Луки… и невеста Томаса.

— Ты знаешь Белую? — мысли Ави метались с огромной скоростью. — Притом, я готов поклясться, очень хорошо! Ты с ней заодно?

— Я… нет…

Глаза травницы панически метнулись к Белой. Та презрительно поджала губы.

— Я не узнаю тебя, Дели.

— Дели?

Равель тоже не удержался, решив посмотреть, что так взволновало Августина. И конечно, он тоже узнал девицу Лекой.

Двое мужчин застыли, пристально изучая молодую женщину. Изучая, анализируя… и явно не одобряя. Впрочем, Равель явно относился к происходящему с гораздо большим терпением, чем молодой мошенник.

— Томас знает? — наконец спросил Августин, обращаясь уже к Белой.

— Нет.

— Может быть, ты решила заручиться помощью ещё кого-нибудь нашего окружения? Кого-нибудь из сестричек, поварихи, или даже слуг?

— Никого, кроме вас двоих.

— И невесты Томаса? — ядовито произнёс Ави. — Хотя, судя по разговору, вы знакомы с Делией Лекой гораздо дольше, чем мы. Рави, ты знал о ней?

Тот покачал головой.

— Я ничего не знаю о Медее и об её окружении. Но я верю ей.

— И тебя не смущает, что твоя Медея подослала к нашей семье шпионку?! Чёрт возьми, мало того, что эта ведьма взяла в оборот меня, каким-то образом задурила мозги тебе, так и ещё Томасу подсунули какую-то шлюху!

Августин был зол. Притом на Равеля он позволить злиться себе не мог, считая его такой же жертвой, как он сам, поэтому вся его ярость пала на Делию.

— Рави, мы уходим! — заявил он. Офицер немедленно отреагировал:

— Я никуда не пойду. И тебе бы не следовало. Разве ты не хочешь помочь Луке?

— О, я думаю, гораздо больше, чем ты, если вспомнить твою «любовь» к нашему младшенькому! — сердито ответил мошенник. — Я не верю, что эти женщины как-то могут помочь Луке. И я не доверяю им, не знаю, кто они такие на самом деле.

— О, тут всё просто, — вмешалась Медея. — И я, и Дели ведьмы. Тёмные ведьмы. И одно это делает нас союзниками вашего брата. И вы оба тоже не чужды Тьме, иначе бы не стояли сейчас здесь.

— Чушь!

— Разве? — улыбнулась Медея, и столько очарования было в её улыбке, что сердце Ави на мгновение пропустило удар. И как он не видел раньше, как хороша Белая гадалка?

К счастью, помутнение тут же прошло, сменившись уже знакомой злостью. Впрочем, стало понятно, что никуда Ави не уйдёт. И не только из-за упрямого Равеля, но и потому, что ему было просто до жути любопытно узнать, что же всё-таки тут твориться.

«Тёмные ведьмы… экая невидаль! — попытался он подбодрить себя. — Я вот, оказывается, тёмному магу в детстве вихры драл… и ничего, выжил!»

К тому же, как догадывался Ави Горгеншейн, ведьмам была более нужна Лейла, чем он сам. А с них сталось бы и отобрать лисицу. И кто её тогда будет защищать, а точнее, удерживать от глупостей? Незаметно для себя Августин привязался к пустынному зверьку, и терять Лейлу не хотел.

Проведённое вместе время отнюдь не улучшило отношение братьев. Притом если Августин дулся на всех, за исключением Равеля, то Равель напротив, огрызался только на своего младшего брата, считая его ненужной помехой. Делия сидела ниже травы, то и дело кидая виноватые взгляды на Горгенштейнов, а Медея и вовсе пропала. Когда уже Ави дошёл до точки кипения, собираясь, хлопнув дверью, уйти, Медея наконец вернулась, уставшая, и не слишком довольная, и собрала всех на кухне. Даже лисица, мало интересующаяся делами людей, и почти всё это время безвылазно сидевшая в камине, вылезла, и по-хозяйски развалившись на коленках Ави, внимательно смотрела на Белую гадалку.

— Ну, и когда мы уже займёмся делом? — нетерпеливо спросил у ведьмы Августин. — Пока ты тут где-то ходишь, инквизиторы распиливают Луку на кусочки! Он вообще, жив ещё?!

— Пока да. Но он уже не в Дольхене. Его забрал епископ Бромель.

Равель, встрепенувшийся при виде Медеи, задумчиво нахмурился.

— Ну, так это же хорошо. Забрать Луку от епископа будет проще, чем из обители инквизиторов. Тем более если мы можем использовать колдовство.

Дели покачала головой.

— Нам даже в обычный храм сложно заходить, что же говорить про место, которое облюбовали себе енохианцы.

Про енохианцев Делия рассказала братьям ещё вчера, весьма впечатлив Ави, не слишком воцерковлённого, но в глубине души искренне верующего иеронимца. Равеля же, человека гораздо более циничного, существование некого заговора внутри церкви совсем не удивило. Правда, сейчас казалось, что что-то ускользает от его внимания.