— А победить абаса реально?

— Они не бессмертны и убить злого духа можно. Только не всем это по плечу. Для борьбы с ним необходим сильный шаман. Или надо достать зачарованное оружие. А еще мудрые люди говорят, будто они опасаются колючек шиповника и осиновых кольев. Но редко кто отваживался с ними биться. Проще договориться.

— Как?

— Принести в жертву животное, обменять свою душу на его. Абаса это полностью не удовлетворит, но может на некоторое время успокоить.

— А если взамен одной человеческой души отдать душу другого человека?

Якут резко остановился и обернулся, посмотрел на меня и покачал головой:

— А ты не так прост, Ворон. Где про такое слышал?

— Нигде, сам сейчас подумал. Может подобное происходить или нет?

— Может, — Якут отвернулся и продолжил движение. — Некоторые шаманы, которые покорялись абасам, становились их рабами или заключали с ними договор, так делали. Они губили ни в чем не повинных людей, а взамен продлевали собственную жизнь и спасали близких, любимых и родных. Но как это происходило и на каких условиях, конечно же, мне неизвестно. Как и ты, я далек от мистики. Просто многое знаю и что–то чувствую. Да и то, только потому, что не теряю связь с корнями, с моим народом и нашей культуры.

— А вожак абасов, про которого ты упоминал, он кто?

— Бог.

— Злой?

— Разный. Но в основном, понятное дело, злой. Кстати, если тебе интересно, он часто меняет свой облик и может быть кем угодно, однако его любимый образ — ворон. Ты ворон по фамилии и позывному, а он по своей сути. Улу–тойон переводится как «великий господин». Он покровитель не только абасов, но и шаманов.

— И, наверное, он живет в каком–нибудь аду?

— Нет. Улу–тойон проживает в верхнем мире.

— Ну а добрые боги у вас имеются?

— Как и везде. Они тоже в верхнем мире, их много и мы называем их Айыы…

Прерывая нашу беседу, на тропе появился Жека, и в руках у него был Джи–Пи–Эс навигатор. Мы приблизились и он сказал:

— Еще триста метров и выйдем в точку. Что делать, вы знаете.

Группа рассыпалась на подгруппы. Одна во главе с Жекой выходила в точку, а мы с Якутом и стрелками наблюдали за ними со стороны.

В рации голос Ростова:

— Мы на месте.

— Плюс, — подтвердил прием Якут.

— Плюс, — подтвердил я.

Сквозь густой лес ничего не видно. Пришлось при помощи бойцов взобраться на дерево и, осмотревшись, я пришел к логичному выводу, что никакого «Черноярска» в радиусе километра нет, и никогда не было, а старые советские карты подделка. На них в том месте, где мы оказались, находились две сопки, а между ними ручей, на берегу которого находилась пирамида и был построен секретный объект. Однако никаких сопок я не увидел, так же как ручья или развалин. Ориентиры отсутствовали. Вокруг нас тайга, миллионы деревьев и редкий кустарник.

Вот такие дела — хочешь жни, а хочешь куй, все равно получишь хуй. Это к тому, что поиски вряд ли увенчаются успехом. Но работа есть работа. Мы сами на нее подписались и обязаны сделать все, чтобы отыскать пропавших «искателей» или их следы. Поэтому вскоре начали прочесывать территорию.

Двигались по кругу, расширяя зону поисков, и собирались закончить в пять часов вечера, а затем собраться вместе и вернуться в базовый лагерь. Ничего сложного, идешь по лесу и смотришь по сторонам. Надежды отыскать какие–то следы отсутствовали, здесь и до нас поисковики бродили. Однако после полудня примерно в полутора километрах от координат «Черноярска» одна из собак, замерев на месте, остановилась и стала злобно рычать. Она смотрела на поросший мхом камень под высокой лиственницей. Это привлекло внимание проводника, который не понимал, почему собака ощерилась, и он позвал Якута.

Следопыт добрался до него быстро, походил вокруг, склонился над камнем и попробовал сдвинуть его с места. С трудом, булыжник покинул свое место и под ним обнаружился ветхий деревянный ящик с крышкой, который вот–вот мог рассыпаться в труху. Естественно, Якут вызвал меня и Жеку. Если вскрывать ящик, то всем вместе.

Вскоре мы с Жекой оказались возле тайника. Здесь на крохотной полянке собралась почти вся наша группа, и пока радист выходил на связь с базовым лагерем, чтобы сообщить о находке, мы вытащили ящик из ямы. Находка, конечно же, к «искателям» отношения не имела, старая. Однако мы напряглись, и каждый чувствовал внутреннее волнение, которое присуще всем кладоискателям. И вроде бы взрослые серьезные люди, что характерно, не бедные и состоявшиеся в жизни, но клад есть клад. Всем было интересно, что внутри ящика, но никто не решался его открыть. Пару минут мы стояли над ним, молча, смотрели на сгнившие доски и ржавый замок на почти вывалившихся из крышки металлических дужках, но, наконец, вперед шагнул один из боевиков с позывным Орех. Он человек простой, про тонкую душевную организацию никогда не слышал, и действовал, как привык. Боец ловко поддел дужки замка штык–ножом, вырвал их из дерева и резко дернул крышку. От этого движения ящик не выдержал и распался на куски.

Ну и что же было внутри? Несколько металлических банок с тушенкой, слипшийся в сырой бумажный пресс комок каких–то документов (удостоверения, паспорта и военные билеты), покрытый налетом ржавчины пистолет ТТ, россыпь позеленевших патронов, нож и кожаный гайтан, на котором висел тяжелый серебряный крест, а помимо него несколько звериных клыков, скорее всего, волчьих, и два черных пера, предположительно, вороньих.

— И это все? — разочарованно сказал разломавший ящик боец.

— Отойди! — рыкнул на него Жека. — Ты какого хера без команды ящик открыл?! А если бы там граната на растяжке оказалась или термитная шашка?!

Боевик поморщился и сплюнул наземь. Он человек Карла и плевать хотел на Жеку. Однако боец подчинился и отошел в сторону, а мы с Ростовом начали перебирать вещи и услышали предупреждение Якута:

— Амулет не берите, не прикасайтесь.

— Ты чего? — Жека посмотрел на следопыта и усмехнулся. — Это же православный крест и клыки.

Якут потемнел лицом, сделал шаг назад и покачал головой:

— Не надо к нему прикасаться. Не простой он. Не наш. Не из этого мира.

— Дикий ты человек, Якут, — усмехнулся Жека и взял амулет, повертел его в руках и положил обратно. — Видишь, ничего страшного не произошло.

В самом деле, все спокойно. Обычный летний таежный день. Светило солнышко. От деревьев густая тень. Откуда–то с севера легкий ветерок. Не холодно и не жарко. Еще бы не было гнуса, привыкнуть к которому невозможно, и совсем хорошо было бы. Однако Якут сделал еще один шаг назад и покачал головой:

— Зря ты, Жека, меня не послушал. Беду накликал.

Ростов спорить не стал. Он приказал притащить кусок брезента и все, что было в ящике, пересыпали на него.

Сначала попробовали разобраться с документами. Бумага плотная. Хоть и отсырела, но отделить один документ от другого оказалось легко. Но что из них прямо сейчас узнаешь? Обычные советские паспорта, мужские и женские, удостоверения и военники. Кому они принадлежали, в тайге не разберешься. Ясно только, что последние даты в документах совпадают со временем создания объекта «Черноярск». Больше зацепиться не за что, в/ч и ФИО людей надо пробивать через архивы. Тушенка есть тушенка, еще советская, наверное, давно пропала. Нож обычный, ничем не примечательный. Последняя вещь — ТТ. Пистолет выпущен в 1943‑м году. На рукоятке обнаружилась медная пластинка, почистив которую мы прочли надпись: «Лейтенанту Халину К. С. от командования. 12.12.1945».

Все находки, включая тушенку, патроны и странный православно–языческий амулет, завязали в брезент и уложили в рюкзак Ростова. Отнесем добычу в базовый лагерь, пусть Карпов разбирается, что к чему. Сборы были недолгими, но все равно, чтобы группа стянулась в кулак, требовалось время. На часах шесть часов, подзадержались, пора уходить. И, что необычно, снова пропали собаки. Они исчезли сразу, как только Якут сдвинул камень. Местные проводники звали их, но псы так и не появились.