Он кивнул. Ему хотелось, чтобы все это поскорее кончилось. Он замерз и очень хотел спать.

И пишущая машинка застучала: сегодня, 7 октября, допрошен Мирослав Трнка, такого-то года рождения… который, предупрежденный об обязанности говорить правду и только правду, рассказал…

Тот самый понедельник.

Трнка шел к преступлению сначала неосознанно, потом сознательно. Началось это давно — он сам не знает, когда и в связи с чем. Не мог долго работать, неинтересно это было, бегал с места на место, иногда шабашничал, но охотнее всего ничего не делал. В начале сентября опять ушел с работы. Всем, в том числе жене, лгал, будто ищет другую работу, словно сейчас, когда везде требовались рабочие руки, это было проблемой. Между тем денег не хватало, а дома ждала неработающая жена с грудным младенцем. Тогда он продал обе её промтоварные карточки. Это было ещё послевоенное время, за карточки хорошо платили. Очень любил околачиваться среди спекулянтов, перекупщиков и жуликов. Здесь он и услышал о том, что существует большой спрос на канцелярские машинки. Говорили, что за них дают хорошую цену — от десяти до пятнадцати тысяч крон за штуку.

Он знал, что много таких машинок есть в автомастерской на Летейской площади, где он в прошлом году недолго работал. Достаточно прийти за ними ночью, забрать и увезти. Он уже не боялся воровать. С начала сентября угонял в Праге автомобили, забирал из них все, что можно было продать, снимал шины и тоже продавал их за хорошие деньги. У одного автомобиля, чтобы не примелькаться на нем, решил изменить внешний вид — вместе с верным другом Сланы снял багажник, который выбросил на свекольном поле около Велварской улицы. Там его и нашли криминалисты, искавшие дверцу темно-синего «тюдора».

Его не оставляла мысль о канцелярских машинках. Машинки означали деньги, а Мирославу Трнка при его образе жизни требовалось много денег. Наконец он уговорил Сланы вместе проникнуть в здание бывшего цирка. Они отправились «на дело» в ночь с пятницы на субботу, с 30 сентября на 1 октября. К мастерской подъехали на украденном автомобиле. Они не думали о стороже, о караульной собаке. На худой конец, Трнка имел с собой пистолет. Однако ничего не получилось: у Йозефа Сланы не хватило смелости. Он пришел в ужас при мысли о встрече с ночным сторожем: что тогда делать?

— Как-нибудь в другой раз, — сказал он приятелю, когда они возвращались в Дейвицы на ворованном автомобиле.

— Когда?

— Когда хочешь. Сегодня у меня нет настроения.

— Тогда в понедельник. После одиннадцати ночи. А сторожа не бойся. Я его как-нибудь заманю вниз, в котельную, запру — и готово. Или же закроем его в проходной и срежем телефонный провод, чтобы он не мог никуда позвонить. Или же… дождемся, когда он начнет обход, и где-нибудь из-за угла стукнем слегка по голове, чтобы он какое-то время нам не мешал. Затем берем канцелярские машинки, с некоторых колес в мастерской снимаем шины, все это кладем в два автомобиля и исчезаем. Два автомобиля, нагруженных машинками и шинами, дружите! Спрячем все у тебя: больше места и спокойнее.

— Хорошо.

Сланы соглашался неуверенно — Трика понимал это и злился. Этот Сланы труслив, как баба. Мирек всегда чувствовал свое превосходство над ним» как и над своей женой, которая сделает все, что он ей скажет.

Высадив Сланы, он повернул автомобиль к центру Праги. Ему еще не хотелось спать, хотелось выпить. Домой он вернулся лишь к пяти утра. День проспал, а в воскресенье пошел на велотрек, на гонки. Он постоянно думал о том, что Сланы струсит, непременно струсит и что придется все делать самому. «Завтра», — назначил он себе.

В понедельник вечером, однако, он все же зашел к Сланы, одержимый мечтой о двух автомобилях, набитых добром. По глазам приятеля он понял, что тот поссорился с женой» — она смотрела сердито, почти не разговаривала. Поднялся, спросил на всякий случай:

— Так что, пойдем или нет?

Женщина стояла у двери:

— Он останется дома.

Вышел один. Заглянул в пивнушку «На зависти», чтобы выпить немного для смелости. Выпил виски и пива. Трнка остался один, как и предполагал. Но он сумеет довести задуманное до конца! Он не какой-нибудь трус вроде Сланы, который годится самое большее на то, чтобы стоять на стреме. В десятом часу вечера он вышел из пивнушки. Когда ехал в трамвае к Летейской площади, подсчитал деньги: шестьдесят крон — все, что у него осталось. В автомастерской есть касса, в ней иногда бывает до трехсот тысяч крон. Вот бы повезло! Вышел из министерства внутренних дел. Надо бы еще немного выпить. А как быть со сторожем? Нет, пистолет не годится, все надо сделать очень тихо. Хорошо, что есть с собой монтировка.

Зашел в ближайшую пивнушку. Еще три рюмки рома и две кружки пива. И вот на дворе ночь, а в кармане только пять крон. И монтировка.

Наконец нужное настроение пришло. Трнка двинулся прямо к огромному темному куполу. Без страха перелез через знакомый забор. Прошел через двор и толкнул дверь в главное здание. На его счастье» она не была заперта. Минуту постоял в цехе, прислушиваясь. Тихо.

В правый коридор выходили двери служебных помещений. Он не включил свет, так как знал коридор очень хорошо — часто по нему ходил со счетами, накладными, за карандашами для мастера. Дверь в канцелярию была открыта. Он вошел и через окно спустил на землю первую пишущую машинку. Из канцелярии направился к главному входу, где, как он знал, находилась служба приема автомобилей, или, как ее называли в мастерской, «фарманка». Он знал, что там должны быть канцелярские машинки и, возможно, деньги.

Когда он уже стоял у двери в «фарманку», сзади послышался голос:

— Есть тут кто?

Трнка ни секунды не колебался. Он знал, что надо делать. Повернулся к сторожу помнил его в лицо еще с тех пор, когда ряботал в мастерской, — подскочил к нему и ударил его по голове монтировкой, которую держал наготове с момента, как перелез через забор. Сторож пошатнулся, поднял руки над головой — то ли чтобы показать, что он сдается, то ли чтобы защитить голову — и три раза изо всех сил позвал на помощь. Единственный, кто услышал его, был доктор Фридман, живущий на шестом этаже дома по улице Короля Иржи VI.

Крик испугал преступника, и он ударил еще два раза, уже ни о чем не размышляя, лишь бы старик замолчал. Наконец сторож рухнул. Трнка наклонился к нему — он слабо дышал.

Что дальше? Автомобиль! Трнка действовал вполне обдуманно. Через цех прошел во двор и осмотрел несколько машин. Ему нужна была отремонтированная и достаточно надежная. На отгороженном проволокой участке двора справа от въезда стоял темно-синий «тюдор», уже отремонтированный и готовый к сдаче хозяину. Трнка быстро сел за руль, завел мотор, проехал к въезду и открыл ворота. Теперь надо достать бензин и долить бак — кто знает, сколько там горючего, а его надо иметь на случай преследования. Бензин найду на складе, решил он. Да, но склад, наверно, закрыт. Где хранятся ключи, которые все сдают после работы? В каком-то шкафчике в проходной. Нашел шкафчик, открыл. Ага, старые знакомые подписи под каждым ключом. Снял ключи от склада и от остальных запертых конторских помещений. На складе было темно, лишь из цеха проникал слабый свет единственной ночной лампочки. Взял в каждую руку по полной канистре. Одну положил сзади в машину, другую полностью вылил в бак темно-синего «тюдора».

И тут раздался громкий лай собаки. «Это Сидор, — подумал он, — лает, но не кусает. Надо его успокоить. Если не удастся, угощу железом, как сторожа». Удалось. Длинным коридором вернулся в канцелярию, взял там две машинки и через левую дверцу автомобиля положил на заднее сиденье. Не отпускала мысль: как там сторож? Вдруг очнется и вызовет подмогу по телефону? Поэтому он быстро вернулся в цех и прошел к главному входу, где лежал сторож. Немного постоял над ним в полутьме — все никак не мог избавиться от странного ощущения, что сторож двигается, пытается встать. Что с ним делать? Монтировку оставил в суматохе в какой-то канцелярии, когда выносил машинки. Между тем сторож — единственный свидетель. В цехе на одной из полок обнаружил гаечный ключ. Взвесил его на руке — годится. Подошел к сторожу и замахнулся… Теперь его уже никто не изобличит.