Того, что оказалось, я не ожидал: на веточках полыни сидели четыре плотных кучки муравьев тапином. Они тесно прижались друг к другу, как будто даже сцепились ногами. Между ними виднелись светлые личинки. На земле от скопления к скоплению торопливо носились другие муравьи тапиномы, запоздавшие мчались из-под кустика полыни с личинкой, торопливо взбирались на полынку и присоединялись к общей компании застывших собратьев.
Муравьи тапиномы — завзятые непоседы, они часто снимаются семьей вместе с самкой, расплодом и переселяются на новые места. Переселение происходит, как правило, на небольшом расстоянии и заканчивается через несколько часов. Только иногда оно может затянуться на несколько дней, и тогда беспокойные кочевники способны уйти очень далеко от своего прежнего места жительства.
Вообще муравьи легко переселяются, за исключением некоторых видов домоседов, у которых слишком сложно устроены жилища и строительство их достается большим трудом. Например, жнецы никогда не бросают свой дом, построить его заново не так просто: ходы должны обязательно достигать грунтовых вод, расположенных в пустыне подчас на большой глубине. Переселяются только в крайних случаях и строят новое жилище рыжие лесные муравьи или муравьи-древоточцы, обитающие в древесине, где они протачивают очень сложные ходы.
Обычно переселение муравьев происходит постепенно, в течение нескольких дней или даже недель, так как одновременно ведется подготовка нового жилища. Тапиномы же — особенные муравьи. Они, как никто из муравьев, могут кочевать в поисках новых мест, и в этом отношении в какой-то мере похожи на знаменитых в тропиках муравьев ацетонов. Такую странную особенность биологии тапином объяснить трудно. Но как бы там ни было, эти маленькие черные муравьи строго следуют своему обычаю и периодически кочуют, за что и получили название «блуждающих».
Тапиномы не боятся врагов, потому что никто не желает с ними связываться: уж очень неприятны у этого муравья отпугивающие выделения, которыми он защищается в случае опасности, ни один муравей другого вида не выдерживает их запаха и убегает в панике. Очевидно, из-за своей «неотразимости» тапиномы не агрессивны и в общем миролюбивы.
Много раз в своей жизни я наблюдал переселение тапином. Они переносят свое добро от одного временного укрытия до другого, устроенного где-нибудь под кустиком растений, на расстояние не более полуметра. Пока часть муравьев носится в оживлении с места на место, другие разведывают очередной бивак. И так до тех пор пока не будет найдено новое понравившееся им место жительства. Но во время таких переселений муравьи никогда не образуют никаких скоплений на кустиках растений, тем более плотных, скученных и малоподвижных, какие я увидел. И вообще муравьи пустыни, когда полыхает жара и почва сильно нагрета, стараются перебегать от кустика к кустику, а забираются на них, чтобы немного остыть и не пережариться. Тут же была какая-то загадка…
Пришлось без сожаления прервать свой поход по выгоревшим холмам и сесть на сухую и пыльную землю.
Сегодня было не особенно жарко, но земля уже успела нагреться от солнечных лучей. По небу ползли с запада высокие, легкие перистые облака, над горными вершинами повисли серые тучи. Может быть, тапиномы, застигнутые дневным зноем, чтобы не перегреть свое потомство и переждать жару, и забрались на полынку? Но для этой цели они могли воспользоваться другими различными теневыми укрытиями — старыми норками, глубокими трещинками в земле, под кустиками растений…
Просидел возле муравьев почти час, пока мое терпение не истощилось, и побрел к биваку. Тапиномы не желали покидать своего скопления.
Вскоре солнце закрылось перистыми облаками, а серая громада туч передвинулась с гор поближе к холмам. Стало прохладнее.
Я проведал муравьев. Они не сдвинулись с места.
Нет, не из-за жары они собрались здесь кучками! Загадка тапином не давала мне покоя. Решено: что проведаю их еще вечером. Но на бивак налетел порыв ветра, тучи закрутились над холмами, солнце погасло, упали первые капли дождя, и вскоре разразился сильный проливной дождь, и потекли по голым желтым холмам ручьи грязной желтой воды. Собираясь в ложбинках в общий поток, вода стала низвергаться в овраги.
У меня мелькнула догадка, но ее надо было проверить. Пришлось идти по скользкой лессовой глине к месту моей находки. Я застал тапином на старом месте почти в том же положении. Но оцепенение маленьких кочевников будто прошло. Муравьи уже начали по одному спускаться вниз. Вскоре они все покинули полынку и были уже на земле. Тут они объединились в одну сплошную процессию и отправились в путешествие. Их временной остановке пришел конец.
Муравьи забрались на растение, так как опасались потока воды, который разметал бы все их семейство и погубил бы его. За четыре часа, а возможно, и более, муравьи предугадали ливень, и мудрый инстинкт, унаследованный от предков и отработанный миллионами лет эволюции, подсказал, что надо делать.
С уважением я посмотрел на маленьких тружеников пустыни, на то, как они быстро, старательно и заботливо несли своих куколок, как от кустика к кустику в обоих направлениях носились энергичные муравьи-распорядители.
Добрый вам путь, мудрые тапиномы!
Хорошими предвестниками изменений в природе считают муравьев. Расскажу еще о них.
Очень интересен один из самых крошечных муравьев пустыни Кардиокондиля ульянина. Как только я встречаю его гнездо, так сразу укладываюсь возле него на землю и принимаюсь вести наблюдения, так как найти его нелегко: крошечный вход окружает маленький валик вынесенной наружу земли.
Однажды на небольшом косогоре, почти голом, с редкими приземистыми кустиками серой полыни и верблюжьей колючки я встретил такое гнездышко, но сразу заметил необычное: среди вынесенных из подземелий частиц почвы хорошо выделялось шесть своеобразных колпачков. Они были похожи на плюску желудя в миниатюре, почти все одинакового размера — около четырех миллиметров в диаметре.
Колпачки заинтересовали меня. Снаружи они оказались шероховатыми, изнутри же гладкими. Я долго разглядывал их, перебирая в уме одну за другой догадки: откуда они и для чего сделаны. Потом взял один из самых свежих колпачков и попытался приладить над входом в муравейничек. Он точно подошел всеми своими изрезанными краями и плотно закрыл дверь жилища муравьев-крошек.
Так вот зачем это странное сооружение! Очевидно, во время похолоданий, сопровождающихся дождями, муравьи изнутри прилепляли одну частицу глинистой почвы за другой, изготовляя эти своеобразные двери, прочно замуровывая ими свое убежище.
Но почему же дверей-колпачков оказалось шесть?
Моя находка была недалеко от домика егеря, жившего в этой местности, я спросил его: сколько было с весны похолоданий с дождями?
— Да сколько! Шесть, — без раздумий ответил он. — Я их все наперечет знаю. Как дожди, так от нас не выберешься на машине. Все дороги раскисают в солончаках.
Значит, муравьи задолго до наступления ненастья знают об этом и готовят маленькие заслонки для входа в свое жилище.
Зная о повышении уровня воды в реке, озере, муравьи, живущие в прибрежных зонах, начинают беспокоиться при первых признаках паводка.
…По кромке низкого песчаного берега Или бегали белые трясогузки. Семеня тонкими ножками, они высматривали зоркими черными и блестящими глазками добычу. Сюда прилетали осы, мухи, мелкие жучки. И вправду — иногда вода выбрасывала на берег тонущее и беспомощное насекомое, и трясогузки сразу же заглатывали его.
Сюда же беспрерывно и как всегда деловито направлялись береговые муравьи Формика субпилоза и возвращались обратно к гнездам обязательно с какой-нибудь добычей. Их жилища располагались между корней растений. Ветер часто заметает такие гнезда песком, поэтому в муравейнике существует строгий обычай: куда бы муравей не направлялся, он обязательно, хотя и немного, но должен отгрести песок от входа. Если такого муравья забросать песком, даже слоем толщиной в десять сантиметров, он все равно выберется наверх. При этом не как попало, а ровно над тем местом, где был засыпан. Строго вертикальный путь — самый короткий.