После этих его слов Валькирия вдруг вынула из сумки платочек и стала судорожно вытирать себе лоб. Карнаухов, заметив это, склонился к ней и тихо спросил:

— Вам нехорошо, фрау Валькирия?

— Да… Дорога была тяжелая… Не выношу самолета.

— Моя жена в последнее время много работала, — добавил Рейч негромко. — К тому же у нас некоторые сложности… дома…

И тут же замолчал, словно о чем-то проговорился. Вовсе это не нужно никому знать. Главное правило его жизни: во всех ситуациях оставаться уверенным и спокойным. Успех ждет только сильных. Только побеждающих. Поэтому он с искренностью изображал из себя довольного человека.

Хозяева это почувствовали. Развивать тему домашних сложностей и впрямь было неуместно. Нужно было искать новую тему. Или возвращаться к предыдущей, которая так неудачно оборвалась.

Рубанчук решил придать разговору слегка шутливую тональность.

— Фрау Валькирия, у меня возникло чувство, что вы… как бы это выразиться?.. не совсем уверены в возможности подавления отторгающей реакции иммуносупрессивными препаратами?.. Вы полагаете, что барьер тканевой несовместимости навсегда останется для человечества роковой «терра инкогнита»?

— Почему же? — слегка смутилась Валькирия. — Вы утверждаете, что создали чудо-сыворотку. Но я еще не видела результатов ее действия и поэтому больше полагаюсь на нашу «альфу»…

Сказав это, она внезапно осеклась.

— Какую «альфу»? — переспросил Рубанчук.

— Видите ли… Это совсем новое, — поторопился жене на выручку Рейч. — Назвали условно «модус-альфой» или просто «альфой»… Микрохирургический способ пересадки и сшивания капиллярных сосудов… Требует филигранной разработки, очень внимательного проведения подготовительных работ…

— И с помощью этого метода вам удается при пересадках избегать закупорки капилляров? — словно не замечая некоторой растерянности гостей, продолжал Рубанчук.

— Да… в принципе, — как-то странно промямлил Рейч.

— Интересно, как вы этого достигли?

Рейч опустил голову. Как бы ему хотелось сейчас рассказать об «альфе», поразить русских своим открытием, но предостерегающий взгляд жены сковывал его. Ничего лишнего! Помни, ничего, кроме общих фраз, излагающих суть принципа… До чего же трудно совладать с желанием быть откровенным с коллегами, которые сумели бы по достоинству оценить его триумф… «Альфа» — детище многолетней работы. Каторга. Ночи без сна. Нет, кое-что он мог бы рассказать. Ну, скажем, о том дне, когда «альфа» впервые сработала.

Операционная. Яркий свет бестеневой лампы. Двое электриков в синих халатах вкатывают на тележке громоздкий ящик, оплетенный электрическими проводами. Лазерная пушка — коричневый патрубок с сужающимся концом — подводится к открытой ране больного. Рейч, подняв руку со скальпелем, замирает в нервной нерешительности. Стон оперируемого. Юноша, почти еще мальчишка, которому предстоит пересадить почку, погружается в снотворное состояние. Но боль еще не оставила его. И он стонет… Скальпель расширяет разрез. Еще больше. Электрики подводят лазерный аппарат к самому столу. «Можно, господин доктор?» Он минуту медлит и вдруг властно машет рукой: «Давайте!» Вспышка электрического разряда. Тело юноши вздрагивает. Еще вспышка… Рейч выхватывает у электрика лазерную пушку, с холодной решимостью вводит ее прямо в зияющее, обагренное кровью отверстие, жжет лучом стенки, сосуды… Готово. Теперь можно вшивать чужую почку. Лазер выключают. Заработал скальпель. Рейч отдает инструменты своей жене, ассистирующей ему: «Продолжай, Вальки. Да поможет нам бог!» И в тот же вечер на первой странице Ульмской газеты огромными буквами аншлаг: «Доктор Герберт Рейч впервые в мире применил для пересадки почки лазерный луч. Город Ульм поздравляет своего великого медика!» Вот как оно было. Тяжело, горько и радостно.

Да, действительно впервые. Он, доктор Рейч, рискнул и победил. Он проложил дорогу к пересадкам с применением лазерной хирургии. Конечно, сейчас он может откровенно сказать своим русским коллегам, что в его операции нет ничего сверхоригинального. Присваивать себе чужие идеи не в его правилах. Он отдает должное своим советским коллегам. Еще пять лет назад хирурги Москвы и Каунаса начали весьма успешно проводить с помощью лазера операции в желудке и кишечнике.

— Потом, как вы помните, господа, они пошли еще дальше, добрались мужественно до сердца. Их дерзость покорила мир. Доктор Бредикас… я правильно называю это имя?.. Так вот, представьте себе, этот Бредикас взялся «лазерным скальпелем» создавать у больных новые кровеносные каналы в мышцах сердца. В помощь склерозированным венечным сосудам коронарной системы… Вы помните, господа, как это было ошеломляюще, когда луч лазера пробивал сердечную мышцу, доставляя живительный кислород с кровью прямо в полость желудочка? Опаленные лучом края канала покрывались изнутри клетками эпителия, и, таким образом, сердечное кровообращение полностью восстанавливалось. Моя «альфа», собственно, и зиждется на этом. Лазер так же эффективно помогает мне сшивать мельчайшие капилляры.

— Невероятно, доктор! — воскликнул с юношеским пылом Карнаухов. — Лазер может прожигать, это мы знали. Но как вы заставляете его  с ш и в а т ь?

Рейч словно поперхнулся. Хотелось говорить, говорить… Нет!.. Глаза Валькирии слишком строго вонзились в него. Он виновато развел руками.

— Иногда разглашать наши маленькие тайны бывает преждевременно, господа, — будто сожалея, произнес он. — К тому же, когда эти тайны еще только рождаются.

На лице Валькирии появилась язвительная усмешка.

— Свою «альфу» ты называешь «маленькой тайной». Ты забыл, что говорил доктор Альфонсо из мадридского института пересадок? Забыл о письме Барнарда?

— Извини, я ничего не забыл, — стушевался Рейч.

Доктор Барнард попросил у Рейча совета относительно применения лазера. И вопрос-то был по существу пустяковый, он касался даже не техники применения, а самого принципа. Но Валькирия разбушевалась, порвала письмо Барнарда в клочья, устроила настоящую истерику. Она это умеет и всегда делает в присутствии ассистентов в клинике: пусть знают, как она печется о благополучии своего мужа, пусть знают все, что только Рейч достоин бессмертия! Вот и сейчас она смотрит на него коброй, глаза серые, предупреждающие. Хорошо, что здесь Бетти. Поняла: нужно спешить на выручку отцу.

— Сыворотка наших хозяев, — Бетти с вызовом посмотрела на Валькирию, — насколько я понимаю, открытие первостепенной важности…

— Ну… это уже другое дело. А я говорю об «альфе», — недовольно ответила Валькирия.

Рубанчук попытался пригасить разгоревшийся спор. К сожалению, сыворотка еще не решает всех проблем и не дает абсолютной гарантии преодоления кризиса отторжения. Достигли немалого, но…

— Наша «альфа» тоже не дает гарантии, — вздохнул Рейч. — Нам как раз не хватает сильнодействующего иммуносупрессивного препарата. Одно дело сшить, другое — закрепить навечно.

Крылова подняла бокал. Она, конечно, умеет находить мудрые решения, в тонком женском чутье ей не откажешь.

— Я вижу, — Мария Борисовна приветливо взглянула на Рейча, — лазерный метод нашего гостя и наша сыворотка, как две половинки русской матрешки. Неплохо было бы соединить их. — В добрых ее глазах вспыхнули искорки. Вроде бы шутка, вроде бы и серьезный намек.

— Неплохая идея, — подхватил Карнаухов. — Тогда мы легко могли бы пересаживать людям органы при любых иммунологических данных. Даже в самых экстремальных ситуациях.

— Безудержный оптимизм молодости! — вздохнула с грустью Валькирия.

— Итак, за оптимизм! За безудержный, за прекрасный оптимизм!.. — провозгласила Мария Борисовна.

На этом ритуал приема можно было считать законченным. Найден первый общий знаменатель. И для начала этого вполне достаточно. Внезапно вспыхнувший спор показал, что Рейч умеет быть деловым человеком и способен идти на компромиссы.

— Я предлагаю нашу дискуссию закончить, — поднялся из-за стола Рубанчук. — До обеда у нас еще есть время, и я приглашаю всех на озеро, господа. У нас прекрасная лодочная станция.