— Было дело, но это ведь чистая теория, — припомнил я осенний разговор.

— Теория теорией, но в НКО вопрос перевели в практическую плоскость. Кстати, проводница та уехала к другому месту службы, чтоб ты знал. Ворошилов о сверхтяжёлых танках, через Берию, именно от неё узнал. Додумался брякнуть об этом в ЦК и пошло, и поехало. Правда, выяснилось, что заводы, теоретически, способные построить такие машины, закреплены за наркоматом ВМФ. Фактически у нас один завод, имеющий опыт создания техники такого веса. Это Кировский в Ленинграде. Мне удавалось отбивать поползновения НКО оттянуть себе завод, ссылаясь на загруженность морскими заказами. Помогал и сам Киров, ему трактора, краны и экскаваторы важнее. Но Ворошилов придумал, как нас обхитрить. Он заказывает разработку тебе. Отказаться не можешь, Лаврентий прикажет, возьмёшься. А уже ты, с проектом, сам же и придёшь ко мне. И я, конечно, не смогу тебе отказать. Понимаешь, к чему клоню? Арифметика простая — если ты берёшься за танк, НКО даёт добро на выпуск партии пулемётов для морской пехоты. И ещё кое-что по мелочи.

— Ничего себе, пулемёт к танку ты приравнял! — искренне возмутился я в ответ.

— Ну, ты же понимаешь, обещать — не значит жениться. Порисуй на досуге, прикинь как и что, и сделай в конце вывод, что такую машину создать нельзя. Или она не нужна. Или ещё что-нибудь. А пулемёт — вот он. Пока суд да дело, выпустим партию и направим на войсковые испытания в Испанию. В любом случае, это всё, чем я могу тебе помочь, — развёл нарком руками. — Мне, знаешь ли, сейчас совсем не до этого, того и гляди снимут.

Да, Кожанову сейчас не позавидуешь. Выглядит совсем плохо, осунулся, лицо землисто-бледное. И вовсе это не весенний авитаминоз. Давят сейчас на наркома со всех сторон. Всё из-за Испании. Пока Потийская бригада сидела на Балеарских островах, а флот потихоньку воевал, всё было шито-крыто. Хоть и предъявляло республиканское правительство изредка претензии, что комфлота Кузнецов установил в Пальме самочинную власть команданте Алехандро, но делало это мягко и ненавязчиво. Война шла своим чередом. Итальянцы возили войска в Кадис и хулиганили своими подлодками. Кузнецов, получивший в уплату за погибший "Красный Кавказ" четыре современных эсминца типа "Чарукко", противодействовал. И относительно успешно. В конце января у Картахены дивизион советских эсминцев, экипажи которых ещё только знакомились с доставшимся им хозяйством, во время учений вдруг реально засёк подводную цель и, совместными усилиями, утопил. После этого активность итальянских ПЛ у берегов Испании заметно снизилась. В Балеарской базе, на первой освобождённой от франкистов территории, между тем, на основе вспомогательных испанских батальонов формировались сначала одна, а потом и вторая бригады, которые должны были заменить потийцев, после того, как тех выведут в Союз. А гражданскую власть в Пальме прочно застолбили за собой "правильные" коммунисты с континента, которые и поставляли добровольцев для формируемых частей. Кроме них прибывали также интернационалисты, а ещё — рота бывших офицеров из "Союза возвращения на Родину", о которых я узнал ещё раньше от старшины Полупанова. Эти были настоящей находкой, имея за плечами опыт войн чуть ли не по всему миру, от Парагвая до Индокитая. ЦК ВКП(б) не только не был против принять их в ряды, но и прямо приказал назначить на командные должности. Видимо, за кулисами всё было уже давно согласовано.

Тишь да гладь стояла до начала февраля, когда Итальянский экспедиционный корпус попытался выбить республиканцев из Малаги. Город был уже окружён, власти и высшие командиры, бросив своих солдат, бежали. В этот момент вмешался Кузнецов, который не пожелал так просто терять передовую базу торпедных катеров, из которой было так удобно контролировать Гибралтарский пролив. Он последовательно высадил все три своих бригады, русскую и две испанских, в порту. Сначала остановил, а потом и отбросил атакующих на безопасное расстояние, нанеся им болезненное поражение и причинив существенные потери. А следом за морпехами в Малаге оказались и последователи "Бешеной Долорес", установив свою власть, сразу подчинив себе остатки бывшего гарнизона и принявшись формировать новые батальоны и бригады по уже имеющемуся образцу, используя трофейное и вновь поставленное из Союза вооружение. Под Малагой установилось затишье, итальянский корпус, обломав зубы, исчез в тылах франкистов.

Успех операции подтолкнул Кузнецова к более дерзким действиям. Он составил план, даже больше, стратегию подавления мятежа, который очень понравился главкому Кожанову, так как отводил решающую роль именно флоту. Моряки задумали, ни много ни мало, лишить мятежников всех портов, через которые к ним может поступать иностранная военная помощь. В этом случае оставалась проблема Португалии, но её надеялись решить дипломатическими средствами на уровне комитета по невмешательству. Организовав, если потребуется, международную блокаду. Даже ценой вывода из Испании добровольцев и прекращения поставок оружия.

Очередной целью был назначен Кадис — главная база Итальянского экспедиционного корпуса. К началу марта Кузнецов смог полностью высвободить две бригады МП, Потийскую и 1-ю испанскую. Авиация советского испанского флота за зиму значительно усилилась, пополнившись двумя эскадрильями, бомбардировочной и истребительной из состава КБФ, доставленных "северным" маршрутом через Мурманск. На вооружении первой стояли пикировщики СБ-М, а вторая располагала четырьмя десятками И-18, перевооружённых 20-мм пушкой ШВАК. Осталось только дождаться момента, когда в Кадисе не будет итальянских или немецких боевых кораблей. Кузнецов затаился, как тигр перед броском, ограничиваясь лишь разведполётами истребителей над предполагаемой целью, которые ничем не выделялись на фоне таких же действий по другим направлениям.

5-марта агентурная разведка доложила, что рано утром, чтобы засветло форсировать пролив, в котором действовали республиканские торпедные катера, очередной разгруженный итальянский конвой вышел в море и в порту не осталось ни одного боевого корабля. Пара разведчиков И-18, посланных проверить поступившие сведения, их подтвердила. В Кадисе одиноко стоял только разоружённый устаревший крейсер "Республика", который националисты успели переименовать в "Наварру". Операции был дан зелёный свет. Погрузившись поздно вечером на десантные суда, Потийская бригада в ночь на 6-е, под покровом темноты, преодолела Гибралтарский пролив и на рассвете начала высадку в устье Гвадалкивира, у Санлукар де Баррамеда. Действия всех, вплоть до отделений, были расписаны заранее, буквально, поминутно, выделены проводники из местных, частью привезённых с собой, частью из подпольщиков, встречающих на уже берегу, поэтому городок был занят без единого выстрела. О десанте франкисты узнали только тогда, когда батальон морпехов, усиленный танками, с тыла атаковал береговые батареи в Роте, примерно в 10 километрах от места высадки.

Советские моряки действовали стремительно, выдвигаясь к целям атаки десантом на танках, самоходках и зенитных установках, прихватив с собой из буксируемой или перевозимой артиллерии только лёгкие 82-мм миномёты. Это было вполне оправданно, так как в Кадисе и его окрестностях совсем не было боевых частей франкистов, если не считать береговых батарей, сплошь тыловики, притом, немногочисленные. Самой боеспособной силой, которая могла оказать сопротивление, следовало считать полицию да охрану складов Итальянского корпуса. Что касается береговой артиллерии, то она почти полностью была представлена образцами ещё 19-го века в огневых сооружениях тех же времён постройки и ещё старше. Самыми современными орудиями были шестидюймовки Виккерса, снятые с "Наварры" и установленные на существующих батареях. Однако, как ни стары были орудия, но калибры 150, 240, 260 и 305 миллиметров следовало уважать. К тому же, каждая береговая батарея была усилена четырьмя немецкими 88-миллиметровыми зенитками. Если бы это были не среднекалиберные пушки, а 20-миллиметровые автоматы "Бреда", тогда, пожалуй, у морпехов было бы гораздо больше проблем. Пользуясь складками местности, советские части сближались на минимальные дистанции, устанавливали в естественных укрытиях батальонные миномёты и засыпали открытые сверху орудийные дворики и огневые позиции зениток минами, не давая вести огонь. После чего в атаку, в сопровождении танков, шла пехота.