— Какая? — заинтересовалась Армин.

— Глинтвейн, жареное мясо, сыр, волчья шкура и задушевные разговоры.

— Волчья шкура, — мечтательно вздохнула Армин, и, пройдя следом за супругом, замерла, прикидывая, как ей усесться и не повредить платье.

— Позволь, я помогу. Тепла от него нет, — Рихтер подошел со спины и положил жене руки на плечи. Армин кивнула.

Герцог осторожно разъединил крючки и снял с супруги верхнее платье, затем следующее и присвистнул:

— Тяжело. Ты невероятна, Армин.

На плечи женщины лег пушистый плед.

— Не только шкура? — улыбнулась герцогиня и поправила теплую ткань.

В маленькой комнате был очаг. Армин не замечала до тех пор, пока герцог не открыл железные дверцы. И не начал дуть на обожжённые пальцы.

— Позволишь? — вернула она ему вопрос и протянула ладонь. Небольшие ожоги зажили мгновенно. — Как же маг огня может пострадать от ожогов?

— И от огня, — улыбнулся герцог, — я живой, из плоти и крови.

Муж и жена устроились на полу, на волчьей шкуре. Смотреть на широкую постель, застеленную синим бельем, Армин было неловко. Но вместе с тем, она довольно цинично подумала, что было бы неплохо осуществить брак. И одновременно она понимала — такое предложение оскорбит герцога. «Давай осуществим сексуальное сношение, а то приедет мой любовник, а я тобой не пахну» — примерилась Армин и покачала головой — такое вслух произносить нельзя.

Герцог принес широкую дубовую доску с изящными узорами по краям. На доске стояло две чаши, исходящие парком, лежала горка аппетитного жареного мяса, присыпанного зеленью. Половина головки сыра еще уместилась на доске, а каравай, замотанный в полотенце, герцог удерживал на сгибе локтя.

— У нас целый котелок глинтвейна, — довольно произнес Рихтер, — вот удивится Бойд, когда не досчитается своего малого алхимического котла.

— Ай-яй, Рихтер, как нехорошо.

— Я откуплюсь, — подмигнул герцог.

Армин подобрала ломоть каравая, отрезала сыр, уложила его на нежную мякоть ароматного хлеба и прибавила сверху хороший кусок мяса. И протянула герцогу. Он принял дар двумя руками, немного потерянно улыбнулся, и отдал в обмен супруге чашу горячего вина.

— Дома тебя будет ждать горячая пища, — негромко сказала Армин. — Верная жена и послушные домочадцы.

— Я не знаю, что сказать, — виновато проворчал герцог, — это ведь обычай Леса? Я всегда буду приходить домой, есть твою еду и защищать тебя и наших людей. Нашу семью.

Армин кивнула и взяла себе кусочек каравая. Сыр оборотень не слишком уважала, поэтому ограничилась мясом с хлебом. Тишина на некоторое время овладела небольшим помещением.

— До утра много времени, — Рихтер криво улыбнулся. — В эту ночь принято отвечать на любые вопросы.

Герцог выдал себя, коснувшись пальцами черной маски. Армин перехватила его руку и очень серьезно произнесла:

— Ты скажешь мне сам. Снимешь и покажешь. Когда поймешь — нет в этом мире того, что может меня смутить.

— А если у меня зубы торчат сквозь дыру в щеке? — заинтересовался герцог.

— Некромантия? Я пожму плечами и попрошу тебя больше не снимать маску, — улыбнулась Армин. — Но некромантию, болезнь — все это я бы учуяла. Гниющая плоть даже сквозь магический барьер пахнет.

— Мне попалась очень чуткая жена? Расскажи о себе. О времени, проведенном в другом мире, — Рихтер вытянул ноги и забрал у Армин чашу. Наполнив ее, он вернул глинтвейн супруге.

— Мне нечего сказать, — вздохнула Армин, — я была служанкой в лавке, получала копейки и боялась всего на свете.

— Как так вышло? — нахмурился герцог, — ты сильная. Моя мать до сих пор боится моих же бойцов, а ведь они выросли у нее на глазах.

— Там совсем другой мир. Нет магии, нет сословий. Ужасные машины, ядовитый воздух, — Армин поежилась. — Я ведь почти привыкла. Привыкла по утрам кашлять кровью, это, правда, быстро прошло, но ведь было же. Привыкла накладывать на сына защитный кокон — я отдавала его под присмотр другим женщинам, пока длилась моя работа. Постоянный недостаток магической силы, это выматывало.

— Там нет колдуний? — Рихтер привлек потерявшуюся в воспоминаниях жену в объятия, — гадалок?

— Пока я не поняла, что жду ребенка, — она пожала плечами, — я примеривалась. Я умею искать потерянные вещи и людей, обновлять мебель. В графстве Ларрон магам-строителям бывало скучновато, оттого у меня много спорных навыков. Но мне пришлось отдать всю свою Роуэну. Иначе он родился бы не только без Дара, но еще и слабым физически. Поэтому, последнее свое серьезное заклинание я применила к своему золоту — создала на нем пробу, клеймо. Это помогло мне сдать драгоценности перекупам. На это и жили первые несколько лет. Золота на мне было много, — тут Армин смутилась, — да и магию я использовала. Воздействие «честная цена».

— Ты молодец, — шепнул герцог и поцеловал жену в макушку, — настоящая умница.

— Я все думаю сейчас, — она вздохнула, — об упущенных возможностях. Не догадалась об одном, о другом. Хорошо еще, мебелью обзавелась, успела облагородить, а то рос бы ребенок в помойке.

— Шшш, я уже пожалел, что спросил, — шепнул герцог.

Армин подняла лицо, чтобы взглянуть в глаза мужу — не начал ли презирать ее? Принцесса-поломойка, не то, что может большинство людей. По мнению воспитательницы Армин, принцессе стоило гордо помереть с голоду, угробив вместе с собой и ребенка. А не позорить свой род и своего Императора.

Рихтер посмотрел в глаза жены, полные слез, и на пробу коснулся доверчиво подставленных губ. Проложил цепочку поцелуев по скулам, коснулся губами виска и замер, прислушиваясь. Но долго гадать ему не пришлось — Армин оперлась руками о его грудь и сама потянулась к губам супруга.

Герцог с некоторым трепетом положил ладони на плечи жены, скользнул правой рукой на талию — прижал крепче к себе. Так, чтобы поняла — нужна, необходима. Не прерывая поцелуя, он поднялся на ноги и вместе с собой поднял и супругу. Армин охнула и восхищенно рассмеялась:

— Как силен мой муж.

— Очень, — шепнул Рихтер. Голос подвел сурового мага, и он вновь прижался своим ртом к губам Армин.

Ему хотелось благословить тот простой факт, что комната-клетушка замкового служки такая маленькая. Всего два шага, и он уложил свою драгоценную ношу на постель. Мелькнула и пропала мысль, что супруга достойна совсем другого — уложить бы изящное тело на соболиный мех, да на шелковую простынь. Будет. Все будет.

Армин села, протянула к нему руки, позвала. И насмешливо обронила:

— Эк Вы ловко, милорд, обошли традицию рвать на невесте платье.

— Я ради тебя все, что скажешь, и порву, и погрызу, — отозвался герцог.

Желание женщины — закон для мужчины. Особенно в постели. Плотная ткань затрещала, поддаваясь силе герцога. Герцогиня лишь улыбнулась, мол, посмотрела бы я, как справился бы мой супруг с полноценным нарядом.

Рихтер довел начатое до конца — платье было разорвано от ворота до подола. Ласково коснувшись пальцами ступни супруги, он подался вперед и оставил поцелуй на колене. Скользнул губами по внутренней стороне бедра, прислушиваясь, как у Армин сбивается дыхание.

Смущенная откровенной лаской, герцогиня впилась тонкими пальцами в предплечья супруга и потянула его на себя. Подставляя губы под горячие, жалящие поцелуи.

Герцог покрывал поцелуями нежную кожу супруги, ласкал грудь и пил сладкие стоны супруги. Этой ночью молодым не грозило замерзнуть.

Уже после, Рихтер закутал немного сонную и очень счастливую супругу в плед, поднялся, продемонстрировав крепкое подтянутое тело, и показательно сдавил пальцами полешко. Мол, не устоит передо мной никакой наряд. Забрав с пола безнадежно остывший глинтвейн, герцог вернулся на постель и жалобно посмотрел на супругу:

— Пустишь погреться?

— Уже? — вскинула брови Армин и рассмеялась, — ладно. Ты все спланировал?

— Отчего же? — хитро улыбнулся маг и протянул супруге вино.

— Оттого, что и на матраце до нас никто не спал, и белье свежее, — она подергала точеным носиком, — мой нюх не обманешь.